Еще через два часа на горизонте дозорные разглядели парусник, который Иениш принял решение пропустить, дабы не тратить время на его досмотр и последующее конвоирование, и потому, приказав дать ход, отвел крейсер южнее на четыре мили, чтобы наверняка остаться неопознанным. Именно это решение русского капитана рейдера позволило японским солдатам лишний раз не мерзнуть в своих палатках, в срок получив для обогрева три сотни тонн японского угля, ведь используемый на флоте кардиф выделять им никто не посмел бы – слишком дорогим и ценным ресурсом он был в военное время.
Когда день уже близился к закату и на море начали опускаться сумерки, со стороны Японии вновь был замечен дым. Вот только с кинувшегося было на перехват «Полярного лиса» за двадцать кабельтовых до обнаруженного парохода сумели разглядеть флаг английского торгового флота и поспешили подставить под наблюдение его моряков корму, с которой опознать минный крейсер гражданскому моряку было бы весьма непросто. По той же причине Иениш приказал спустить флаг, под осуждающее молчание большей части офицеров.
Переждав ночь в бухте под боком у стоявшего на якоре «Асагао-Мару» и снова приняв на борт призовую партию с «Генбу-Мару», романтики с большой дороги вновь вышли на промысел с первыми лучами солнца. Как и в предыдущий день, ждать пришлось недолго. Часов в девять утра на востоке показался дым, но вскоре объем клубов разросся настолько, что стало понятно – приближается далеко не одно судно. И вновь Иенишу пришлось принимать непростое решение. Наткнись они на небольшой японский транспортный конвой, и с охотой можно было завязывать, ведь призовых команд на борту «Полярного лиса» оставалось всего две. Вот только вероятность сопровождения пароходов, везущих грузы для армии военным кораблем, была весьма высока, а потягаться небольшой минный крейсер мог далеко не с каждым японским кораблем, даже из тех, что считались устаревшими. Тем не менее они затеяли все это мероприятие для добычи средств, и потому отказываться от идущих в руки призов казалось нецелесообразно. Тем более что убежать практически от любого японского корабля он мог в любой момент.
Взаимное сближение заняло всего полчаса. Пройдя в трех милях от японской кильватерной колонны, на «Полярном лисе» насчитали три транспорта, лидируемые небольшим парусно-винтовым корветом, размерами не превышавшим минный крейсер. Большего с такого расстояния рассмотреть оказалось невозможно, но после быстрого просмотра справочника «Военные флоты», ежегодно выпускавшегося в России издательством великого князя Александра Михайловича, общим решением собравшихся на открытом мостике офицеров японский корабль был опознан как один из старых японских композитных корветов «Каймон» или «Тенрю». Правда, слово «старый» в их случае касалось не возраста кораблей, сошедших со стапелей всего на год-два раньше «Полярного лиса», а их концепции – парусно-винтовой корвет, в котором железным был только набор корабля, а обшивка и палуба – деревянной. Ввязаться в бой с таким противником небольшой, но модернизированный минный крейсер вполне мог себе позволить. Новые 120-мм орудия Канэ позволяли вести огонь с дистанций, недосягаемых для старых орудий Круппа, что были установлены на корветах. А уж по точности они превосходили те на порядок. Вот только расход снарядов обещал быть немалым.
В то время как Иениш отдавал приказы о подготовке к бою, с противоположной стороны за небольшим неизвестным кораблем с тревогой наблюдал капитан 1-го ранга Ябэ Окикатсу. Он уже успел ознакомиться с информацией, собранной командирами кораблей, принимавших участие в битве с китайским флотом, и знал характерные признаки небольшого русского минного крейсера, потопившего вспомогательный крейсер. И вот как раз две далеко отстоящих друг от друга дымовых трубы он наблюдал в свой бинокль слева по борту. А тот факт, что именно русские потопили «Сайкё-Мару», в то время как весь прочий китайский флот, несмотря на подавляющее численное преимущество, не смог уничтожить даже один слабо вооруженный пароход, говорило о серьезности доставшегося его кораблю и команде противника. Ну, а на неизбежность боя очень толсто намекал маневр небольшого корабля, принявшегося сближаться с его «Каймоном» после разворота на левый борт.
Пристрелку Иениш приказал начать с 20 кабельтовых. Сперва двигаясь на догонном курсе, где его могли достать лишь пара орудий, а после, когда противник будет вынужден сойти с курса и подставить борт, чтобы ввести в действие все бортовые орудия, имевшие весьма небольшие углы обстрела, дать максимально возможный ход и, выйдя в нос противника, начать вести его продольный обстрел. Вновь тишину над морской гладью нарушил рев орудий, предвещающий триумф одним и трагедию другим, ибо давно было сказано: «Горе побежденным!»
На сей раз одновременно вести огонь смогли оба 120-мм орудия минного крейсера, и даже расчет 47-мм орудия правого борта успел сделать три выстрела, прежде чем примчавшийся старший офицер не настучал всем инициаторам пустой растраты боеприпасов по голове, пообещав напоследок вычесть стоимость потраченных снарядов из их доли.
Стрелявшие по очереди баковое и ютовое орудия не торопясь нащупывали дистанцию до противника, делая по паре выстрелов в минуту. И лишь на пятой минуте, удовлетворившись тремя накрытиями, перешли на беглый огонь, доведя скорострельность до восьми-десяти выстрелов в минуту. За три минуты они выпустили четверть оставшегося боекомплекта, но результат того стоил – наблюдавшие за противником из боевой рубки Иениш и Протопопов отметили шесть разрывов на корпусе японского корабля, что для такой дистанции было более чем неплохо. Старые канониры вновь продемонстрировали свою великолепную выучку и просто напрашивались на немалое дополнительное материальное поощрение. В центральной части из-под палубы корвета изо всех отверстий валил черный дым, а на корме потихоньку разгорался пожар, грозивший неминуемой гибелью композитному кораблю.
Покинувший строй и заметно сбросивший скорость «Каймон» тем не менее не желал сдаваться без боя. Его канониры принялись отвечать на огонь противника сразу же, как тот начал пристрелку, вот только разлет снарядов на подобной дистанции оставался слишком велик, да к тому же никак не удавалось рассчитать скорость русского крейсера. Снаряды постоянно ложились с недолетом или далеко за его кормой.
Первое время и огонь русских не был особо точен. Снаряды падали с большим недолетом и далеко по носу или за кормой, так что у капитана 1-го ранга даже сложилось впечатление, что одно из орудий минного крейсера вело огонь по следующему за ним мателоту. Вот только стоило пристрелке закончиться, как на его небольшой корабль обрушился настоящий шквал из смеси воды, огня и стальных осколков. Пусть большая часть русских
