— Ого, какая жестокость! Асгард был гораздо более миролюбивым местом, пока я был у власти. — Локи любил подколоть сводного брата и наслаждаться его реакцией, однако сегодня Тор лишь отмахивался от его острот, озабоченный куда более важными делами.
— Ты, Скурп! — позвал он.
— Меня зовут Скурдж, — поправил его асгардец.
— Во Вселенной что-то неладно, и я подозреваю, что это нечто приближается к Асгарду. Пока нас не будет, будь добр, сфокусируйся на своей задаче, а не на вине и женщинах. — Тора явно не радовало отсутствие Хеймдалла. — Я привел тебе подмогу.
Тор кивнул в сторону входа в обсерваторию. Там, едва помещаясь в дверном проеме, стояли Вольштагг и Фандрал, самые преданные друзья Тора в жизни и на войне. Челюсть Скурджа отвисла.
— Двое из Воинственной Троицы? Я сражался плечом к плечу с вами в Ванахейме. Я Скурдж. Это честь для меня.
Он подошел к парочке воинов с протянутой рукой. Именно в эту руку Вольштагг всунул извлеченную из-за спины швабру, а Фандрал, посмотрев на пристыженного «стража Биврёста», добавил:
— Полагаю, тут пора прибраться.
Он указал на драконью голову.
Вольштагг рассмеялся:
— И не пропусти ни пятнышка. Фандрал очень придирчив.
Тем временем Биврёст вернулся к жизни, открылся вихрящийся портал.
— Пора идти, брат. Если только у тебя нет никаких других важных дел.
Локи прошел сквозь портал.
Фандрал посмотрел на Тора.
— Не беспокойся, сын Одина. Мы останемся здесь и проследим за твоим благополучным возвращением. Даже если Вольштаггу придется ради этого усесться на этого кретина сверху.
— Мы сражались плечом к плечу, — процедил Скурдж себе под нос.
Тор благодарно пожал руки друзей и, одарив Скурджа на прощание суровым взглядом, испарился на Радужном мосту.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Несколько крыс шныряли по остаткам ящика с выброшенными сгнившими фруктами. Мимо прошаркала пара ног без обуви, в одних носках, и крысы бросились врассыпную. Переулок находился по соседству с Тридцать седьмой улицей, что в Цветочном районе Нью-Йорка. В названии содержалось куда больше красоты, чем мог оценить случайный прохожий, попавший в это мрачное и заброшенное пространство между зданиями. Заваленные мусором переулки были переполнены мусорными баками, до краев набитыми фруктами и овощами, которые еще вчера утром были свежими, но не выдержали дневной жары. К сегодняшнему утру их уже выбросили на съедение позабытым попрошайкам и мелким животным.
Спугнувший крыс старик был одет в поношенные уличные обноски и выглядел так, словно не мылся уже несколько дней. Его правый глаз был скрыт оторванным куском ткани. Он порылся в мусоре и обнаружил связку бананов, все еще прекрасно упакованных. Какая удача!
Он как раз прятал почти свежие фрукты под один из многочисленных слоев своего одеяния, когда в заднем конце аллеи полыхнула ослепительная вспышка. Когда к его глазу вернулась способность видеть, старик увидел двух мужчин, идущих в его направлении. В руках один из них сжимал нечто, напоминающее огромный молот. Бомж быстро глянул под ноги, заметил брошенный кусок древесины, схватил его и поднял на манер меча.
— Остановитесь, глупцы! Когда-то я был великим воином, и я по-прежнему не забыл, с какого конца браться за оружие.
Он принялся размахивать деревяшкой, и оба мужчины в удивлении отступили.
Тор озадаченно посмотрел на брата и тихо спросил:
— Нью-Йорк? Но зачем мы здесь, братец? И зачем ты показываешь мне эту несчастную потерянную душу?
Они оба были одеты в обычную земную уличную одежду — кроссовки и футболки, — а Тор держал в руках зонтик. Его волосы были убраны в хвост. Магия Локи навела на них иллюзию.
Локи указал на бомжа, намекая Тору повнимательнее вглядеться в «нападавшего». Тор пристально осмотрел приближающегося к ним старика, несущего какую-то околесицу. Его длинные седые волосы и внешний вид наводили на мысль, что дед живет на улице уже много лет. Бедолага остановился, убрал с лица волосы, и именно тогда Тор заметил характерную повязку, закрывающую один глаз старца.
Перед ними стоял не обычный попрошайка. Это был Один, король Асгарда!
Сердце Тора дрогнуло от скорби и жалости.
— Я никогда тебе этого не прощу! — прошипел он и, раскинув руки в стороны, направился к переполошившемуся старику, пытаясь его успокоить.
— Назад! Назад, я сказал! — крикнул Один, замахиваясь палкой.
— Отец, — голос Тора переполняли эмоции. — Это я, Тор.
Растрепанный мужчина замер на середине замаха.
— Да, это я, Тор, твой сын. А вот этот, второй, это Локи.
— Тор. Локи, — пробормотал старик. Имена отозвались в его памяти слабыми отголосками чего-то знакомого, но дед никак не мог вспомнить, чего именно.
— Да, отец. А ты — Один, король Асгарда и защитник Девяти Миров, — продолжил Тор, надеясь пробиться сквозь магическую амнезию, затуманившую память его отца.
— Асгард, — это слово отозвалось знакомым звоночком. — Асгард, — повторил мужчина. — Дом?
Тор едва не заплакал.
— Да, отец. Асгард — твой дом, и я пришел, чтобы отвести тебя обратно домой и посадить на твое законное место на троне как нашего правителя.
Мужчина убрал в сторону прядь седых волос и внимательно осмотрел Тора. В его голубом глазу мелькнула искра узнавания. Старик уронил деревяшку, на глазу навернулась слеза.
— Тор? Локи? Дети мои. — Он распахнул объятия. — Мои сыновья.
Его голос с каждым словом становился все сильнее, и он обнял Тора. Локи отвернулся в сторону, частично из-за стыда, за свои деяния, частично из-за шока, который он испытал, когда Один назвал его сыном.
Тор нежно обнял отца. Некогда могучий правитель Асгарда выглядел столь хрупким, что бог грома мог бы поднять старика одной рукой. Как низко пал Один под влиянием обмана Локи! Тор мог только гадать, как долго его отец страдал в подобных условиях.
— Мне так жаль, отец. Мне не стоило уходить. Но идем же, нам следует вернуться, всем нам, всем троим. — Тор знающе посмотрел на Локи, словно хотел сказать: «И даже не думай исчезать на этот раз в своей излюбленной манере».
Тор поддерживал отца, пока тот всматривался ему в глаза, и чувствовал, как всевидящее око Всеотца дотрагивается до него даже в нынешнем состоянии Одина.
— Расскажи мне, мальчик мой. Расскажи, что так сильно тебя напугало.
— Ощущение, отец. Ощущение тьмы, от которой мне не скрыться. Я чувствую, будто она преследует
