У загона собралась новая толпа зевак: конюхи со двора Ольги. Вася взлетела на спину Соловья. Умные расступились, глупцы стояли с открытым ртом, когда Вася направила Соловья к ограде. Он перелетел ее и несколько голов, хозяева которых не шевельнулись. Саша оседлал Тумана. Брат и сестра вместе пошли к воротам.
Миновав их, Вася оглянулась. Ей показалось, что она увидела величественную фигуру в окне башне вместе с маленькой, которая жалась к ее юбкам и тянулась к свету. Затем Вася и ее брат оказались на улице.
Толпа пошла за ними. Вася радовалась возгласам людей. Она подняла руку, и толпа взревела.
– Пересвет! – слышала она. – Василий Храбрый!
Со стороны своего терема появился великий князь Московский. Он шел в сопровождении бояр и помощников, преследуемый ревом толпы.
– Ты готов, Вася? – спросил Дмитрий, поравнявшись с ним. Его свита расступилась, освобождая место. Великие люди Москвы толкались, чтобы выбить себе место за ним. – Я поставил на тебя.
– Я готов, – откликнулась Вася. – По крайней мере, Соловей готов. Я прижмусь к его шее и постараюсь не опозорить его.
В то яркое утро Соловей выглядел великолепно. Его шерсть была темным зеркалом, а грива спадала с шеи. Князь оглядел коня и рассмеялся.
– Безумный малый, – нежно сказал он.
Бояре завистливо поглядывали на проворных братьев, которые были в милости у Дмитрия.
– Если ты выиграешь, – пообещал князь, – я набью твои карманы золотом и подыщу красивую жену, которая родит тебе детей.
Вася сглотнула и кивнула.
* * *Шум стих. Вася оглядела заснеженную улицу, с вершины которой спускался Касьян.
Дмитрий, Вася, Саша и бояре замерли.
Вася видела Соловья во всей красе, бегущего по снегу. Она видела, как белая кобылица Морозко скачет в лучах рассвета. Но она никогда не видела коня, подобного золотому существу, на котором ехал Касьян.
Кобылица действительно сияла огнем, с яблоками на боках. Грива на пару оттенков светлее стекала по шее и плечам. Она была длинноногой и подтянутой, даже выше Соловья.
На голове кобылицы была золотая узда. Мундштуки и поводья тоже были золотыми. Касьян держал ее, и голова кобылицы склонялась почти до груди. Кобылица выглядела так, словно взлетела бы, если бы не хватка ее наездника. Каждое движение, каждый поворот головы и взмах серебряно-золотой гривой были идеальными.
Мундштуки ранили кобылице рот. Вася тут же возненавидела узду.
Кобылица испугалась толпы, и Касьян толкнул ее. Она нехотя пошла, размахивая хвостом. Она попыталась встать на дыбы, но Касьян опустил ее и пришпорил.
Толпа не ликовала, увидев их. Люди молча смотрели на кобылицу, очарованные сиянием и грациозной поступью.
Соловей навострил уши. «Эта будет быстрой», – сказал он, роя копытом землю.
Вася выпрямилась на спине Соловья. Она замерла и нахмурилась.
Эта кобылица, как и Соловей, не была обычной лошадью. Где Касьян взял ее?
«Что ж, – подумала она. – Значит, скачкам быть».
Золотая кобылица остановилась. Ее всадник с улыбкой поклонился.
– Господь с вами, Дмитрий Иванович, брат Александр, Василий Петрович. – Радостное лицо Касьяна выглядело лукаво. – А вот и моя девица. Я зову ее Золотой. Мне кажется, это имя ей идет.
– Да, – ответила Вася. – Почему я не видел ее раньше?
Улыбка Касьяна не дрогнула, но что-то темное сверкнуло в его глазах.
– Она… очень дорога мне, и я редко на ней катаюсь. Но я решил, что стоит выставить ее против твоего Соловья.
Вася рассеянно поклонилась и не ответила. Она мельком заметила еще одного, почти прозрачного домового, сидевшего на крыше дома. Ей показалось, что над головой зашуршали крылья, и она увидела птицу-женщину, смотрящую на нее с башни. По телу Васи пробежала дрожь.
После недолгого молчания Дмитрий похлопал Васю по спине.
– Что ж. Нас ждут скачки, ей-богу, – заявил он.
