Я прикладываю руку к груди, чувствуя, как сердце практически соприкасается с моей ладонью. Нас только что чуть не убили, в голове не укладывается.
Все молча, без лишних слов, выходят с Москва сити и расползаются по машинам. Единственное, что я улавливаю, благодаря своему чуду слуху, это как родители договариваются о переселении в загородный дом Волковых. А потом рычание моторов и с пылью под колесами все разъезжаются.
***
Я сижу в своей комнате уже который час, всё ещё в непонятке всей этой ситуации. Папин брат — мой отец. Он же готов был убить всех, вплоть до меня. Карина — моя сестра. Что за?
В голове только одна мысль — уехать. Не мешать. Из-за меня могли умереть дорогие мне люди. Я встаю и вижу в своему шкафу вновь толстовку Волкова. Отдам брату, тот передаст. Достаю с обувной коробки свои сбережения, и садясь на пол, пересчитываю.
В целом, здесь достаточно денег на перелет куда-то на другой конец света, и ещё на месяц жилища, там же, в неплохом отеле.Достаю свой любимый белый, уже немного потрепанный чемодан, спасибо мировым авиалиниям, и начинаю тупо закидывать туда вещи. Глаза начинает щипать, а слезы медленно катиться по щекам.
Мне врала моя же семья. Всю жизнь и обо всем.Я люблю их и буду любить, но мне сложно принять всю эту ситуацию. Мама залетает в комнату и видит картину раскиданных по комнате, в которой всегда убрано, вещей, чемодан по средине и я, сидящая на коленках и ревущая.
— Соня! — мама кидается обнимать меня, а я крепко сжимаю её плечи. В голове пролетает мысль оттолкнуть, но не могу, просто не могу.
— Мама, я не могу… — я всхлипываю и утираю слезы тыльной стороной ладони, — Я не могу так… Это очень сложно принять, — новый поток эмоции и я опять начинаю плакать, утыкаясь носом в мамино плече. Я никогда так много не плакала, как за эту неделю.
— Солнышко, ты всё можешь. Ты же у меня сильная девочка, — слова « у меня» просто добивают, и я уже впадаю в истерику.
— Я только твоя… не ваша, — сквозь комок в горле, я старюсь донести до мамы всю суть её слов. Она молчит, ей нечего сказать, нечем оправдаться. Ей тоже больно, ей было больно, наверняка, ещё с того момента, как она узнала, что папа не мой отец.
Папе тоже не легко. Я видела, как он иногда посматривал на маму, во время езды домой. Он простит, я знаю. Это было 18 лет назад, а с тех пор ссоры родителей в нашем доме большая редкость. Ни мама, ни папа, не давали друг другу повода для ревности.
-Я хочу уехать, на месяц, у меня есть деньги, — утерев слезы, и слегка успокоив свои нервы, говорю я, отдаляясь от мамы, и продолжаю закидывать вещи в чемодан.
— Ты не можешь, — я резко перебиваю мать.
— Могу, так вы сможете жить спокойной, — кричу я и уже запихиваю что попало в мое белое чудо и сажусь на его, закрывая молнию.
— Он найдет тебя в любом уголке мира. Теперь-то, он знает как ты выглядишь, — я на момент застываю, все ещё сидя на чемодане и задумываюсь. Но, как говориться, хочешь жить — умей вертеться, по этому выдаю маме свое ответ:
— Обрежу волосы, перекрашусь, начну краситься и сменю фамилию, — поднимаюсь и поднимаю за собой огромный багаж, который весит больше меня, наверное. Но мне удается его поднять, так как адреналин всё ещё играет в крови.
— Вот этого я тебе не позволю, — мама хватает меня за руку и останавливает на выходе из комнаты, — Мне жаль, что так вышло, правда, но как ты сказала — «мы твоя семья», и отец не перестанет тебя любить, из-за того, что ты дочь его брата, — я вижу отца, поднимающегося по лестнице к нам на крик, и он кивает, улыбается маминым словам.
— Да, Сонь, ты — моя дочь и я буду тебя любить не меньше, чем раньше, — и папа обнимает меня, отталкивая ногой, чемодан на четырех колесиках, в глубь комнаты.
— Пап, — я крепко обнимаю его, практически вися на его шеи. Тепло разливается внутри, когда мама обнимает меня сзади. Вот она — моя семья, любимая семья. А когда я чувствую трепание по голове, то понимаю, что это мог сделать только один человек. Брат.
— Денис, — я кидаюсь и на брата, зная, что он ненавидит обниматься, ну конечно, кроме как с Сашей и, иногда, со мной. Это отместка за то, что я не люблю, когда меня трепают, гладят и трогаю в целом мою голову.
— Это, конечно, хорошо, что ты собралась, но перебери вещи и готовься — мы переезжаем, на время, в загородный особняк Волковых, там будут и Давыдовы, и Архиповы, и Стрельниковы, возможно, даже Сашка Денискина приедет, — мама мило улыбается на последних словах.
Все же, мама уже поженила Сашу и Дэна, вот серьёзно вам говорю.
— Ладно, я тогда пойду сначала в душ, приведу нервы в порядок, а потом поедем.
— У тебя час, в 10 у машины, — кратко бросил папа и улыбнулся. Семья покинула мою обитель и я смогла со спокойной душой сначала собрать все нужные вещи, не забыв и толстовку Макса, а потом пошла принимать ванную.
***
Ровно в десять, я сидела в машине, а чемодан мирненько лежал в багажнике. Денис поехал к родителям своей возлюбленной, отпросить её на ночь, но на самом деле, мы поставили охрану около дома Калининых, ели договорившись с их охраной.
Вообще с «моим папочкой» возня и только. Рядом со мной на задних сидениях лежала люлька с Антоном, который крепко спал, после того, как его уложила спать мама, после моих криков.
Доехали мы быстро, дороги пустые как ни как, и я увидела перед собой просто дворец. Нет ну реально. Почему мы прячемся здесь не известно, а может просто собираемся в одном месте, чтобы укрепиться.
Дом был выполнен в современном стиле, все эти странные формы и без крыши. Красиво жить не запретишь.
Мы вышли с машины, и пока папа доставал наши вещи, к нам подошли все семьи и мой брат. Ну мы как всегда опоздали, а все почему, потому что Соня.
— Простите, мы опоздали, были некоторые проблемки, — мама быстро начала извиняться и обнимать маму Волкова.
— Мам, так и скажи: Соня долго собиралась, чего людей путать, — посмеялся брат
