Длинноног тоже слегка просвечивал на свету – под его стеклянистой оболочкой виднелись жгуты мышц и прочие неприятные физиологические подробности.
Постояв, покачавшись на гребне дюны, бестия двинулась ко мне, очень быстро перебирая ногами, рассеивая песок и оставляя следы елочкой. Как же она быстро перемещалась! Буквально летела!
Облизнув сухие губы, я вскинул автомат и дал короткую очередь. Две пули перебили длинноногу лапы, а третья продырявила тушку. Тварь скатилась по склону дюны на блестящую поверхность солончака, покрытую разноцветными корочками, и в тот же момент напластования солей, песок и пыль взвихрились, пропуская острые жвала, похожие на три огромных клюва с засечками. Это хватун явил себя.
Жвалы вцепились в дохлого длиннонога, задумчиво эдак покрутили его – и канули в сухой соленый песок.
А я обрел еще одно знание: чтобы попасть обратно на Мангу, мне надо двигаться к горам – там, в паре километров, стоит второй портал. Почему неведомые строители «нуль-транспортеров» поступили именно так, понятия не имею.
В общем, сел я на мотоцикл и погнал, обозревая окрестности. Песок был рыхловат, и проехаться по гладким солончакам так и тянуло… Нет уж, увольте!
По дороге мой путь пересекло нечто вроде гусеницы длиной в метр, покрытой густой щетиной серебристого цвета. Многоножка эта извернулась, намереваясь в меня плюнуть ядом, но переднее колесо «Днепра» наехало на гадину первым – грязным желтым потеком брызнуло на песок.
С неба тут же стал падать «пузырь» – он сдувал свои бока, сморщивался, распуская пучок тонких белесых жгутиков, и заякорился за падаль, погрузился в нее питательными нитями.
Сверху стала опускаться еще пара «шариков», но первый тут же изменил окрас – на мутной пленке его оболочки расплылись кляксами красные пятна. Видать, предупреждение: «Это моя добыча!»
Конкуренты вняли совету и разочарованно потянулись ввысь.
А я доехал до портала и поспешно вложил ладонь в ладонь.
И выбрался в ласковую мангианскую ночь…
…Все лето я отрабатывал свои умения. Оказалось, что через один и тот же портал можно попасть на любую из нескольких планет, надо только верно выбрать символ того мира, куда ты стремишься.
Так я побывал на Марге, на Алте, на Гаданде, на Альбертине, на Теллусе, на Колеиде, на Пеле, на Гранте, Приусе, Теане (когда у меня иссякла фантазия, я стал давать планетам названия машин).
И понял, что мое посвящение – это и есть та самая сила, которой не хватало совкам. А тут как раз избрали нового председателя Совета, и он предложил логичное решение – обратиться напрямую к президенту России. Пусть, дескать, гарант сам думает, как помочь совкам!
Это был вполне достойный компромисс – передать судьбу Манги и мангиан в руки государства, подвинув олигархов. К тому времени моя бывшая по секрету сообщила (не через меня), что «папы-основатели», как оказалось, вывезли с плато Путорана не весь портал, а лишь его половину. И можно по-прежнему выходить на Таймыре, через старые «каменные врата», только осторожно – если выйдешь, то обратно уже не войдешь. Портал закроется с той стороны, с Манги, а с Земли – гладкая скала. Нужно, чтобы кто-то обязательно контролировал выход – выпустил человека или труппу на Землю, закрыл, а когда надо, открыл снова и впустил обратно.
Я никому не говорил, что стал посвященным, но слух прошел, и вскоре все совки были в курсе, что один из них владеет тайной нуль-транспортировки, или как там называть технологию перемещения в пространстве, используемую в порталах. Никому не было известно, что это я – один из, а мне и не нужна была сомнительная слава.
Наоборот, я затаился, решив для начала сходить на разведку. На Землю. Явиться в Совет и радостно предложить членам Президиума располагать мной? Обойдутся! Сначала я сам…
Попасть к «порченному» порталу, «прихватизированному» четверкой, было непросто – все застроено, обнесено колючей проволокой, на дорогах блок-посты. Рота автоматчиков не пройдет, ляжет, но одиночка, если будет действовать с умом, просочится.
Я просочился…
Глава 15
Старый новый мир
…Я лежал в зальце Цитадели, на овальной кушетке, глядел в смутно видимый потолок, молчалив и недвижим, а в бедной моей голове крутились вихри мыслей. Настоящие торнадо мыслей. Целая мысленная буря.
Я перебирал свои воспоминания, как тот скупец, что потерял сокровища и снова их обрел. Год за годом, день за днем…
Декабрь 2016-го…
…Изощряться, как ниндзя, мне не пришлось – один раз пригнулся и вышел в ангаре на Земле. Тут стояла зима, и я оделся потеплей. В ангар как раз прибыл поезд с очередными бомжами, и я проскользнул под прикрытием вагонов, мельком рассмотрев олигархов, куривших по ту сторону состава.
Земля оглушила меня, закружила и заворожила. Высотные дома, потоки машин, шум, гам…
Москва, в которую раньше я так стремился, показалась мне чужой – это был совсем другой город, не похожий на тот, что открывался нам в киножурналах «Новости дня». Москва превратилась в обычный европейский мегаполис, растеряв весь свой шарм.
Помню одну девочку, премилую и прехорошенькую выпускницу, и то, как же я был поражен и разочарован, встретив ее меньше чем через год – с перекрашенными волосами, с яркой, вульгарной помадой на губах, с неумело подкрашенными веками.
Вся свежесть, вся юная, нетронутая красота были грубо стерты с ее лица. Вот такую же перемену выдержала Москва, уступив либеральной демократии. И все же это была столица нашей родины. Помнится, я выискивал повсюду, на московских улицах, на станциях метро признаки былого величия – и часто находил их, радовался своим находкам и обретал как будто бы второе дыхание.
Прожить в «буржуинской» Москве без денег было бы очень непросто, однако новыми российскими рублями я запасся – гвардейцы расплачивались ими, а не советскими дензнаками. Продав им малость золотого песка с верховьев Герра, я выручил около сорока тысяч.
Конечно, в глазах гвардии я выглядел полным «лохом», да только мне были совершенно безразличны их мнения на мой счет.
На станции «Перово» я впервые спустился в метро и был полностью и навсегда очарован. Эти подземные дворцы… Этот гул приближающегося поезда… Волшебство!
Я бродил по Красной площади, ездил на ВДНХ, прокатился на «Букашке» по Садовому кольцу и решил, что пора возвращаться, пока меня шок не доконал. Разведки никакой не получилось, я просто ходил и глазел.
Вечерело уже, когда смешливый таксист высадил меня у развязки шоссе Энтузиастов с МКАД.
Я помахал ему и стал искать, где бы перекусить. Столичный «рейд» утомил меня до того, что подчас наваливалось тупое равнодушие, и тогда больше всего хотелось махнуть на все рукой и сказать: «Да пошло оно все!»
Именно в том, что я сильно сдал тогда, и можно найти причину моей неосторожности.
Помню, я вышел к улице Реутовских ополченцев. Помню
