И никаких рефлексий, я даже как-то внутренне успокоился. Портал, инопланетяне – вся эта дурацкая фантастика, от которой меня на Земле воротило, стала чем-то обыденным, как Южный рынок в Электростали или бабы-Анина дача.
Человек привыкает ко всему. Мы, как те тараканы, уживемся хоть с динозаврами, хоть с пришельцами из космоса. Первые недели еще будем ходить с глазами по пять копеек, а после всякие кудеса и диковины неразличимо сольются с серым фоном будней.
Выработаем в себе новые привычки, анекдоты станем травить про негуманоидов или Т-рекса. Так и здесь.
Под конец долгого перерыва меня самого потянуло закрыть глаза, и все окружающее поплыло, сменяясь фантазмами быстрого сна.
– Подъем!
Ну, разумеется… Ничего, вот вернемся со смены, и завалюсь я спать! Наверное, здесь хорошо спится даже днем – за окнами вечная чернота. Лишь изредка скользнет свет фары или фонарика, и снова темень.
– Встаем, встаем! Машина уже пришла!
Вторым после меня встал Полторашка. Потянулся и пошагал мимо умывальников, где я бодрил организм холодной водой – утруждать себя мытьем он полагал странной причудой.
Раньше я почему-то думал, что прозвище свое Колян получил за нежную любовь к пиву в бутылках по полтора литра. Оказалось, все куда сложней – это фамилия у него такая была, Полторак. Вот юмористы и связали два факта.
Ополоснувшись, я двинул со всеми на участок. И вскоре оценил преимущества нахождения именно в бригаде Кузьмича. Видать, Бунша был на хорошем счету.
По крайней мере, мы сами шли на работу, а то вон по дороге ковыляли наши соседи – колонной по одному, а с обеих сторон шагали конвоиры. Шаг влево, шаг вправо…
По-моему, эту картинку уловили многие, укрепляясь в верности своего выбора. Лучше уж с Кузьмичом ишачить, чем вот так, как взаправдашние каторжане!
– А ты чего без каски? – обернулся ко мне Бунша.
– Так мы ж еще не пришли.
– Надень, надень…
Я спорить не стал, натянул. Техника безопасности – превыше всего. А кстати…
– Кузьмич, – начал я, – можно вопрос?
– Хоть два! – фыркнул Бунша.
– Я заметил, что дверь в бараке запирается на засов только изнутри, то есть нас никто особо не сторожит. А зачем же тогда решетки на окнах? От этих… упырей?
– От них, гадов, – кивнул Кузьмич и приподнял полу своей куртки. Я увидел кобуру у него на поясе, из которой торчала рукоятка «Стечкина». – Видишь? И еще у Туки с Катоо по духовому ружью – они стреляют отравленными иглами. Ну, здесь-то еще ладно, всех упырей повывели, а вот на дальних участках их хватает. Цверги говорят, что именно в этом… как его… ТБ помещается упыриная матка. Они как рой – матка откладывает яйца, из них выводятся упыри-добытчики, упыри-охотники и упыри-солдаты. Добытчики, те мелкие и не шибко опасные, а вот солдаты… Те еще твари! Маскируются так, что рядом пройдешь и не заметишь. Буквально на голом месте притаиться умудряются! А уж как они быстры… да и силушкой не обижены. Упырь может на четырех лапах бегать, а может и на двух, как мы, так что не доверяйте силуэту!
– А почему упырь? – поинтересовался Полторашка.
– А он, как вурдалак, любит горло рвать и кровь хлебать. Понял?
– Ага…
– Кузьмич! – донесся голос издалека.
Все обернулись. К нам ленивой трусцой подбегали трое гвардейцев.
– На вашем участке упыря видели! – доложил старший, мордатый и усатый, вытирая беретом потный лоб. – Комендант велел посторожить.
– Понятно, – кивнул Бунша. – Лишних стволов не бывает!
