Я не оставлю тебя никогда

дрожали, с трудом получалось налить янтарный напиток с пузатый стакан, а дыхание сбилось настолько, что коньяк показался ему яблочным соком без вкуса и запаха.

- Юля, прекрати это издевательство! – он не выдержал, со стуком ставя назад второй стакан и сжимая пальцы до белеющих костяшек на совершенно не греющей каминной полке. Было очень холодно и мерзко в комнате, но он даже не думал о том, чтобы одеться теплее – знал, что до утра ничего не изменится.

Жена в ответ только громко рассмеялась, не удостоив его и словом.

Он все помнил.

Она очень старалась ему угодить, развлекая его даже в самый поздний приход разговором, готовя разные блюда, стараясь удивить, никуда не ходила, чтобы лишний раз не злить его, ничего лишнего не покупала – они копили на новую машину для него. Она улыбалась, стараясь скрыть невыплаканные слезы за заинтересованным видом, не задавала вопросов, почему месяц за месяцем его задерживают все позже, а корпоративные вечеринки все чаще, и почему ее нельзя брать на них.

В какой-то день он не пришел домой ночевать. Даже не позвонил, не предупредил, просто выключил телефон, чтобы она не звонила.

«Чтобы не доставала звонками, глупая курица», - он прекрасно помнил, что подумал именно это, убирая выключенный телефон в карман и возвращаясь в теплые объятия новой секретарши из второго отдела с накрашенными ярко красными губами.

Она обзвонила все больницы, морги и полицейские участки области, начала обзванивать все номера из его телефонной книги по порядку, не смотря на то, что было лишь шесть утра, когда он заявился домой.

- Где ты был? – она была напряжена до предела, слыша запах перегара и видя, что муж одет кое-как. Но живой, черт возьми, живой!

- На работе. Отстань, - он пытался пройти мимо нее, но она не удержалась, повисла на шее, целуя в щеку и пытаясь сдержать рвущиеся рыдания.

- Живой! Я уже везде позвонила, искала тебя. С ног сбилась….

- Дай поспать, убери руки, - пробурчал Миша, стаскивая с себя ледяные от нервов руки жены и заваливаясь на кровать прямо в одежде, не снимая обувь.

Миша обнаружил себя стоящим у стены и бьющим об нее сбитым до крови кулаком. Слезы на глазах было сложно скрыть. Невыносимо. На часах было только пять утра. Еще час муки. Он закусил губу, мечтая напиться, но прекрасно помнил, что он не мог опьянеть. Уже полгода.

Разговор тогда произошел почти ночью, когда Миша соизволил проснуться. Юля за весь день не сомкнула глаз, прекрасно понимая, что произошло, но все еще надеясь на то, что что-то можно исправить. Жизни без мужа она не представляла, она любила его настолько, насколько иные люди саму жизнь не любят. Она не могла вынести и мысли, что он уйдет от нее, что он сегодня ночью был у другой. Она гнала все эти мысли, надеясь на лучшее, мечтая о том, как скажет ему, что любит его и услышит ответное «люблю».

Он проснулся не в настроении, раздражительный и нервный, переоделся в джинсы и футболку вместо домашних вещей, и позвал ее в гостиную, обещая недолгий разговор. Но разговор вышел длинным.

- Я не люблю тебя больше. Ты не красивая, стала тусклой, скучной. Я не хочу тебя больше.

Он был неумолим, никакие доводы и обещания не действовали на него. Юля рыдала, не понимая, за что так резко рушится ее мир, не понимая, где она ошиблась, ведь все делала так, как хотел он.

А потом в один момент посерела, замкнувшись в себе, молча наблюдала, как он рассуждает скорее сам с собой, кому из них лучше съехать из их общей квартиры. Отмалчивалась на его вопросы о разделе имущества и дорогого фарфора, о том, кому достанется ноутбук и не хочет ли она переехать к маме, потому что на днях приедет сюда жить другая женщина.

В их дом, в тот самый, который она сама с любовью обставила, вымеряя и покупая каждую вещь в доме, в тот дом, где она день за днем, как в подземелье, дала мужа, мечтая увидеть его, как лучик солнца. Где она растеряла за ненадобностью все, что он считал в ней интересным, чтобы успевать выполнять все домашние дела, чтобы быть для него слушателем, а не рассказчиком.

А ночью, в три часа ночи, если быть точным, она сбросилась с крыши их дома, оставив ему короткую записку, написанную нервным неровным почерком на его фотографии:

«Я тебя не оставлю никогда».

Миша судорожно вздохнул, пытаясь до конца очнуться от кошмара, почти задыхаясь и сжимая бледными пальцами одеяло. Распахнутое настежь окно спальни пропускало морозный воздух, который в очередном кошмаре казался ему призраком, преследующим его по всему дому. Это было ненормально жуткое ощущение – думать, что кто-то мертвый ходит за тобой по пятам. Он потер покрытые мурашками плечи и вернулся в кровать, плотно затворив окно.

Луна осветила часы, спокойно стоящие на мраморно-белой каминной полке и равномерно тихо тикающие. Сонный разум запоздало выхватил циферблат и пытался его осознать. Что было с ним не так?

- Не спится? – услышал он тихий успокаивающий голос жены за спиной и почти на автомате ответил:

- Да кошмары. И окно не закрыли опять, - недовольно пробурчал он и только потом увидел рядом с часами ее фотографию, перетянутую черной ленточкой. Часы показывали три пополуночи.

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/