Глаза жеребца сияли, и он дышал, как боевой конь перед сражением. Кобылица Зима теперь спокойно стояла рядом с ним.
– Постарайся не победить слишком быстро, – попросила Вася, увидев его дикость. – Я не хочу, чтобы меня обвинили в колдовстве.
Соловей лишь тряхнул гривой и ударил копытом по снегу.
Вася вздохнула.
– Сегодня ночью мы уедем, когда веселье будет в самом разгаре. Поэтому не мучай себя – мы должны уйти далеко до рассвета.
Это немного успокоило жеребца. Вася расчесала его щеткой и шептала планы о том, как они уедут с седельными сумами с наступлением темноты.
Красный ободок солнца только показался над Москвой, когда Касьян вошел во двор Ольги. Он был одет в желто-коричневый кафтан с серебром, приподнятые носы его сапог украшала вышивка. Он остановился у загона. Вася почувствовала, что он смотрит на нее.
Она спокойно выдержала его взгляд. После предыдущей ночи с Морозко она могла выдержать любой взгляд.
– Рад встрече, Василий Петрович, – сказал Касьян. От пота волосы на его висках вились. Вася не знала, нервничал ли он. Да и какой человек не нервничал бы, выставляя обычного коня против Соловья? Она едва сдержала улыбку.
– Доброе утро, господин, – ответила Вася, поклонившись.
Касьян окинул взглядом Соловья.
– Знаешь, конюх может подготовить коня. Тебе не нужно пачкать руки.
– Соловей не потерпит конюха, – отрезала Вася.
Касьян тряхнул головой.
– Я не хотел обидеть тебя, Вася. Мы ведь хорошо друг друга знаем.
«Разве?» Вася кивнула.
– Повезло тебе, – бросил Касьян, снова посмотрев на Соловья. – Конь так тебя любит. Интересно, почему?
– Каша, – ответила Вася. – Соловей ее обожает. Что вы хотели мне сказать, Касьян Лютович?
Касьян шагнул вперед. Рука Васи была на спине Соловья. Ноздри жеребца раздувались: он беспокойно переступал на снегу. Касьян посмотрел Васе в глаза.
– Ты мне нравишься, Василий Петрович, – сказал он. – Понравился в тот миг, когда я тебя увидел и еще не знал, кто ты. Тебе нужно приехать на юг весной, в Башню Костей. У меня лошадей, как травинок на поле, и ты мог бы всех их объездить.
– С радостью, – ответила Вася, хотя знала, что весной будет далеко. – Если великий князь меня отпустит.
В тот миг ей захотелось, чтобы это было правдой. Лошадей, как травинок…
Касьян смотрел на нее так, словно мог проникнуть в душу и украсть секреты.
– Поехали со мной домой, – тихо сказал он с новыми эмоциями в голосе. – Я дам тебе все, что пожелаешь. Я лишь должен сказать тебе…
Что он имел в виду? Касьян замолчал. В это мгновенье несколько лошадей с шумом пробежали через ворота во двор. Их пытался догнать разъяренный распорядитель.
Вася не понимала, что имел в виду Касьян. Что он собирался сказать?
Их окружили юные бояре Дмитрия: те самые, которые обзывали Васю и предложили соревноваться с ними. Они остановили своих резвых коней, их узды звенели, как колокольчики.
– Малый! – кричали они. – Волчонок! Вася!
Они выкрикивали непристойные шутки. Один нагнулся и задел локтем Касьяна, спрашивая, каково это – быть побежденным мальчишкой, чей плащ свисал с плеч и чей конь не носил узды.
Касьян рассмеялся. Васе послышалась боль в его смехе.
Наконец, юных бояр заставили уйти. За заснеженным загоном, за деревянными воротами терема Владимира Серпуховского город медленно просыпался. Из башни раздался чей-то вопль, за ним последовал шлепок и резкий ответ. Воздух пах дымом и сотнями блинов.
Касьян стоял на месте, между рыжими бровями пролегла морщинка.
– Вася… – снова начал он. – Прошлой ночью…
– Вам не нужно к лошади? – резко спросила Вася. – Мы теперь соперники. Или мы собираемся делиться сокровенным?
Касьян скривил рот и на мгновенье посмотрел ей в глаза.
– Ты… – начал он.
Но его вновь перебил посторонний. Он был одет просто и был похож на воробья. Он укрылся от мороза капюшоном, лицо было напряжено. Вася сглотнула, обернулась и поклонилась.
– Брат, – сказала она.
