Перебросив сумку за спину, я оседлала дубовое древко, все еще не отрывая ноги от пола. Метла становиться в горизонтальное положение не спешила. Ладно. Придется самой, такое случалось и раньше. Мастерить ее мне помогла Кара Соколова, и почему-то наше совместное детище переняло черты вредного нрава старой ведьмы, а не моего милого характера.
— Полетаем?
Сердце выскакивало из груди. Я испытывала одновременно радость и страх, что у меня ничего не получится, как и восемь лет назад. И хотя резерв у меня сейчас гораздо больше — Роза права, стараниями дамонийца сила возросла, — я все равно ждала подвоха.
Зажав черенок между коленок и крепче обхватив его обеими руками, я сделала глубокий вдох и подпрыгнула вверх. Метла зависла в воздухе, приподняв меня над полом приблизительно на метр.
А в последнюю попытку полетать после моего выгорания она не удержала — и я грохнулась, больно ударившись задом и заполучив синяк с ладонь шириной. Больше я не пробовала подняться в небо. До сегодняшнего дня.
— Вперед!
Метла выполняла простейшие команды. Главное, произносить их уверенно.
Вылетев из гаража, поднялась выше. Надеюсь, сейчас никто не любуется звездами.
Я понеслась в сторону Темного — прежде чем готовить судьбоносное зелье, стоило пополнить резерв.
Осознание случившегося пришло, когда коттедж Германа остался далеко позади. И я не сдержала вопль триумфа:
— Я лечу! Лечу!!!
Прохладный ветер трепал подол платья, шаловливо играл косой, ослабляя ее и нахально вытаскивая пряди. Легкий страх, что не справлюсь с управлением, улетучился, стоило вспомнить, за что я любила полеты. Свобода. Или ее иллюзия, ведь летела не сама, а с помощью подручного средства. Но как бы там ни было, а я ощущала себя вольной птицей. Впервые за восемь лет.
Серебрящаяся в лунном свете гладь озера вынырнула внезапно, не дав насладиться полетом в полной мере.
Скользнув взглядом по пустынному куску берега, я приказала метле спускаться. И вот тут снова проявился ее характер: она не послушалась, полетела дальше.
— Стоять! Назад!..
В двух-трех метрах от берега она резко крутнулась, и я, не удержавшись, рухнула вниз.
Нахлебаться горьковатой воды не успела — сила источника приняла в свои объятия и мягко подтолкнула к поверхности. Недружелюбное покалывание по всему телу быстро сменилось приятным теплом. Чуть успокоившись и пережив закидон «веника», сделала то, ради чего прилетела. Нырнула глубоко-глубоко и потянула силу. Я жадно пила ее и долго не могла насытиться.
На берег вышла, пошатываясь, ощущая себя объевшейся пиявкой.
Метла ждала, паря в метре над галькой. Я спокойно взобралась на нее, не тратясь на сушку волос и одежды. Радовало, что сумка заговорена от всевозможных неприятностей и влаги в том числе. Вскоре ветер, еще тот фен, отлично справился с задачей, окончательно испортив мою прическу.
Когда приземлилась на большой лесной поляне, луну скрыли грузные облака. Если не потороплюсь, могу попасть в грозу. А молнии и ведьма на метле несовместимы. Хуже только ведьма на метле и незамеченные провода высоковольтных столбов, которые встречаются чаще небесных стрел.
Звуки ночного леса умиротворяли, и несколько минут я вслушивалась в них, выравнивая дыхание и просто наслаждаясь живым шумом. Света редких звезд мне не хватало, пришлось начаровать несколько полупрозрачных, ярко светящихся голубым «воронов», заменивших мне фонарики.
