– Чисто.
Банкет бесшумно перемахнул в сад. Следом Антон. Прислонившись спиной к каменной кладке, осмотрелся. Почти бесшумно рядом опустился Дрон.
– Узнаешь место? – оглядывая захламленную прошлогодней листвой, какими-то тряпками и обрывками бумаги территорию, Антон толкнул опустившегося рядом капитана локтем в бок.
– Конечно, – следя за крадущимся между деревьями Банкетом, хмыкнул Дрон. – Зафара здесь брали.
– Почти год прошел, – Антон привстал.
Добравшись до руин, Банкет заглянул в оконный проем. Знаками дал понять, что внутри никого нет. Дрон остался прикрывать, Антон двинулся в направлении разрушенного дома. Он представлял собой четыре стены и остатки разобранного пола. Обвалившиеся внутрь перекрытия, шифер и горы штукатурки не давали возможности пройти в те комнаты, окна которых выходили на улицу.
– Давай снаружи обойдем, – одними губами проговорил Филиппов и вышел.
Банкет направился первым. Дойдя до угла, на мгновение заглянул за него и тут же отпрянул, прижавшись спиной к стене. Антон вопросительно посмотрел на майора.
– Пацан. Один.
– Точно?
Банкет уверенно кивнул головой.
– Бери…
Майор бросился вперед, Антон следом. Прыжок, и лет четырнадцати чумазый подросток оказался в крепких объятиях спецназовца, который ладонью зажал ему рот.
– Ты чего здесь делаешь? – озираясь по сторонам, спросил Антон.
Вместо ответа парень промычал что-то нечленораздельное и фыркнул. При этом на руку Банкета вылетели сопли.
– Фу ты, черт! – сморщился тот, однако руки не убрал.
Антон перевернул ящик, на котором сидел парень.
– Ого! – удивленно протянул он, беря лежавшую под ним видеокамеру. – Отпусти его.
Банкет разжал мальчишке рот и брезгливо вытер о траву ладонь.
– Что это? – Антон присел на корточки и вопросительно уставился на пацана.
– А ху бох? – осипшим от волнения голосом испуганно ответил тот.
– Черт! – выругался Антон.
– Чего он бормочет? – заволновался Банкет.
– Не понимает, – поморщился Антон. – Спросил: «Что ты говоришь?» Веди его к забору и передай пехоте. Пусть отправят к Шадрину. Это тоже отнеси, – он вложил в руку Банкета камеру и вновь нагнулся к парню, ткнул его в грудь и показал один палец: – Ты здесь один?
– Не понимаю…
Неожиданно с западной окраины, со стороны леса, ухнула граната. В тот же момент раздались автоматные очереди.
– Кто это резвится? – Банкет удивленно посмотрел на Антона.
– Не знаю, – Антон пожал плечами. – Ты давай пацана тащи!
Из-за угла вынырнул Дрон.
– Кажется, кто-то прорвать кольцо оцепления хочет.
– Не уверен, – Антон сорвал травинку, сунул ее в рот. – Давай за мной! Посмотрим, что там.
Связанный по рукам и ногам Шаман, затаив дыхание, вслушивался в доносившиеся с улицы звуки. Специально ударившись скулой о дверь «уазика», сейчас он чувствовал, как по щеке на сиденье стекает кровь. Для правдоподобности того, что в доме была потасовка, в кухне разбили окно и перевернули стол с остатками обеда. Лишние тарелки убрали. На полу также красовались пятна крови.
С улицы в салон потянуло сладковатым запахом дыма тлеющей в саду листвы. Его охватила тревога. Вдруг она разгорится? Тогда скорчившиеся под ней люди не выдержат.
«Где же эти менты?» – пульсировала в голове одна и та же мысль.
Наконец послышались голоса. Стукнула калитка.
– Здесь он, шакал! – Турпал говорил быстро и взволнованно. – На дорога, в безлюдный места остановил. Стрелять хотел. Я сюда, к брату привез… Говорит: «Есть хочу!»
По звукам шагов Шаман догадался, что машину окружили. Судя по тому, что Турпал говорил на русском, это были федералы.
Дверцы открыли одновременно с двух сторон. Он поднял голову. На фоне яркого света увидел силуэт человека, направившего на него пистолет.
– Я бежал из отряда боевиков, чтобы сдаться! – глотая окончания слов, выкрикнул Шаман. – А эти шакалы меня избили и связали.
– Он ничего не говорил, – вступил в разговор Насрулло. – Вел себя, как дома. Может, разведчик?
– Разберемся, – задумчиво проговорил силуэт с пистолетом. – Давайте его из машины.
Шаман тут же почувствовал, как чьи-то сильные руки схватили его за ноги и потянули. Через пару секунд он уже сидел на пыльном асфальте в окружении солдат.
– Хозяин, – офицер, убирая в кобуру пистолет, поманил рукой стоящего рядом с крыльцом Насрулло. – А сам-то не поздно листву жжешь? Уже сад отцвел…
Шамана накрыла новая волна беспокойства.
– Э-э, – обиженно протянул чеченец. – Так и знал. Думаешь, знак боевикам подаю? Сырой земля был. Совсем плохо горел.
Он обиженно цокнул языком.
– Ладно, не обижайся, – уже более миролюбиво проговорил военный и присел перед Шаманом на корточки: – Кто такой? Откуда оружие?
– Сдаваться шел, – Шаман наконец разглядел звездочки на погонах офицера. – Товарищ капитан, крови на моих руках нет. Аллах свидетель.
Капитан бесцеремонно расстегнул пуговицы на куртке Шамана и заголил плечи.
– Может, раненый? Теперь прячешься?
– Нет, – Шаман отрицательно покачал головой.
– Давайте его в машину. – Капитан выпрямился и, отряхнув руки, обратился к хозяину дома: – Мы ищем раненых боевиков. Ты ничего не слышал?
– Я за свой дом отвечаю, – в голосе Насрулло появились нотки обиды. – Даже если бы знал, то на соседа бы не стал показывать. Не принято у нас так. Ищите сами.
«Молодец, – облегченно подумал Шаман. – Стал бы врать, то военные наверняка бы что-то заподозрили».
В этот момент его больно толкнули в спину, схватили под руки, заломили их назад и поволокли к калитке. На улице стоял БТР. Рядом перекуривала группа солдат. Все как один повернулись в его сторону. Раздались негромкие реплики:
– …Козел!
– Сука! Вы, мужики, его по дороге придавите…
Втиснув «боевика» через боковой люк в спертое пространство десантного отсека, двое бойцов залезли следом. Один, на всякий случай, проверил надежность пут, после чего ногами вынудил опуститься на грязный, залитый соляркой пол. Лежать было неудобно. В бока упирались кронштейны, стреляные гильзы, болты. Ко всему, разогретая солнцем броня была горячей. От напряжения, духоты и волнения пот катился градом, застилая глаза. Одежда вмиг стала мокрой. Стиснув зубы, Шаман терпел. В это время бойцы закурили. Дышать стало совсем невозможно.
– Слышь, урод, – неожиданный удар каблуком тяжелого армейского ботинка в поясницу заставил вскрикнуть. – Это не ты наших пацанов мочил здесь неделю назад?
– Нет, – пересиливая боль, процедил сквозь зубы Шаман. – В горах жил. Меня заставить хотели воевать, но я бежал.
– Ишь ты, какой белый и пушистый! – хохотнул второй.
