– Нет-нет, существо, с которым вы беседовали, было настоящее, – сказал Элио. Он слегка хмурился – его могучий ум был сосредоточен на чем-то другом. – Когда голограмма появилась во второй раз, я преднамеренно вышел и прошел сквозь нее, и она была совсем не плотная. Даже в шестьдесят шестом веке не научились делать изображения осязаемыми. Это лишь доказывает, что наниматели мастера Харди отправляли его в Первую нестабильную эпоху, вероятно, чтобы опросить настоящего Стража. Но это второстепенный вопрос. Главное, что меня беспокоит, – как я не догадался, что Свинцовый ковчег находится в Городе Времени, хотя теперь, когда вы все рассказали, я, естественно, понимаю, как действуют ковчеги. Жаль, что раньше не сообразил. От этого я прихожу к убеждению, что у меня весьма сниженный интеллект.
– Ну а я – что я просто тупой, – сказал Сэм. – Как они действуют?
– Как магниты на циферблате, естественно, – сказал Элио. – Сейчас найду хронологическую таблицу и покажу.
Он заметался по комнате в поисках таблицы – бросился переворачивать диваны, открывать ящики, ворошить огромные груды барахла. Наконец лег ничком и заглянул под всю мебель. Таблица оказалась свернута в рулон и засунута под автомат. Элио вытащил ее и расстелил на полу.
Вивиан увидела подкову известного времени, которую уже выучила наизусть, – Каменный век слева, в начале, Расселение Земли справа, в конце. Элио прижал палец к промежутку вверху, в самой середине.
– Город Времени начинается здесь, – сказал он. – Как часовая стрелка в полдень. И, как часовая стрелка, движется справа налево – в направлении, противоположном истории. Это делается для того, чтобы не путаться с нормальным временем. Но надо, чтобы что-то двигало его по кругу. Поэтому он снабжен мощным мотором. Это Свинцовый ковчег. Однако Свинцовый ковчег, как любой мотор, нуждается в топливе, на котором он работает, поскольку двигаться против течения времени крайне неестественно. Для этого на протяжении истории через равные промежутки размещены остальные ковчеги, чтобы ловить Город при приближении и подтягивать его вперед. Сначала Золотой, так сказать, незадолго до трех часов, и он самый мощный, поскольку до него Город успевает пройти не очень много и нужно преодолеть сильную темпоральную инерцию. Он притягивает Свинцовый и запускает его дальше, к Серебряному, – примерно на уровне половины седьмого – а тот, в свою очередь – к Железному. Железный – самый слабый, поскольку, как мне теперь очевидно, Город должен замедлиться и остановиться, когда приблизится к концу времен – опять же в полдень.
– Почему это так? – возмутился Джонатан. – Я думал, Город движется вечно!
– Я предполагаю, что ковчеги необходимо заряжать, а потом снова расставлять по истории, – ответил Элио. – А может быть, крошечный участок времени, содержащий Город, нужно заменить другим, свежим участком. По глупости своей я этого до сих пор не знаю. Однако мне очевидно, что теперь, когда украден Железный ковчег, весь этот механизм в опасности. Нам надо подумать, что предпринять.
Они сидели и смотрели на него – было очень трудно представить себе, что Город Времени остановится, будто сломанные часы, а завестись не сможет. «Все люди, все дворцы!» – думала Вивиан. А что будет с Джонатаном, с Сэмом, с Элио и Дженни? Тут она вспомнила, как охваченные паникой хронопризраки ломились в шлюзы на реке. Они хотели спастись! А было поздно, потому что городу пришел конец! Теперь она не сомневалась, что городу и правда конец. И они ничего не могут поделать.
– Город – Нестабильная эпоха, – с нажимом проговорил Элио, увидев их лица. – Наше будущее не зафиксировано. Следовательно, мы все же можем что-то предпринять. Прежде всего, нам необходимо разыскать Свинцовый ковчег и обеспечить его неприкосновенность. Кроме того, надо выяснить, как он устроен. Здесь есть историки и физики, которые способны это сделать, либо я сам этим займусь. Но для того, чтобы уяснить механизм взаимодействия, мне нужно исследовать один из оставшихся ковчегов. Судя по всему, сейчас в пределах нашей досягаемости только Серебряный.
Джонатан поднялся на ноги:
– Пошли. Если мы доберемся до него раньше вора…
Элио покачал головой:
– Мастер Джонатан, вы нездоровы. Вы побывали на пороге смерти, и лучше бы я отослал вас отдохнуть сразу. Мы можем отправиться туда в любой момент и все равно прибудем раньше вора. А город достигнет начала только через два дня. За два дня многое можно сделать. Вам нужно лечь в постель.
Теперь, когда Элио об этом сказал, Джонатан явно стал еще ближе к обмороку. Он вцепился в спинку дивана.
– Но…
– Да какое там «но», – сказала Вивиан. – Вид у тебя хуже некуда.
– Но у меня осталось вот это. – Джонатан показал пульт. – Надо положить его на место.
– Это было бы донельзя неразумно, – заметил Элио. – Если кто-то еще найдет шлюз и воспользуется им, пульт может дать еще более серьезный сбой, и этот человек застрянет в истории. Давайте поместим его туда, где он никому не причинит вреда. – Он взял яйцо с ладони Джонатана и сунул в золотую шляпу на подставке для торта, под шарики и замки. – Ну вот, оставим его здесь на случай чрезвычайной ситуации. – Потом Элио взял Джонатана под руку и вывел из комнаты – гораздо бережнее, чем конвоировал Леона к шлюзу, но так же неумолимо. – Мы уложим вас в постель, а я сообщу супруге Вековечного, что у вас легкий жар.
Всю дорогу до своей комнаты Джонатан протестовал. Сэм тащился следом и тоже протестовал.
– Когда пойдете за Серебряным, я тоже с вами, ясно? Вы не имеете права бросать меня здесь!
– Мы возьмем вас, – пообещал Элио. – Но сначала дайте мне время подготовиться. Серебряный век опасен не меньше Золотого, а может быть, и больше.
Если Элио рассчитывал отпугнуть этим Сэма, то ошибался. Сэм завопил, что не боится, и вопил все время, пока Вивиан помогала Элио уложить Джонатана в постель. Как только Джонатан воспарил над пустым каркасом и укрылся одеялом, на лице его проступило колоссальное облегчение.
– Великое Время! Как хорошо! Такое чувство, будто я неделю не ложился!
– Выспитесь – и утром будете как новенький. – И Элио ушел сказать Дженни, что у Джонатана температура.
Сэм, к тайной радости Вивиан, скукожился в пустом каркасе кресла.
– Мне тоже хуже некуда, – пожаловался он. – У меня в животе сплошные зеленые неприличности.
– Так тебе и надо, – сказал Джонатан и повернулся к ним спиной. – Иди ляг и оставь меня в покое.
Сэм вздохнул и поднялся. «Ну, вперед!» – подумала Вивиан.
– Ой, Сэм, пока ты не ушел, – ласково пропела она, – ты бы не мог включить автомат Джонатана? Мне хочется масляного парфе, а я не знаю, как его попросить.
Сэм не заподозрил подвоха. Подбежал к автомату, постучал по трубам, попинал золоченые завитушки, и наконец шторка откинулась, и за ней