Переговариваясь, бригада вышла к участку, и мне сразу нашлась работа – загонять вагонетки на эстакаду и грузить самосвал. «КамАЗ» уже стоял под бункером.
И опять загрохотали, засвистели перфораторы, залязгали вагонетки, заширкали лопаты. Думал, не управимся, но тут с соседнего участка пригнали ПДМ,[3] и она нам здорово помогла. И десяти минут не прошло, а 20-тонный самосвал был загружен с горкой.
Уморились все, и Кузьмич скомандовал:
– Отдыхаем! Через час загрузим еще один, и все. Саня, Тука, Димон! Разжигаем костры, будем ужинать!
Тут уж все оживились.
Я порубил ящик из-под взрывчатки, а Тука запалил костерок, ловко орудуя огнивом. Потом Эдик притащил целую стопку сухих, омертвевших моховищ – костер загудел, а в его оранжевых языках проявились красивые зеленые «прожилки».
Четыре костра, затрещав один за другим, кое-как разогнали полутьму, а гвардейцы несли дозор, изредка посвечивая фонарями.
Я подвинул к огню пустой ящик, поинтересовавшись у Бунши, не закусит ли мной какая-нибудь мелкая живность.
Кузьмич помотал головой.
– Нету здесь жучков-паучков, букашек-таракашек, – сказал он, шевеля ладонями над языками костра. – Я имею в виду – под открытым небом. Хотя водится одна интересная бабочка, и название у нее говорящее – вампирелла. Большая такая, с две ладони. Подлетает неслышно, как в твои волосы вцепится, не почуешь, а потом жвалами своими кожу тебе на шее просадит и начнет кровь пить. Видать, какую-то дрянь вкалывает – все без боли. Полстакана может запросто выдуть. А если таких кровососов десяток налетит? Помню, раньше люди в походе мерли от них – заснут у костров и думают, что все в порядке. А утром их не добудишься – скончались от потери крови. Вот и все. Так что поглядывай… Ну, потом, когда выберемся из этого чертовою склепа.
– Понял, – серьезно сказал я, – спасибо.
– Да чего там…
– А в этом чертовом склепе есть еще кто кровожадный, кроме упырей?
– Да черт его знает… – протянул Кузьмич. – Вон, однажды целая бригада пропала – не здесь, на южных участках. Там весь этот ТБ наглухо перегорожен толстой стеной, не пройти, не проехать. И, вроде, некуда людям деваться, а их нет! Потом только приметили какие-то колодцы с липкой такой жижей. Теплая, главное, и пузыри из нее – буль! Может, какая гадость в этом киселе проживает? Вот всех и почикала?
Тут к нам Эдик подсел.
– Разрешите? – шаркнул он сапогом.
– Падай.
– Говорят, ужин скоро, – сообщил Лахин, умащиваясь и поглядывая на Буншу.
– Ужин – это хорошо… – протянул бригадир.
– А ты давно здесь? – поинтересовался я у Кузьмича. – Или это не принято спрашивать?
– Да почему? – пожал тот плечами, и хмыкнул. – Всю жизнь я тут, все шестьдесят годков.
– Да мы на Манге всего десять лет! – удивился Эдик, и тут до него дошло. – Так ты что… из этих, из первопоселенцев?
– Из этих, – буркнул Кузьмич. Чувствовалось, что не хотелось ему поднимать эту тему, но он себя пересилил-таки. – В общем… Вот ты, – обратился бригадир ко мне, – ты же с этим их, с оргнабором?
– Ну, да.
– А когда ангар проезжали, видал ли кого?
– В ангаре? Да стояли там четверо или пятеро, по всему видать, богатенькие.
– Четверо их, вся шобла, – кивнул Кузьмич. – Друзья давнишние, хоть и люди разные. Я как-то фотку одну видел, где они вчетвером. Снимок черно-белый, а они там молодые совсем, все в этих «целинках» – ну,
