Курсантам дали две недели каникул, по завершении которых должно состояться построение с вручением знаков младших командоров и объявлением мест будущей службы. И, конечно же, ожидался выпускной бал. Юные воительницы превратились в обычных девушек, обсуждая наряды, и только Эйна с Шеллой нисколько не волновались, уверенные в таланте Мастера Перта.
Первые несколько дней Эйна отсыпалась и лениво наблюдала за дядей и Гвен, частенько забегавшей, чтобы, как сама она выразилась, немножко откормить так отощавшую девочку. Нейл дер Бранн уговаривал невесту жить последние недели перед свадьбой вместе. Эйна не понимала, почему та отказывается, ведь дядя частенько оставался в лавке «Волшебные узелки» на ночь, отношения жениха и невесты зашли куда дальше романтических поцелуев. Даже на нежелание Гвен находиться в доме, где была счастлива с другим, списать её упрямство было нельзя. Перед отъездом Мастер Кон отозвал художника и вручил ключ от своего жилища со словами:
— Живите с Гвен сколько хотите, мы надолго уезжаем, возможно, навсегда, но дом продавать пока не хотим. Мало ли, вдруг Кайден решит учиться в Туате.
Эйна хорошо знала уютный дом Мастера на соседней с Рыцарской улице, частенько забегала в гости к Кайдену. Гвен он тоже понравился, но жить там согласилась только после свадьбы и твёрдо стояла на своём.
Приглашение во дворец для Эйны новостью не стало, она так и думала, что дед захочет увидеться перед отъездом внучки на практику. Однако слуга повёл её не в уже почти обжитую оранжерею, а в правое крыло дворца мимо портретной галереи и анфилад комнат. Это крыло пестрило роскошью и позолотой. У нужного помещения стояли два стража, видимо предупреждённые о гостье, так как сразу распахнули массивные створки дубовой резной двери. Где оказалась, Эйна поняла сразу, одновременно приседая в реверансе и оглядывая мельком обстановку. Рабочий кабинет короля.
Ансгар Второй поднял взгляд от стопы бумаг, склонил голову в ответном приветствии и кивнул на кресло напротив. Эйна присела и ждала, пока его Величество закончит чтение каких-то документов. В душе нарастала тревога, визит, похоже, оказался не дружеским, а официальным. Король, наконец, отодвинул бумаги и посмотрел на Эйну пугающе серьёзно. Не кузен, не приятный собеседник, правитель Имбора изучал сидящую напротив девушку.
— Эйна дира Бранн. — Подобное начало речи заставило Эйну внутренне съёжиться. Но только внутренне, она давно научилась не показывать эмоции. — Тебе надлежит принять предложение Артура Красса герцога Арела. Таким образом, ты получишь статус аристократки, а наш род получит ещё одну ветвь наследования. Но можешь не волноваться, вряд ли придётся прибегать к запасному варианту. Наше родство следует сохранять в тайне, из соображений безопасности. Далее: для прохождения практики ты направляешься в Тариен, город, граничащий с землями герцога. Не затягивай помолвку более двух лет.
Эйна поднялась с кресла и, уже не обращая внимания на свой неподходящий для воинских присяг вид, приложила раскрытую ладонь правой руки к сердцу и произнесла:
— Слушаюсь, ваше Величество. Служу Имбору.
— Ну что ты, милая кузина, — улыбнулся король, но глаза остались серьёзными. — Это всего лишь маленькая просьба, отнюдь не приказ. Не думаю, что тебя затруднит её исполнить. А теперь позволь проводить тебя к деду.
Эйна, собрав силы, улыбнулась вышедшему из-за стола повелителю и приняла протянутую руку. Вдвоём они шествовали в сопровождении стражи вдоль тех же комнат, мимо расступавшихся и застывавших в поклонах придворных. Эйна поддерживала беседу с Ансгаром, вновь расточавшим обаяние, ей даже удавалось улыбаться в ответ на его шутки. Но внутри всё скручивало от невыносимой боли, от неизбежности будущего, волнами накатывало отчаяние. Его Величество вновь лукавил. Маленькая просьба короля — это приказ и для воина, и для подданного страны. К счастью, дед не стал задерживать, хотя явно был рад её видеть, и после завтрака проводил, сославшись на дела. Эдин Первый поведал о разработке нового закона, благодаря которому вскоре женщины смогут преподавать в воинских школах, училищах и даже академиях. В другое время Эйна бы обрадовалась, но сейчас лишь изобразила восторг, потратив на это последние силы. Дед ведь старался ради неё.
Как добиралась домой, Эйна не запомнила, кажется, нанимала повозку, а может, её довёз нанятый королём экипаж. Перед дверью она остановилась и сделала пару дыхательных упражнений для восстановления спокойствия. Ведь объяснить своё состояние, не выдав тайну происхождения, вряд ли получится. Она и так объясняла визиты во дворец тем, что якобы Эдина Первого замучила ностальгия, и старый король просто хочет изредка видеть девушку так похожую на любимую фаворитку. Иногда Эйне казалось, дядя что-то подозревает. Но Нейл дер Бранн прямых вопросов не задавал.
Дядя и Гвен сидели в гостиной. Вернее, сидела Гвен, а художник демонстрировал ей новые иллюзии-иллюстрации к сборнику. Эйна подошла и, вглядевшись, узнала в девушке фоморке королеву. Несмотря на непрекращающуюся душевную боль, она не смогла не восхититься. Нейл дер Бранн сумел показать не только внешнюю немного экзотическую, но и внутреннюю красоту юной правительницы. Следующей иллюзией стал оборотень в двух, последовательно сменяющих друг друга ипостасях. Гвен, не знакомая с моделью лично, восторженно охнула. Даже Эйна, видевшая оборот вживую, поразилась точности в изображении мельчайших деталей.
Художник закрыл сборник и поместил на стол, он с удовольствием выслушал похвалу и хотел что-то сообщить, но раздался звук открываемой двери. Все обернулись. На пороге стоял Арт дер Бранн, похудевший, осунувшийся, с плетёной колыбелькой в руках. Эйну затопило чувство жалости, но она не смогла удержаться от ехидной реплики:
— Что, твоя возлюбленная вновь не смогла родить фею?
Отец не обратил внимания на слова и тон, просто подошёл и поставил колыбельку на диван.
— Это твоя сестра, Эйна. Я назвал её Ровеной.
После этого Арт дер Бранн обнял дочь, брата и тут только увидел Гвен. Он подошёл к замершей в кресле женщине, опустился перед ней на колени, склонил голову и произнёс:
— Прости меня, родная. Я знаю, что предал нашу любовь. Будь проклято очарование фей! Давай начнём всё с начала, поженимся, станем настоящей семьёй. Ты же не бросишь нас с малышкой?
Эйна с тревогой посмотрела на дядю. Все краски схлынули с его лица. Он с усилием оставался на месте. Лишь судорожно сжимал и разжимал кулаки. Внезапно раздался детский плач. Гвен кинулась к ребёнку, вынула из колыбельки и принялась укачивать. Эйна смотрела на крошечную девочку, белокожую, похожую на отца и дядю и ничего к ней не чувствовала. Ни неприязни, ни родственных чувств, просто ребёнок.
— Гвен, а как же мы? — спросил художник почти не дрогнувшим голосом.
Женщина передала успокоившуюся девочку отцу. Затем сняла с пальца кольцо и протянула бывшему жениху.
— Прости, Нейл. Но я никогда не
