Он взял протянутую квитанцию, после чего поблагодарил ее и повернулся, собираясь уйти.
– До свидания, – попрощалась она.
«КИНГ-СИТИ» – было написано на бумаге.
– До свидания, – помахал рукой мужчина, ничего не говоря.
– Подождите, – спохватилась она. – Вы так и не сказали, как вас зовут.
– Ах да, вы правы, – отозвался он, уже коснувшись рукой двери. – Меня зовут Эллиот. Приятно было познакомиться.
Дверь распахнулась и тут же захлопнулась. Джеки держала в руке листок бумаги, впервые за всю свою предположительно долгую жизнь не уверенная в том, что делать дальше. Она чувствовала, что ее размеренная жизнь, которая плавно текла много десятков лет, вдруг нарушилась и что-то пошло не так. Но в то же время она понятия не имела, почему это чувствует. Это же просто клочок бумаги, все еще зажатый в ее руке, вот и все.
Она уже заканчивала бумажную работу, как вдруг споткнулась на графе «сдатчик». Она не могла вспомнить, как его зовут. Не могла даже вспомнить его лица. Взглянула на листок бумаги: «КИНГ-СИТИ». Подняла глаза, чтобы разглядеть его в окошке, чтобы сдвинуть память с мертвой точки.
Стоя за прилавком, Джеки увидела на улице мужчину в светло-коричневом пиджаке, бежавшего в сторону пустыни. Она едва различала его фигуру на самом краю освещенной автостоянки. Он бешено размахивал руками, и чемодан подпрыгивал им в такт. Ноги его неистово молотили по земле, поднимая тучи песчаной пыли. Голова была запрокинута назад, и даже со своего места она видела, как по шее у него струится пот. Мужчина бежал так, словно стремился от чего-то, а не к чему-то. Наконец он исчез, оставив за собой тусклую полоску света.
Глава 2
Вот этот дом. Он похож на многие другие дома. Представьте себе, как выглядит дом.
В то же время он не похож на многие другие дома. Снова представьте себе этот дом.
С учетом всего этого он одновременно похож и не похож на другие дома. Он в точности такой же, как все дома.
С одной стороны, своей формой он напоминает другие дома. У него форма дома. Это именно дом, скажут люди, если им покажут его изображение. С другой стороны, он не похож на другие дома именно своей формой. Форма у него не совсем обычная. Конечно же, это дом, но есть что-то еще, какая-то красота внутри этого дома, скажут люди, если им покажут его изображение. Не знаю, к месту ли тут слово «красота». Это больше похоже… похоже на… Вообще-то мне не по себе. Прошу вас, хватит показывать мне эту картинку. Пожалуйста, могут взмолиться те же люди через несколько секунд. Это ужасно, это жуткая красота, которую я не понимаю. Прошу вас, прекратите.
Ну ладно, скорее всего, ответит человек, показывающий эту картинку, поскольку он может оказаться добрым и душевным. Трудно сказать, добрый ли он и душевный, если вы ничего не знаете о человеке, кроме того, что он показывает другим изображения домов. Но ведь бессмысленно идти по жизни, заранее думая плохо о людях, которых не знаешь.
Вполне разумно предположить, что дом есть некая замкнутая структура, построенная людьми и находящаяся в их владении.
Весьма странно предполагать, что дом обладает индивидуальностью, душой. Как это может прийти кому-то в голову? Это верно. Обладает. Но именно странно это предполагать. Никогда не предполагайте подобных вещей.
Еще он не похож на другие дома своими мыслями. Большинство домов не думают. У этого дома мысли есть. Эти мысли не видны на картинке. И люди их тоже не показывают. Но мысли умеют проникать во внешний мир. По большей части с помощью снов. Когда человек спит, дому вдруг может прийти мысль: «Серо-коричневый цвет не усиливает эмоции. Он практичен и банален. Никто не закричит, увидев что-то серо-коричневое». Или другая мысль: «О, боже мой, время!» Или даже: «Что такое время?» И спящему человеку такая мысль тоже может прийти в голову.
Эти мысли также могут передаваться под душем. Агрессивные мысли. Злые мысли. Мысли, которые нужно подавить, прежде чем общаться с людьми. Мысли вроде глухого утробного урчания или когда костяшки пальцев хрустят, кулаки и зубы сжимаются, глаза перестают воспринимать любую новую информацию и вода стекает по окаменевшему лицу.
Мысли повсюду. Иногда они вполне банальны. «Где-то за спинкой кровати сидит мышь и что-то грызет» – вот пример подобной мысли.
Еще он походит на другие дома тем, что там селятся люди. Например, там живет женщина.
Представьте себе женщину.
Прекрасно.
Еще там живет мальчик. Не совсем мужчина. Ему пятнадцать лет. Вы знаете, как это бывает.
Представьте себе пятнадцатилетнего мальчика.
Не-а. Совсем не так. Еще разок.
Нет.
Нет.
Ладно, хватит.
Он высокий. Худой, с короткими волосами и длинными зубами, которые он прячет, когда улыбается. Он улыбается чаще, чем ему кажется.
Представьте себе пятнадцатилетнего мальчика.
Нет. Еще разок.
Нет. Не угадали.
Его пальцы двигаются так, словно они без костей. Глаза – как будто у него совсем нет терпения. У него язык, который каждый день меняет свою форму. Его лицо каждый день меняет форму. Его скелет, цвет кожи и волосы меняются каждый день. Он всегда оказывается не таким, каким вы его запомнили. Он всегда не похож на прежнего себя.
Представьте себе…
Хорошо. Вот теперь и вправду хорошо.
Его зовут Джош Крейтон.
Ее имя – Диана Крейтон. Она – его мать. Она видит себя в Джоше.
Джош похож на множество разных вещей. Он постоянно меняет свою физическую форму. В этом смысле он отличается от большинства своих сверстников. Ему кажется, что он одновременно представляет собой разные сущности, многие из которых противоречат одна другой. В этом он похож на большинство своих сверстников.
Иногда Джош принимает облик морской лисицы с хищными, зализанными формами, или кенгуру, или платяного шкафа Викторианской эпохи. Иногда он импровизирует с обликом: рыбья голова с клыками цвета слоновой кости и крыльями бабочки-данаиды.
– Ты так сильно изменился с тех пор, как мы виделись в последний раз, – часто говорят ему.
Люди говорят это всем подросткам, но, обращаясь к Джошу, вкладывают в эти слова более глубокий смысл.
Джош не помнит, как он выглядел в последний раз, когда виделся с тем или иным человеком. Как и большинство подростков, он всегда был тем, кем ему выпало быть в какой-то момент, пока навсегда не распрощался с этим бытием.
Была девочка, которая нравилась Джошу, но Джош нравился ей лишь в облике двуногого существа. Джошу не всегда нравится быть двуногим, поэтому эта новость его расстроила. Был мальчик, который нравился Джошу, а ему Джош нравился, когда превращался в классную зверушку. Джошу всегда нравится быть классной зверушкой, однако он несколько иначе воспринимал слово «классная», нежели тот мальчик.
