— Вы нарушили главный закон, и вас может оправдать только одно… Кто-нибудь еще в тягости, как Жанна?
В ответ — тишина. Лишь Надя явно хотела что-то сказать, но не решилась, и оттого слезы покатились по ее щекам быстрее. Я взглядом попыталась отыскать ее сестру-близнеца Веру и не смогла. Где же она? Неужели не пришла попрощаться с сестрой?..
Интерес погас так же быстро, как и вспыхнул, потому что вновь заговорила Стелла:
— Согласно закону, приговор приводится в исполнение сразу.
Девушки зарыдали громче. Но никто не вступился за них, все понимали, что их жизнь — единственно приемлемая плата за смерть, которую они впустили в наш мир.
Визжащих, связанных заколдованными веревками ведьм потащили к центру острова, к дыре, заполненной озерной водой. Днем и часть ночи просто водой, а с полуночи и до трех утра — мраком другого мира. Вместе с тьмой к нам просачивалось истинное зло — демоны и духи, почти такие же опасные, как первые… Просачивались, если бы ведьмы регулярно не ставили энергетический заслон.
Шесть ведьм в белом, старше и опытнее, чем мы, отступили в сторону, пропуская охотников к чернильно-черной дыре.
Я шла вместе с Викой, подставив ей свое плечо. Она часто спотыкалась, сбивая босые ноги о камни. Тормошить ее не хотелось, разговаривать с кем-либо — тоже. Я только кивнула матери, которая была среди закрывающих.
Не знаю, как быть дальше. Что будет с Викой и со мной. Уверена в одном: мы никогда больше не будем проводить ритуал закрытия.
Почуяв ведьм, темная вода забурлила. Нечто огромное пыталось пробиться сквозь магический щит. Светящаяся мутно-синим пелена выгибалась буграми, но удерживала незваного «гостя». А еще… мне показалось, что я видела ладони, касающиеся преграды с той стороны… Десятки рук… Там бесновались духи.
— Привести приговор в исполнение, — устало произнесла Волкова.
И охотники по очереди бросили не выполнивших свой долг девушек в воду. Захлебываясь криком, они беспрепятственно проходили сквозь щит и сразу шли ко дну. Или не ко дну… Ни одна не вынырнула обратно.
— А теперь черед Вероники.
Вязкая тишина ударила по мне невидимым молотом. Я медленно-медленно повернулась к главной ведьме.
— Что?..
— Вероника, тебе оказана честь уйти достойно.
И Первая Мать указала на все еще голодную бездну.
И там действительно были руки. Они давили на магическую преграду — настойчиво, зло.
— Но я же не сбежала! Я держала заслон до последнего!
Пораженная до глубины души, я недоверчиво смотрела на Стеллу.
— Держала да не удержала, — улыбнулась презрительно Волкова. — У тебя осталась магия, а Виктория отдала все до капли.
— Но…
— Не оскверняй имя рода трусостью, Вероника, — обреченно прошептала мама и горько заплакала.
Мама, моя собственная мама считала меня виноватой…
Слезы застилали глаза, когда я сделала первый шаг. Бездна ждала. Голодно глядела на меня. Призрачные руки духов хищно тянулись из воды и тумана.
Почему? За что со мной так?..
Я обернулась и закричала:
— Нет! Я не нарушала закон! Я все сделала верно!
Кривая улыбка Стеллы и ее ответ перевернули все в душе:
— Этого недостаточно. Ты должна была умереть.
И она толкнула меня в воду…
…Я с криком проснулась.
— Ника, тихо… Это сон, слышишь? — Герман удерживал мои руки над головой и целовал влажные щеки. — Это сон. Успокойся, родная.
Я обмякла под ним, испытывая легкий стыд — снова во сне дралась. Как-то даже поставила ему синяк под глазом — то-то веселились его товарищи, когда утром увидели.
Отведя с моего лица спутанные волосы, он тихо спросил:
— Снова озеро?
— Да. Только в этот раз Стелла приговорила и меня.
— За что? Ты же сама стала жертвой чужой трусости.
Мой охотник перевернулся на спину так, чтобы я оказалась сверху.
Удобно устроив голову на его груди, ответила:
— Во сне Стелла сказала, что я сделал недостаточно, что должна была умереть.
Герман возмущенно фыркнул.
— Твое подсознание делает из нее монстра похлеще демона.
И я не удержалась от признания:
— Иногда мне кажется, что она одержима.
Он тихо засмеялся и успокаивающе погладил по спине.
— Да, она демонски жестока — положение обязывает. Но, Ника, согласись: справедливее нет ведьмы, чем моя мать.
— О да, она — самая справедливая ведьма Темных Вод…
Герман никогда не слышал иронии в моих словах и не замечал, какова Стелла на самом деле. Он боготворил ее, находя оправдания даже для плохих поступков. И в этом особенность чувств охотников — они верят своим любимым, родным женщинам до конца.
— Ладно, спи, тебе вставать в пять утра, — напомнила ему.
— А может, не будем спать? — искушающим голосом предложил он. И его рука поползла по моей ноге вверх, лаская сквозь тонкую ткань длинной футболки.
Аромат сандала легкой дымкой окутал нас. Стараясь дышать через раз, уперлась ладонями в твердокаменную грудь и строго напомнила:
— На сон осталось чуть меньше трех часов. Хочешь угодить в аварию?
— Не бойся, радость моя, мои реакции не притупляются, даже если я не выспался.
Рука его бесцеремонно легла на то, что у меня пониже спины, притягивая ближе. Хотя куда уж ближе?
— И в драке с одержимым также? Рискнешь жизнью друзей, Гер?
Волков тяжко вздохнул. Запах сандала стал почти неощутим. Игривое настроение я ему испортила.
— Ты же знаешь, не рискну.
Даже если отбросить мои чувства, я не понимала Германа. Когда его команда была недалеко от Темных Вод, но домой возвращаться не планировала, еще преследуя одержимого, он мог сорваться с места, чтобы побыть рядом со мной несколько часов. Зачем? Если я и так в полной его власти. По крайней мере пока.
— Ты права. — Он зевнул. — И лучше мне встать в пять, чтобы не попасться ранним пташкам на глаза. Не хочу, чтобы мать обиделась, узнав, что я приехал, но специально не заскочил к ней на ужин.
Я понимающе улыбнулась: характер Стеллы с трудом выдерживали даже ее дети.
— О да, твоя мать расценит это как непочтительность.
— И будет долго дуться…
Поцеловав меня в шею, охотник буквально вырубился, забыв разомкнуть объятия. Полежав немного на нем, попыталась выползти из кольца рук. Но нет, не позволил — что-то сонно проворчал и крепче обнял.
— Герман, отпусти, — попросила шепотом.
Я хотела проверить его аптечку — после стычек с одержимыми, в которых основательно пророс дух, охотники часто получали серьезные ранения, так что без специальных мазей не обойтись. И чары медальона с древним символом силы на крышечке, в который я как раз утыкалась носом, тоже неплохо бы обновить. Да и в холодильнике пусто — я не готовилась к встрече, а аппетит у Волкова во всех смыслах волчий…
— Отпусти, Гер.
Вздохнув, он перевернулся на бок.
— Никогда.
Ответ мужчины прозвучал четко, и я застыла, вглядываясь в его безмятежное лицо. Нет, не притворялся, он действительно спал. Но даже во сне собственнически продолжал удерживать свое.
Главным трофеем в жизни Германа меня назвал сам мэр. С его слов, именно я пробудила в младшем Волкове истинного охотника. Что ж, может, и так,
