— Ну вот, — притворно расстроилась Элена, хотя глаза ее улыбались. — Я Викторию одиннадцать месяцев под сердцем носила, в муках рожала, а любит она только тебя. — И тут же, улыбнувшись, добавила: — Впрочем, я ее понимаю. Твои глаза невозможно не любить, муж мой.
Морган снова посмотрел на ребенка. Девочка была просто очаровательна: карие глазки с любопытством смотрели прямо на него, губы улыбались, а на щечках появились две маленькие ямочки. Элена была права — эта девочка уже его любит. И Морган чувствовал по отношению к ней что-то сродни отцовской гордости: вот какая у него дочурка!
— Виктория, — тихо произнес ее имя Морган.
Когда-то он мечтал, что именно так все и будет. Он найдет свою пару, у них появятся сыновья и дочурка, которую они назовут Викторией. Здесь и сейчас Морган был счастлив: семья, дети, любовь и понимание. Такое тихое семейное счастье, которого ищет каждый демон. Вспомнилась Хлоя. Но вспомнилась не как суженая, а как… как женщина, которой был увлечен. Мысль, что такая ведьма предназначена ему судьбой, теперь вызывала только смех.
Что-то внутри, какой-то едва ощутимый голосок нашептывал Моргану: забудь Хлою, забудь ведьму, она лишь сон! Вот твоя семья, вот твое счастье, вот твоя пара. Здесь есть все, чего ты хотел!
И Морган почти согласился с этим голосом, глядя в глаза Виктории, почти согласился поверить в то, что все это по-настоящему. Почти…
— Эта жизнь такая замечательная, — тихо сказал Морган. — Тихий семейный уют, любовь. Понимание…
Элена прижалась к его руке.
— Так и есть, муж мой… И все это твое.
— Но все это ненастоящее, — почти грустно сказал Морган. — Я стал бы самым счастливым демоном на свете, будь ты моей парой. Но моя пара — Хлоя. Даже если она никогда меня не полюбит так же сильно, как я люблю ее, она все равно моя пара. Единственная, подаренная судьбой.
— Но я лучше, — проворковала Элена. — Со мной ты будешь счастлив каждое мгновенье своей жизни. Я стану любить тебя так, как ты этого заслуживаешь, муж мой.
— Но я буду любить только Хлою, — покачал головой Морган. — Она настоящая.
— Это ничего не меняет, — сказала лжемама. — Ты тут, с нами. Навсегда.
— Все это ненастоящее. — Морган оглянулся. — Очень похоже на правду, но все равно ненастоящее. Как сон.
— И что? — насторожился лже-Хукс.
— Во сне, когда снится, что умираешь, ты просыпаешься, — пояснил Морган.
Прежде чем кто-то успел пошевелиться, он кинул ребенка в лжеродителей, оттолкнул Элену и, выхватив кинжал, воткнул его себе под ребра. Тело пронзила вспышка острой боли, глаза застлало белой пеленой, а в следующее мгновенье наваждение растаяло. Морган обнаружил, что стоит посреди леса, держась за место, куда ударил себя кинжалом, а рядом, как два истукана, застыли Освальт и Пэттон. И серое «ничто» уже подобралось к их ногам.
— Ядреный корень! — выругался Морган и скомандовал: — Уходим!
И даже сделал несколько шагов, прежде чем понял, что никто из товарищей не шелохнулся.
— Я сказал, уходим! — раздраженно рыкнул Морган. — Нашли время любоваться! Это конец света!
Демоны по-прежнему не шевелились.
— Освальт?
Морган подошел к другу и помахал у него перед лицом рукой. Тот даже не моргнул.
— Пэттон?
Он попытался подергать второго товарища за плечо. Никакой реакции.
Морган не на шутку разволновался. Что-то уничтожало мир за ними, и это что-то неумолимо надвигалось. А два демона, которые должны его охранять и защищать от такого рода опасностей, стояли как зачарованные…
Хотя… почему как? Они и были зачарованы. Той самой неизвестной силой, которая пыталась заставить Моргана забыть Хлою и остаться в иллюзорном мире. Эта парочка тоже, наверное, думает, что сейчас не в лесу, а в каком-то месте, где им хорошо и спокойно. Освальт или на тренировке, или со своей Изи. А Пэттон… Хм-м-м. Морган даже представить не мог, в каком месте оказался Пэттон. Этому демону, кажется, везде хорошо.
Окружающий иллюзорный мир — порождение не иначе как самого Келмуса или Рэйганы. Кто еще настолько коварен, что может придумать сон, который станет для попавшего в него словно мед для пчелы? Такой притягательный, что отказаться от него невозможно даже под страхом гибели? Сладкая смерть.
— Что же делать? Что же делать? Что делать? — спрашивал сам себя Морган, пока мозг лихорадочно искал выход из сложившегося положения.
Не придумав ничего путного, он попросту свалил Освальта и быстро потащил по земле подальше от этого места, куда медленно подбиралась не иначе как сама смерть.
Вскоре Освальт начал потихоньку отмирать.
— Что… что такое? — дезориентированно глядя вокруг, спросил демон, но сейчас было не до удовлетворения его любопытства. Пэттон все еще находился в большой опасности.
Морган бросился к нему со всех ног, несколько раз споткнувшись по дороге. И готов был поклясться: недавно всех этих коряг и корней на пути не было и в помине. Да и откуда им взяться на мощенной камнем дороге? Из этого следовало, что лес пытается помочь незваным гостям поскорее отправиться в мир иной.
Когда Морган прибежал туда, где оставил Пэттона, неизвестная сила, уничтожающая лес, уже подобралась к тому вплотную. До зачарованного демона оставалось не больше двух пальцев. Времени на размышления не было. Морган схватил друга за длинную, до лопаток, косу и потащил по дороге.
О том, что действие чар закончилось, он узнал, когда полный боли и ярости рев демона огласил округу. В царящей вокруг тишине это рычание казалось еще громче.
Оттолкнув Моргана, Пэттон вскочил на ноги, хватаясь за голову.
— Ты что, скальп с меня снять решил?! — прорычал он, не давая другу даже шанса оправдаться. — Я убью тебя…
Его прервал новый рев, намного мощнее, чем тот, который издал демон. В следующее мгновение приятели услышали оглушительный треск и грохот ломающихся деревьев. Шум приближался. Не было никаких сомнений, что создающий его монстр несется в их сторону.
— …потом, — сглотнув, неуверенно закончил Пэттон. — Я тебя потом убью.
— Бежим? — предложил Освальт, почесав затылок.
Предложение было молчаливо одобрено.
