— Их нет, — пожал плечами Хозер. — Как выяснилось. Приятелей была куча, прихлебателей и вовсе целая толпа. А с друзьями как-то не задалось. Стоило покинуть столицу при двусмысленных обстоятельствах, и все мое близкое окружение куда-то рассосалось. Разве что Битт остался, но он мне не просто друг, а кто-то вроде доброго дядюшки.
О! Печально. И гадко. То-то супруг так настойчиво желает со мной подружиться. Несмотря на обилие дел, ему, должно быть, не хватает простого человеческого общения.
— Спасибо за вкусный ужин, Ви, — сказал Дерек. А потом вдруг протянул руку и мягко сжал мою лежавшую на скатерти ладонь. — И за приятную компанию.
ГЛАВА 5
Следующая рабочая неделя прошла без особых происшествий.
В понедельник Лео принес бумагу с результатами анализа образцов магического флера. Как мы и предполагали, они оказались идентичными, и уже через пять минут я торжественно вручила своему заму подписанный ордер на арест господина Хатер-Анна.
— Это называется — не зная броду, не суйся в воду, — сказал тогда Леонард. — Не приняли тебя в универ, не корчи из себя магистра магнаук. Музейщик-то наш своим волшебством наследил похлеще, чем грязный ботинок на белом ковре.
Ариану Кокс, к слову, отыскали на следующий день после того, как ее любовника взяли под стражу. Оказалось, что девушка тихой мышкой сидела в загородном доме своих приятелей — на более далекое путешествие у нее банально не хватило денег.
Новость о том, что владельцу археологического музея предъявили обвинение в организации крупного ограбления, разлетелась по городу быстрее ветра и вызвала целый шквал пересудов и злословия. Громче всех конечно же возмущался господин Коди.
Для бедного Винса известие о том, что его музей хотел обокрасть его же сосед, стало еще одним ударом под дых. Этим тут же воспользовались местные журналисты, поэтому уже через пару дней после ареста Хатер-Анна почти все ривские газеты вышли с большим комментарием Коди о «мерзком и отвратительном» поступке господина Витора.
Обсуждение попытки дерзкого ограбления Главной галереи так захватило город, что почти никто не обратил внимания на сообщение об известном промышленнике Дереке Хозере, который недавно переехал в Рив.
Что касается самого Хозера, то у меня появилось четкое ощущение — переселяться на съемную квартиру муж больше не планирует. Спрашивать в лоб, когда же он наконец съедет, было неловко, а сам Дерек эту тему конечно же не поднимал.
Особенно показательным был тот момент, когда во вторник вечером к нам в гости приехал Лайон Витт. Господин дворецкий привез какие-то бумаги, касающиеся ремонта Рендхолла, а еще фотографии очередной партии элитных домов, сдаваемых в наем. Документам по реконструкции усадьбы Дерек явно обрадовался. Тут же уселся их изучать, а потом сделал несколько телефонных звонков, чтобы уточнить какие-то одному ему понятные детали.
Однако стоило бедняге-дворецкому заикнуться о пресловутых элитных домах, Хозер так злобно на него зыркнул, что господин Витт тут же осекся и поспешил откланяться.
На самом деле нельзя сказать, что присутствие мужа сильно меня напрягало. Он по-прежнему вел себя вполне прилично, вещи по дому не раскидывал, посуду за собой (а иногда и за мной тоже) мыл и никаких претензий не высказывал.
Между тем ему явно очень не хватало приятелей, с которыми он мог бы поделиться впечатлениями и мыслями, что появлялись у него в течение дня. Поэтому теперь каждый вечер, после того как я возвращалась с работы, на меня начал выливаться такой поток информации, что я, и так загруженная делами по самую маковку, поначалу в нем попросту тонула.
— Дерек, почему ты все время сидишь дома? — в один из таких дней осторожно спросила я у него. — Я ведь постоянно на службе, а тебе, должно быть, очень скучно одному в четырех стенах.
— Пока «Азиру» не выберется из кризиса, я не могу далеко отходить от магбука, — ответил Хозер. — Поверь, скучать мне некогда — я постоянно отвечаю на звонки или на электронные сообщения, проверяю отчеты руководителей своих предприятий, веду переговоры. Дистанционно это делать долго и неудобно, поэтому времени и сил на прогулки почти не остается. И знаешь, меня это очень напрягает. Я привык к тому, что в моей жизни есть не только работа, но и много других интересных занятий. Я договорился с Карлом, что в выходные отдыхаю и все срочные дела он будет полностью брать на себя. Иначе я здесь просто свихнусь.
Вот-вот. И я свихнусь вместе с тобой. Поэтому, дорогой мой супруг, было бы неплохо найти тебе парочку друзей для задушевных разговоров и разгрузочных попоек. А еще лучше любовницу, которая бы переключила твое внимание на себя. Так как заводить знакомства ты пока не имеешь физической возможности, наверное, мне стоит взять их поиск в свои руки.
Собственно, случай вывести Хозера в свет представился уже на следующий день.
В четверг утром курьер принес мне письмо из городской мэрии, в котором говорилось, что госпожа Вифания Хозер приглашается на ежегодный Весенний бал, который состоится в ближайшую субботу.
Мероприятие это было традиционным и вполне обыденным. Моду на подобные вечера (во втором месяце осени принято устраивать еще и Осенний бал), если не ошибаюсь, ввел прапрадед нашего нынешнего короля, который постановил для увеселения знати дважды в год проводить во дворце особенно пышные балы с масштабными банкетами. Вроде бы эти праздники были приурочены к каким-то милым королевскому сердцу датам, возможно, чьим-то дням рождения, но история их не сохранила.
Простым смертным в эти дни полагалась одна бесплатная кружка пива в любом заведении столицы, поэтому довольны нововведением были все, даже трактирщики, так как ущерб, причиненный их заведениям добрыми горожанами, которые после бесплатного пива обычно вели себя как недобрые, с лихвой возмещался королевским казначеем.
Традицию сезонных балов позже подхватили и многие провинциальные города, правда, бесплатное пиво своим жителям они наливать отказались.
Сейчас Весенний и Осенний балы — это светские приемы (банкет и танцплощадка прилагаются), на которые пускают только тех людей, которые имеют в обществе определенный статус.
Меня, как старшего кеана, на сезонные балы в Риве приглашают систематически. Приглашение всегда приходит на двоих, однако в обществе я обычно появлялась одна — обязывал статус порядочной замужней женщины.