– Простите меня, Касьян Лютович, – проговорил Саша. – Я хочу поговорить с Васей наедине.
Он выглядел так, словно встал очень давно или вовсе не ложился.
– Бог с вами, – вежливо попрощалась с Касьяном Вася.
На миг Касьян опешил. Затем он сказал странным холодным голосом:
– Лучше бы тебе выслушать меня.
Он пошел прочь. В воздухе повисла тишина. «От этого человека странно пахнет», – заявил Соловей.
– От Касьяна? – спросила Вася. – Чем?
Соловей тряхнул гривой. «Пылью, – ответил он. – И молниями».
– Что хотел Касьян? – спросил Саша.
– Не знаю, – честно ответила Вася. Она всмотрелась в лицо брата. – Что ты делал?
– Я? – переспросил он, устало облокотившись на ограду. – Собирал слухи об этом Челубее, после Мамая. Такие люди не появляются из леса. В этом городе хоть кто-то должен быть знать о нем, пусть и из третьих рук. Но при всем его величии о нем никто ничего не знает.
– Ну и? – спросила Вася. Зеленые глаза встретились с серыми.
– У Челубея есть письмо, кони, люди, – медленно проговорил Саша. – Но у него нет репутации.
– Значит, ты думаешь, что он разбойник? – по-детски спросила Вася. – Теперь-то ты мне веришь?
Ее брат вздохнул.
– Если я не найду лучшего объяснения, то да, верю. Хотя я никогда не слышал ничего подобного. – Саша замолчал и добавил: – Если разбойник так ловко одурачил нас, ему кто-то помогал. Где он взял деньги, писарей, бумаги, коней и пышные наряды, чтобы сойти за татарского посла? Направил бы хан такого человека? Конечно нет.
– Кто мог ему помочь? – спросила Вася.
Саша медленно покачал головой.
– После скачек, когда Дмитрий Иванович будет готов выслушать, ты ему все расскажешь.
– Все? – переспросила она. – Касьян говорит, что нам нужны доказательства.
– Касьян, – возразил ее брат, – слишком умен и делает все лишь для себя.
Их взгляды снова встретились.
– Касьян? – спросила Вася, уловив вопрос во взгляде Саши. – Невозможно. Те разбойники сожгли его деревни. Он пришел к Дмитрию Ивановичу просить о помощи.
– Да, – согласился Саша. Его лицо по-прежнему было встревоженным. – Верно.
– Я расскажу Дмитрию все, что знаю, – поспешно сказала Вася. – Но потом… я хочу покинуть Москву. Мне понадобится твоя помощь. Ты должен присмотреть за кобылицей, моей Зимой. Будь добр с ней.
Саша напрягся, вглядываясь в ее лицо.
– Вася, тебе некуда идти.
– Передо мной целый мир, брат, – улыбнулась она. – У меня есть Соловей.
Ее брат не ответил, и она поспешно добавила, стараясь скрыть боль:
– Ты ведь знаешь, что я права. Ты не можешь отправить меня в монастырь. Я не собираюсь выходить замуж. Я не могу быть господином в Москве, но и девушкой не останусь. Я уеду.
Вася не могла смотреть на него, поэтому принялась вычесывать гриву Соловья.
– Вася… – начал Саша.
Она все еще не смотрела на него.
Саша скрипнул зубами и пролез через ограду.
– Вася, ты не можешь просто…
Вася повернулась к нему.
– Могу, – возразила она. – И сделаю это. Запри меня, если хочешь помешать.
Она увидела, что он растерялся, и затем почувствовала, что в ее глазах выступили слезы.
– Это неестественно, – сказал Саша изменившимся голосом.
– Я знаю, – ответила Вася решительно, жестко и тоскливо. – Прости меня.
Зазвенел колокол собора. Время пришло.
– Я расскажу тебе всю правду, – прошептала Вася. – О смерти отца. О медведе. Все. Перед тем, как уеду.
– Позже, – ответил Саша, немного помолчав. – Мы поговорим позже. Будь внимательна, сестренка. Будь осторожнее. Я… я буду молиться за тебя.
Вася улыбнулась.
– Уверена, что у Касьяна нет лошади, которая сравнилась бы с Соловьем, – заметила она. – Но я буду рада твоим молитвам.
Жеребец фыркнул, мотнув головой, и угрюмое выражение Саши смягчилось. Они крепко обнялись, и Вася почувствовала знакомый с детства запах старшего брата. Она украдкой вытерла влажные глаза о его плечо.
– Иди с Богом, сестра, – прошептал Саша. Он благословил ее и жеребца. – Не спеши