Вася кивнула, князь улыбнулся и рассмеялся. Напряжение пропало. Стоял яркий зимний день, последний день праздничной недели, и вся Москва поддерживала наездников. Люди собрались перед воротами кремля, и Касьян подошел к Васе. Толпа ревела, хвалила темного и светлого коня.
Наездники прошли через ворота кремля и вышли на посад.
Весь город собрался на стене, на берегу реки, на сверкающих полях. Смелые мальчишки взобрались на деревья на дальнем берегу реки, и снег падал на головы зрителей.
– Мальчик! – слышала Вася. – Мальчик! Он как перышко, совсем легонький – тот большой гнедой жеребец донесет его.
– Нет! – кричали другие. – Нет! Посмотрите на ту кобылицу, просто посмотрите на нее!
Кобылица трясла головой и переминалась на снегу. С ее губ стекала пена, и каждое ее движение ранило сердце Васи.
Всадники пересекли пустую рыночную площадь и спустились к реке.
– С Богом, Вася, – сказал Дмитрий. – Скачи быстро, брат.
С этими словами он ударил своего коня и помчался на свое место у финиша. Саша бросил на Васю взгляд и последовал за князем.
Соловей и золотая кобылица спокойно пошли к черте, бок о бок. Они были почти одного роста. Гнедой жеребец склонил ухо и дружелюбно дохнул на кобылицу, но та лишь прижала уши и попыталась укусить его, борясь с золотой уздой.
Широкая полоса замерзшей реки ослепительно сияла на солнце. На дальней стороне, у начала и конца гонки собрались бояре и священники, разодетые в меха и бархат. Они были похожи на драгоценные камни, разбросанные по белизне реки.
– Давай поспорим, Вася? – неожиданно сказал Касьян. Пыл на его лице отражал ее готовность.
– Поспорим? – удивилась Вася. Она отвела Соловья от золотой кобылицы. Вблизи воинственность лошади была осязаемой, как зной летом.
Касьян усмехнулся. Его глаза отражали очевидную, неприкрытую победу.
– Пари, – повторил он. – Я уже понял, как ты азартен.
– Если я выиграю, – сгоряча сказала Вася, – вы отдадите мне свою лошадь.
Соловей наклонил уши в ее сторону, а золотая кобылица мотнула мордой.
Касьян сжал губы, но в его глазах по-прежнему был заметен смех.
– Хороший приз, – сказал он. – Действительно хороший. Ты теперь собираешь лошадей, Вася.
Он произнес ее имя так мягко, что она фыркнула.
– Очень хорошо, – продолжил он. – Я ставлю свою лошадь против твоей руки в браке со мной.
Вася изумленно посмотрела на него.
И увидела, как тот склонился над шеей кобылицы, фыркая от смеха.
– Ты думаешь, мы все так слепы, как великий князь?
«Нет, – подумала Вася. – Нет. Что ни говори, но он все время знал». Но прежде чем она собралась с мыслями, чтобы ответить, Касьян погнал лошадь к старту. Его смех, жесткий, как драгоценный камень, повис в тихом утреннем воздухе.
Лошади выбежали на лед в сторону сияющих рядов людей. Направление уже было определено: дважды вокруг города и назад к реке, где всадников ждал великий князь.
Изо рта Васи шел пар. «Он знает. Чего он хочет?»
Соловей замер под ней, с поднятой головой и напряженной спиной. Дикая мысль мелькнула у нее в голове: убежать туда, где зло никогда ее не найдет. «Нет, – решила она. – Нет, лучше сразиться с ним. Если он задумал что-то плохое, мой побег не кончится хорошо». Она мрачно прошептала Соловью:
– Мы победим. Что бы ни случилось, мы должны победить. Тогда он никому не выдаст мой секрет. Ведь он мужчина и ни за что не признает, что его превзошла девушка.
Жеребец прижал уши в ответ.
Лошади шли все дальше по льду реки, и крики, возгласы о ставках постепенно стихли. В полной тишине двигался лишь дым, поднимающийся к ясному небу.
Времени на разговоры не было. Старт был помечен камнями в снегу, и епископ с посиневшими губами, шапка и крест которого сверкали черным под чистым небом, ждал всадников, чтобы благословить их.
После благословления Касьян оскалился на Васю и пришпорил кобылицу. Вася подтолкнула Соловья, и тот побежал в другом направлении. Две лошади сделали круг и вернулись к старту. Вася
