Вместо ответа Энитан кинул птице еще пару кусочков. Она уже так привыкла к нему, что могла клюнуть пальцы на ногах, если он слишком медленно подавал ей пищу.
Некоторое время спустя Риг повернулся к нему.
- Было бы здорово искупаться в озере сегодня, как думаешь? И мне бы хотелось насобирать камней для очага в доме, а то не хватает, - в доме у озера был огромный камин. Энитан мог стоять в нем не нагибаясь. – Помоги собрать обед. Поедим там.
- Я помогу с обедом, но с тобой не пойду, - совершенно ровный голос. Ничего не выражающее лицо. Выворачивающийся наизнанку желудок. Энитан промаршировал к хижине, словно все уже было решено.
Но Риг схватил его за руку, когда Энитан проходил мимо.
- Пойдем со мной, Эни. Пожалуйста, - он выглядел так, как будто последнее слово стоило ему очень дорого.
Это прозвище почти сломило Энитана, но не до конца.
- Не сегодня, - тихо ответил он и осторожно высвободил свою руку из пальцев Рига. Он вошел в хижину и принялся собирать еду: остатки лепешки, копченую рыбу-дракона, пару мелких красных фруктов, почти безвкусных, но, по словам Рига, полезных для крови. Риг молча наблюдал, как Энитан складывает все в матерчатую сумку.
- Я не позволю тебе… - начал Риг, когда Энитан подал сумку.
- Если мы затеем драку, я выиграю. И свяжу тебя. А приятели тебя освободят.
- Это я тебя свяжу, - сквозь сжатые зубы процедил Риг.
- Не сможешь. А если даже у тебя получится, что дальше? Будешь держать меня на цепи постоянно? Ты этого хочешь для меня, Риг?
Глаза Рига наполнились слезами, и сердце Энитана разлетелось на осколки. Но слезы не пролились, а Энитан не сдался. Он предупреждал. Рассказывал, кем был.
Риг все еще не забрал сумку, поэтому Энитан взял его большую руку и вжимал ткань в ладонь, пока Риг не стиснул пальцы. Боги, эти пальцы… Энитан вздрогнул, вспомнив их прикосновение к коже.
Риг, похоже, не правильно истолковал причину дрожи.
- Шрамы. Я могу попросить кого-нибудь из лекарей поработать над ними. Не знаю, исчезнут ли они полностью…
Энитан прикоснулся к изуродованной стороне его лица.
- Шрамы тут ни при чем. Ты красивый мужчина, как снаружи, так и внутри. А я нет. Я уродлив.
- Я надеялся помочь тебе увидеть, что все совершенно иначе.
Энитан отвел взгляд.
- Иди, строй свой дом.
Не сказав больше ни слова, Риг ушел.
Энитан не знал, что можно одновременно ощущать глубокое облегчение и абсолютную утрату. Он молча стоял посреди хижины, потирая голову и чувствуя себя больным. Ему хотелось написать Ригу письмо с благодарностью. Объяснить, что если бы был способен, он бы полюбил Рига. Но в хижине не было ни бумаги, ни чернил. К тому же Энитан понятия не имел, умеет ли Риг читать. Не похоже, что это умение было необходимо в Холмах.
В конце концов Энитан нанес Ригу еще один ущерб - украл одолженные ему рубашку и штаны, став напоследок еще и вором. Он сунул в карман немного вяленого мяса, наполнил бурдюк водой и прикрепил к поясу.
«Вот и все», - подумал он, в последний раз обводя взглядом хижину. Странно, что эта крохотная комнатенка стала роднее, чем когда-либо был семейный особняк.
За последние несколько недель ноги загрубели, поэтому Энитан не испытывал дискомфорта, выходя за порог и углубляясь в лес. Он не пошел по протоптанной дорожке, вместо этого свернул на едва заметную, заросшую лианами и молодой порослью тропинку, стараясь избегать деревьев, о которых его предупреждал Риг - жалящих шипами и вызывающих сыпь.
Где упал Риг, когда его застал туман? Где лежал без сознания, пока кожа облезала, а любимый человек умирал, лежа на нем? И, милостивые боги, как Риг смог подняться и выжить? Как смог не ожесточиться, не возненавидеть туман, Холмы и жителей деревни, отославших его прочь? И проклятых горожан, что, падая сюда, лишили его всего?
Глаза защипало, но Энитан упрямо шел вперед.
Дорога не заняла много времени. Дорога до… края. Для этого места не существовала другого слова. Деревья и кусты резко заканчивались, словно им не хотелось приближаться к склону Рич, и последние сорок шагов под ногами не было ничего, кроме голой каменистой почвы. Крутой склон возник так неожиданно, что Энитан замер с одной ногой, стоящей на ровной земле, а другой уперевшись в подъем. Он смотрел и смотрел вверх, но так и не смог увидеть вершину. Ему не верилось, что он выжил, упав с такой высоты. Очевидно, что если бы не Риг, он бы был мертв.
Эта мысль заставила его двинуться. Одновременно с осознанием того, что пусть сейчас небо невинно-голубое, ничто не мешает облаками появиться в любой момент. Энитан представил себя на полпути к вершине, как вокруг сгущается туман, как облазит плоть, мутнеют глаза, и он сползает все ниже и ниже. И в этот раз тут не будет Рига, чтобы спасти. Возможно, теперь, когда Энитан бросил его, Риг и не захочет спасать. Как бы то ни было, Энитан не хотел снова пройти через ту агонию снова. Он предпочел бы умереть.
Земля на склоне оказалась более рыхлой, чем Энитан ожидал. Он полз наверх на четвереньках, цепляясь за все подряд пальцами рук и ног. Почти сразу начала ныть спина. Очень часто он соскальзывал, отчаянно пытаясь удержаться. К тому времени, когда Энитан добрался до более-менее ровного места, у него болел каждый мускул. Но ему все еще предстоял долгий путь.
Выпив пару глотков воды и съев мяса, он продолжил восхождение.
День был невероятно длинными. Даже несколько часов спустя, когда солнцу пора было сесть за горизонт, оно по-прежнему сияло у Энитана над головой. Ему начало казаться, что он будет вечно карабкаться по этому склону. Может, в этом и заключалась правда Холмов – демоны насмехаются, заманивая человека ложным ощущением доброты и заботы, а затем ставят перед ним задачу, бесконечную и невыполнимую.
Энитан начал смеяться, и даже для его слуха этот звук не показался нормальным. Но он ничего не мог с собой поделать и поражался ироничности своей судьбы. Сначала упасть в любовь и доброту, а затем подниматься – все еще подниматься, черт возьми, - стремясь к ненависти, мести и разрушению. В его лице боги заполучили отличную игрушку.
Энитан полз и полз, постоянно ожидая, что вот-вот нагрянут облака. Он почти ощущал, как они наблюдают за ним. Пальцы тонули в песчаной почве, ногти обломались и кровоточили. Камни впивались в ладони и колени. Пыль покрывала с
