— Пригрожу отдать камень ювелиру на распилку, если мать попытается меня искать.
Шок сменился гневом. Подруга не думала о последствиях и других людях, только о себе! Тронутая эгоистка…
— Ты сошла с ума, Вика! Этот кулон — главный ключ от источника. Если случится сильный прорыв, а его у общины не будет, вырвется в наш мир не один демон! А сотни!
Пока я кричала, ненормальная девица оставалась спокойной.
— Успокойся. Я не планирую его увозить из города. Я придумала нечто запредельно смелое.
Самоуверенно улыбаясь, Вика посвятила в свой безумный план, провернуть который без меня у нее не получится.
Выслушав его, я сразу выпалила:
— Нет! И не проси.
Сердце выпрыгивало от страха из груди. Ни за что я не соглашусь на подобную авантюру!
— Ника, пожалуйста, помоги мне, — тихо попросила Волкова. — Только тебе я доверяю настолько, чтобы попросить о подобном одолжении.
Еще бы! Другая ведьма уже бежала бы к Стелле докладывать, сверкая пятками…
Я покачала головой. В горле пересохло, и я, почти как мой Морриган, прокаркала:
— Прости, нет.
— Кулону ничто не грозит. И если потребуется, ты сразу сообщишь моей матери, где его взять.
— Нет! И не проси.
Молча Вика опустилась на колени. Моя подруга, моя сестра по магии встала передо мной на колени!..
— Вероника, я умоляю тебя о помощи, — охрипшим голосом тихо произнесла она. — Уехать из города — мой шанс на возвращение силы и счастья. Я не могу жить без магии… Я загибаюсь, медленно умираю каждый день, Ника…
Давясь сухими рыданиями, я опустилась на землю рядом с ней.
— Вик, я бы помогла… Но я не могу! Я боюсь приближаться к озеру, а ты просишь вообще поплыть на остров, где все и произошло с нами!
— Ника, — подруга обняла меня, плача. — Я помню, что ты боишься, но прошу одолеть страх ради меня, ради нас обеих… Я ведь поделюсь рецептом, когда найду его.
— Ты не понимаешь!..
Виктория сжала мои не прикрытые тканью платья плечи, впиваясь в кожу ногтями.
— Я понимаю! Еще как понимаю! Ты можешь чаровать, а я нет! И тебе насрать на меня, Ника! А ведь это ты должна была оказаться на моем месте, а я — на твоем!
Я застыла. То, чего я боялась, произошло. Она обвинила меня в своей беде. Я плохо видела лицо моей единственной подруги, но даже сквозь пелену слез различала ее ярость.
— Позволь напомнить, что так получилось потому, что ты попросила меня об одолжении. Ты, Вика! Ты! И знаешь, лучше бы меня выпили до дна, а тебя только пригубили, ведь тогда тебе снились бы кошмары, а я спала спокойно!
Мы стояли на коленях друг напротив друга. И кричали, не видя ничего, кроме собственных слез и горя.
Беда и сплотила нас, и одновременно развела. В прошлом мы были близкими, родными по магии и детским воспоминаниям. Сейчас же нас объединяло горе, разделенное в неравной мере — его Вике перепало больше.
— Пожалуйста… прошу тебя, Ника, пересиль страх ради меня, если не можешь сделать это ради себя…
Разрыдавшись еще громче, я сдалась и кивнула.
Малый круг ведьм и смена охотников дежурили на озере с одиннадцати до трех ночи, затем расходились по домам, оставляя лишь часового. Подруга подгадала, когда выпадет очередь ее жениха, прежде чем начать аферу.
Позвонив ему, Вика получила разрешение приплыть на остров — бедняга очень обрадовался словам, что она соскучилась, и расчувствовался, не подозревая подставу.
Моторная лодка доставила нас к сердцу Темных Вод — острову, посреди которого зияла дыра-портал в иной мир. Обычно заполненная озерной водой, она превращалась в распахнутую дверь в определенные часы — с полуночи до трех ночи.
Вика отправилась к жениху, который поспешил навстречу, ненадолго оставив свой пост у разлома, я же осталась лежать под старым пледом на дне лодки.
Никогда не забуду, как дрожала от холода под шерстяной тканью. Я умирала от страха, несмотря на то что осушила весь флакон с успокоительным, а подружка нацепила на меня какой-то амулет от ночных кошмаров, найденный у бабки. Меня ничего не брало — голова плыла в тумане, но при этом я дико боялась, выбивая дробь зубами.
Младшая Волкова хорошо знала: дай мне время подумать, осмыслить ситуацию, и я не ввяжусь в авантюру, доверившись голосу разума. И она действовала нахрапом, во время невинной прогулки ошарашив своей неожиданной просьбой.
Я боялась… я сходила с ума от ужаса, но отказать не смогла. Я считала себя виноватой, хоть Вика и утверждала обратное, напомнив, что она выгорела подчистую, в то время как у меня остались крохи силы, потому что сама приняла неверное решение. А еще я искренне хотела, чтобы сестра по магии нашла покой и счастье в жизни. И кто знает, вдруг в большом мире она отыщет рецепт возвращения дара и для меня?..
Обливаясь холодным потом от страха и мысленно повторяя наставления Виктории, я прокралась к своей цели.
Я смутно видела мраморные беседки, скамьи и валуны, до глади отполированные задами ведьм, приходящих сюда еженощно, — взгляд приковывало то, откуда в наш мир проникала смерть. Разлом. Неправильной формы дыру наполняла озерная вода, ее маслянисто-черная поверхность сейчас подернута белесой дымкой. Я чувствовала колючий холод, идущий от источника. Он вымораживал меня изнутри, сковывал, грозя оледенить сознание.
С огромным трудом я разорвала путы наваждения и занялась тем, ради чего пришла сюда.
Пока выбирала место под тайник, а находилась там не больше минуты, которая показалась вечностью, я могла поседеть сотню раз, если бы уже не была беловолосой.
Спрятав кулон Первой Матери, уже не крадучись, я побежала обратно к лодке и там, накрывшись пледом, потеряла сознание.
Только тот, кто умирал от ужаса, может меня понять…
Полюбезничавшая с женихом Виктория нашла меня без чувств и сильно испугалась. Но не стала бить тревогу — вывезла с острова и уже возле машины постаралась привести в сознание.
Позже, перед самым рассветом, мы сидели над стопкой обычной офисной бумаги и придумывали письма на все случаи жизни. Правда, Вика смогла без нареканий написать только первое — то, в котором уведомляла мать, что уехала и требует за ней не следить и тем более не забирать обратно в общину, иначе кулон Верховной будет расколот ювелиром.
— За тобой будут следить, Ник, поэтому связь только через твоего Морригана, — поучала она обидным менторским тоном.
— Не сомневаюсь, что будут, — отозвалась вяло. Попросить, чтобы не говорила очевидных вещей, не хватало сил.
Авантюризм, которым меня временно заразила подруга, как и действие успокаивающего зелья, иссякли окончательно.
