– Почему же?
– Вы меня поцеловали.
Эвелин фыркнула, а потом все-таки не сдержалась и рассмеялась в голос.
– Если здесь есть логика, боюсь, она слишком сложна для моего женского мозга. Допустим. Я вас поцеловала. И что?
– После этого вы исчезли.
– А вы ожидали, что я позвоню и приглашу вас выпить?
Это было бы неплохо. Удобно. В отличие от ее действий однозначно. Должно быть, что-то такое она прочитала в его выражении лица.
– Я сделала свой ход, детектив. Вы свой – нет. Я не собираюсь гоняться за человеком, которому безразлична. К тому же, – добавила она, – приставать к вам, когда вы в таком состоянии, было бы совершенно не ко времени. Вам сейчас хватает проблем, не так ли?
– Простите?
Она закатала рукав сиреневого жакета, показывая метку на запястье.
– Безумно больно, не правда ли? – светским тоном поинтересовалась она. – А с некоторых пор еще и очень холодно.
Виктор достаточно хорошо изучил укус у себя на руке за эти недели, чтобы признать его копию. Только на ее запястье след оставили не зубы. Чернота, потянувшаяся к его пальцам, стоило только Виктору дотронуться до кожи, была такой же, как метка Ворона, которую он попросил поставить ей в таборе.
– Пех меня забери! – Виктор отдернул руку. – Она должна была исчезнуть!
– Как видите, не исчезла.
В растерянности Виктор провел пальцами к ее локтю. Темнота тянулась к нему: то ли к новой жертве, то ли…
– Как это вышло?
– Разве не вы говорили мне, что Ворон не играет по правилам? И что он вас любит и бережет? Полагаю, иногда его любовь принимает странную форму.
Например, разделенной на двоих боли. Впервые в жизни Виктор понял, почему Ворона боятся. Не потому что он был предвестником несчастья. А потому, что никто не мог предугадать, что придет в голову несносной птице в следующий момент.
– Но при чем здесь я? – почти жалобно спросил он. – Это дар миссис Сары, как он мог связать вас со мной? Скорее уж тогда с ней…
– Ради духов! Возьмите наконец ответственность за то, кто вы есть! Неужели вы думаете, что, если бы вы не нарушили ход событий, я когда-нибудь оказалась бы в вороньем таборе? Думаете, это миссис Саре Ворон одолжение делал? Как бы не так! Вы решили изменить мою судьбу, вам была нужна его помощь, вы поставили эту проклятую метку: миссис Сара была вашим прокси. Так примите ваш собственный дар – и его последствия!
Оказывается, она умела сердиться. За те немногие встречи Виктор успел оценить ее самообладание, и к тому, что его будут отчитывать с таким пылом, оказался не готов.
– Мне жаль. Я не думал…
– Не думали, – холодно подтвердила Эвелин. – Вы вообще ни о чем не думали, когда привезли меня в вороний табор.
– Неправда! Я… – Виктор осекся, вспомнив, что побудило его взять Эвелин к воронам. – Думал не о ваших чувствах. И не о вашей репутации. Вернее, думал, но как-то не так, видимо. Сожалею.
– Чем сотрясать воздух, лучше исправьте содеянное.
Совет дельный. И Виктор так бы и поступил, если бы не… Спрятав лицо в ладонях, он покачал головой.
– Я могу не успеть.
Признаться в этом оказалось легче, чем он думал. Он ни с кем не говорил о своем состоянии. Никто не знал. Берт, конечно, догадывался – не мог не учуять запаха от раны, – но держал язык при себе, а Виктор не спешил делиться. И док был в курсе. Но кузен был последним, у кого Виктор стал бы искать сочувствия.
– Успеете, – на его плечо легла затянутая в перчатку рука. – Я верю, что успеете. В конце концов, Ворон не стал бы тратить на вас силы, если бы считал, что у вас нет шансов.
Утешение пришло так неожиданно, что Виктор даже сначала не понял, что это было именно оно. Отнял руки от лица и с подозрением покосился.
– Ворон может ошибаться, – возразил он.
– Нет. Разве вы когда-нибудь слышали, чтобы он проигрывал? У вас еще будет время спасти деву от проклятия, – она усмехнулась уголками рта, – и разгадать это дело. Между прочим, зачем вы меня сюда пригласили? Думаю, с походом в книжный вы бы справились сами.
– Чтобы извиниться, – под недоверчивым взглядом Виктор исправился. – Ладно, чтобы спросить вас о вчерашнем вечере. Док хороший человек, но мыслит стереотипами. Я хочу знать, как вам понравился мистер Герге.
– Очарователен, – увидев его вытянувшееся лицо, Эвелин улыбнулась и добавила: – Для психопата, разумеется.
– Вот как?
– Да. Но он не убийца, которого вы ищете. Его и раньше не слишком жаловали в высшем свете, а после смертей леди Лайонелл и мисс Лакруа и вовсе будут смотреть как на прокаженного. Даже общество способно понять, что здесь что-то нечисто. Кто-то расстроил его матримониальные планы с леди Тенеррей и лишил многих перспектив. Is fecit cui prodest[27].
– Предлагаете искать, кому это выгодно? Думаете, Герге подставляют?
– Или мстят ему.
– Врагов у него немало, подозреваемых мы в таком случае найдем, – признал Виктор. – Тогда второй вопрос. Вы знаете, что такое язык цветов?
– Только благодаря вам, – хмыкнула Эвелин. – Это язык для тайного выражения чувств, в котором каждому цветку придается определенное значение. Он пришел к нам с востока, хотя, как считают авторы этой книги, некоторые из действующих в империи значений могли образоваться от частушек, где названия цветов использовались в качестве эвфемизма для подлежащих цензуре слов. Не доводилось слышать? Например, про Петера и его незабудки? – Эвелин с чувством продекламировала ее.
Доводилось. В одну из ночей, когда Виктор дежурил у камер. Оставалось только гадать, где ее могла узнать леди… Виктор неловко потер загривок.
– А вы любите шокировать окружающих.
– Я нахожу в этом определенное удовольствие, – согласилась она. – Хотя предпочитаю, чтобы это происходило на моих условиях.
Виктор умел читать между строк. Просто предпочитал игнорировать намеки. Но сегодня не стал делать вид, будто не понимает, о чем речь.
– Дайте догадаюсь: вы про статью в газете?
– И про нее тоже. Нет, мне понравилось, особенно про «привлекательного и таинственного незнакомца». Как подобное описание воспринял доктор?
Плохо. У кузена совершенно отсутствовало чувство юмора.
– Ладно, вернемся к нашим цветам, – решительно тряхнула головой Эвелин. – Не скажете, откуда такой интерес к ботанике?
– В день, когда умерла леди Лайонелл, мне прислали траурный букет. Потом, когда из окна выпала Коринн Лакруа, я получил нарциссы. Одна моя… Один мой осведомитель, – быстро исправился Виктор, – упомянул, что они означают лживую любовь или что-то в этом роде…
– И вы решили, что в этом есть какой-то смысл.
– Во всем в этой жизни есть какой-то смысл, – уверенно заявил Виктор.
– Только если у вас паранойя. Вы не думали, что это совпадение? Или что кто-то решил над вами подшутить?
– Сначала, – признался Виктор. – Однако между Хэрриет Лайонелл и Коринн Лакруа обнаружилась связь. Возможно, здесь она тоже есть.
Эвелин внимательно посмотрела на него и пожала