Более-менее ровный, поросший мхом участок земли я нашла почти сразу. Сверяясь с потрепанным листком, расставила треугольником белые свечи, перемежая их кусками розового кварца. Черный морион, призванный смягчить последствия расставания с любимым человеком, продублировал треугольник внутри первого. В размещенное в центре треугольное блюдо белого цвета я насыпала измельченные в порох растения: дурман, полынь, омелу, руту и любисток. Сверху посыпала щепоткой чертополоха. На травяную подушку поставила хрустальную пиалу, пока еще пустую. Готово, можно читать заговор.
Забавно, что его я нашла в книге дома Волковых. Еще четыре года назад, когда Стелла заставила делать выбор: остаться с Германом или избавить его от страсти ко мне. На самом деле тогда на кону стояла не любовь ее сына, а моя жизнь — и я выбрала первое. Но, как всякая ведьма, не могла отказаться от дармового знания из чужого гримуара.
Стелла приказала выбрать одно заклинание из двух. Подозревая, что меня обыщут, я записала оба, но лист с лишним скомкала и бросила под стол, в корзину для бумажек. На следующее утро Морриган следил за домом Волковых, чтобы заметить, когда они выбросят мусор. Когда мусоровоз отъехал от дома Верховной, ворон украл нужный мешок и отдал мне. Пришлось покопаться в чужом соре, но оно того стоило — я заполучила уникальный заговор чужого рода, не подозревая, что однажды все-таки использую его по собственному желанию.
Интересно, Стелла одобрила бы, что я не просто сбегаю из Темных Вод, но и избавляю ее сына от любовной зависимости? Что-то сомневаюсь. Она окончательно смирилась с моей кандидатурой в невестки, раз после смотрин заговорила о внуках…
Предаваясь воспоминаниям, я немного отвлеклась. Хлопанье крыльев вернуло к реальности.
Сотни воронов слетались ко мне, рассаживаясь на ближайших деревьях. Мощные клювы, опасные когти — черные птицы станут моими защитниками на ближайшие полчаса, пока я буду сосредоточена.
— Кхар! — хрипло каркнул Морриган, спланировав к моим ногам.
— Спасибо, что привел их, — поблагодарила эквиума и, наклонившись, наделила толикой силы.
Довольно встрепенувшись, он вскочил во внешний треугольник и деловито поправил лапкой один из кристаллов. Перфекционист.
Подозвав ближайшего из эфемерных «воронов», чтобы посветил, я вернулась к листочку с коротеньким заклинанием. Повторила несколько раз мысленно, заучивая.
Казалось, когда я развела в стороны руки, лес замер, прислушиваясь. Умолкнул далекий сыч, затихли лягушки из ручья, протекающего неподалеку. Затаились цикады и ночные скрипачи-сверчки. Даже комары перестали зудеть назойливо.
Подчиняясь моему мысленному приказу, одновременно зажглись свечи.
— От меня к тебе. Твоя любовь отравлена моей нелюбовью… — Я произносила древние слова медленно, тягуче, видя перед мысленным взором печальное лицо Германа Волкова. — В кривом зеркале чувства замараны болью. Истай, темная страсть, к берегу верному прибейся, о сердце другой отогрейся!
Порыв ледяного ветра, норовя затушить свечи, взметнул мои волосы вверх. Вороны тревожно закаркали, забили крыльями, оставаясь на месте. Взятая у источника в озере сила сочилась сквозь пальцы, по капле чистой росой оседая на дне хрустальной пиалы. Оседала, закрашенная мощью заклинания.
Миг поколебавшись, я договорила необязательную строчку:
— От меня к тебе отразись, тот, кто судился, явись!
Заклинание также обещало подсказку, где искать истинную любовь тому, кого избавляли от несчастной, и той, кто ритуал проводил.
Один образ скользнул неуловимым видением, сразу исчезая. Призрачный Матвей Иванов задержался дольше. Сухощавая фигура, темно-русые волосы, нереально синие глаза — мое воображение разыгралось, дорисовав то, что не увидишь в размытом мареве. Светящийся лазурно мужчина качнулся в мою сторону и сразу исчез.
Я зажмурилась, не давая слезам пролиться. Вот что я
