Вспоминая прощальные поцелуи, коснулась губ кончиками пальцев — и меня словно током ударило.
Я вспомнила. Ох, что я вспомнила, демон меня раздери!..
…паникуя, я попятилась. Налетев на ротанговое кресло-качалку, чуть не упала.
— Не надо меня бояться, Вероника, я не причиню тебе зла. — Демон, приблизившись, обхватил мое лицо ладонями. — Прости.
Закономерный вопрос «За что?» задать не успела — его губы захватили в плен мои и не выпустили, пока у нас не закончился воздух.
— Прости, сердце мое, но я вынужден спросить.
Обхватив одной рукой мой затылок, второй ласково гладил по спине. Глаза же требовательно смотрели в мои, не давая разорвать контакт взглядов.
— Что спросить?..
Я понимала, о чем речь, но не хотела верить. Все-таки угодила в ловушку, повелась на ласку и нежность. Дура!
Как ни трепыхалась, вырваться не дал. Глядя в глаза, Мэйтус властно потребован:
— Скажи, где кулон Верховной?
— На острове. Прямо у портала. Под одним из камней.
Я не узнавала свой голос, настолько равнодушно-механически он звучал.
Он нежно погладил меня по затылку и с наслаждением запустил пальцы в мои волосы.
— Конкретнее, Ника.
— Ориентир — крайняя скамья. От нее нужно отсчитать пятый большой камень. Кулон засыпан землей и мелкими камушками.
— Благодарю, любовь моя, ты умница, — похвалил брюнет, стискивая руки на моей талии. — А теперь забудь наш разговор до завтрашнего дня. Видишь, Ника, я с тобой честен, я возвращаю воспоминания о моем неприглядном поступке. И если я пришелся тебе по сердцу, если тебя тянет ко мне, прости и приди на встречу.
И он прижался к моему рту в жадном, быстром поцелуе.
Когда оторвался от моих губ, в голове немного звенело. Я чувствовала себя пьяной. Даже не подозревала, что бывают такие поцелуи — крышесносные и без приворотного зелья.
Он смотрел на меня так, как будто не мог наглядеться. И в золотых глазах я видела сомнения и грусть…
Разумеется, он грустил! Он влез мне в голову, чтобы узнать, где пейнит. Но как он это сделал?! И почему не провернул приемчик над Викторией еще несколько лет назад? Тогда бы он знал, что камень нужно искать на острове, а не в коттедже и гараже Германа. Не успел из-за мужа Вики? Или она оказалась хитрее, чем я?
— Мерзавец, какой же ты мерзавец, Мэйтус!
Я без сил опустилась на кровать, нечаянно столкнув на пол стопку с платьями, которые планировала забрать. После такого я точно не пущу его в свою жизнь, пусть себе ищет другую дуру! Все, решено! Прощаюсь с мужчинами, которые меня обидели.
Но прежде, чем я шагну в новую жизнь, следовало разобраться со старой.
Глава 12
Необратимость
— Ника, нам нужно поговорить, — решительно заявил Герман, опуская ложку на край тарелки, так и не попробовав ни капельки супа.
А он, между прочим, получился замечательный — ароматный, густой, с нежной куриной грудкой и домашней яичной лапшой.
— Что-то случилось? — забеспокоилась я и подпустила в голос обиды: — Ты хмурый с утра и не ешь, а я так старалась…
Вздохнув, он съел парочку ложек и вернулся к разговору:
— Ты определилась, Ник?
Герман скрестил руки на груди — мускулы натянули темно-серую ткань футболки. Глаза сейчас не карие, а черные из-за расширившихся зрачков, губы чуть сжаты. Настроен решительно и бескомпромиссно.
— С чем?
— Ты согласна стать моей женой, Вероника? Согласна носить фамилию Волкова?
Как же не вовремя! И какая муха его укусила?
— Гер, прошлой ночью мы простились со Стеллой. — Я замялась, подбирая слова тактичней. — Твоя тетка плохо себя чувствует, и нам теперь предстоит ремонт. Так какая сейчас свадьба?
Охотник покачал головой и, подавшись вперед, взял меня за руку, за ту, где его кольцо. И я почувствовала себя в самой настоящей западне.
— Свадьбу сыграем зимой. Но ответ дай сейчас. Ника, принимаешь ли мое предложение?
Что называется, прижал к стенке. И что делать? Врать, конечно.
Улыбнувшись, я кивнула.
— Вероника, любимая…
Он поцеловал мою левую руку, затем снял с нее кольцо и надел на безымянный палец правой.
Поспешил, но он об этом не знает. Пока.
— Ты сегодня по-особенному красивая, — сделал комплимент охотник и пошутил: — Твое новое платье и заставило меня напомнить о предложении.
Я вскинула брови — Герман учится чаще говорить приятности? Или платье в самом деле того стоило? Из черного струящегося креп-шифона, без рукавов, с глубоким клиновидным вырезом спереди и на спине. Крупная драпировка-складки от лифа вниз подчеркивала тонкую талию. Я выбрала его из-за удобной юбки ниже колена, которая не мешала бы в полете. Вдобавок на нем отсутствовали металлические детали — замок-молнию на спине заменяла незаметная шнуровка.
Добившись внятного ответа, со спокойной душой Герман доел суп и довольно откинулся на спинку стула.
— Чай? Сок?
Я изображала радушную хозяюшку, хотя мысленно находилась уже далеко.
Волков помотал головой и нахмурился.
— Ты знаешь, Никуль, ничего не хочу. — Он заразительно зевнул. — В сон почему-то клонит.
— Может, ужин слишком плотный? — притворно обеспокоилась я и предложила: — Иди наверх, подремли немного, потом посмотрим вместе фильм.
Эта ночь обещала быть спокойной, дежурства по городу закончились, и Герман надеялся, как поняла по намекам, на бессонную ночь. Что ж, у кого она и будет, так это у меня, а Герман пускай себе отдыхает.
— Нет, Ник, свари мне кофе, я пока посижу тут.
Но стоило ему пересесть на мягкий диван, как он моментально уснул. Да, суп получился замечательный — вкусный и очень, очень сонный. Зелья для здоровенного крепкого охотника я не пожалела.
Убедившись, что Волков уснул, сбегала в кладовку за приготовленной заранее сумкой с нужными для ритуала компонентами. Перекинув ее через плечо на манер почтальонской, убедилась, что все карманы-клапаны закрыты. Не хочется, чтобы в самый ответственный момент выяснилось, что один из ингредиентов выпал.
Ночь приняла меня в свои душные объятия с радостью. В саду трещали цикады, как будто соревнуясь, кто громче. Пахло яблоками и переспевшими грушами. На щербатую луну наползала лохматая туча.
Свет в гараже я включила, затаив дыхание. В дальнем правом углу, слегка припорошенная пылью, стояла она — моя метла. Толстый дубовый черенок украшало изображение черного полумесяца, гибкие прутья из березы зафиксированы крепкими шелковыми шнурами черного и фиолетового цветов. Виднеющиеся среди веточек амулеты — звезды и трилистники из серебра — потемнели, так получилось, что в последний раз я чистила их восемь лет назад.
Моя метла давно не пробуждалась и наверняка подзабыла вкус полета. Как и я.
Нежно погладив рукоятку, шепнула заклинание и влила силу. Всю, что была во мне сейчас, не жалея. Получилось неожиданно много — черенок серебристо засверкал.
— Привет, подружка. Скучала? — обратилась я к ведьминской помощнице, как к живому существу.
Метла вздрогнула — и вырвалась из рук.
