– Мне просто любопытно. Люди не часто откликаются на наши брошюры. Во всяком случае не ваши ровесники. И уж точно не ученые. А если и откликаются, то приходят на встречу, а не в саму церковь во внеурочные часы.
– Я ничего не вынюхивала.
– Ой-ой. – Дэррил впервые посмотрел на нее с подозрением. – Я даже и не думал, что вы что-то вынюхивали. А вы вынюхивали?
– Нет.
Ниланджана развернула фольгу и откусила большой кусок сэндвича. Хлеба в нем не было. Только обжаренные нутовые шарики, овощи, кленовый сироп и кунжут. Пшеница и все продукты из нее по-прежнему находились в Найт-Вэйле под запретом из-за происшедшего в 2012 году инцидента, когда вся пшеница и продукты из нее превратились в змей. Было много пострадавших, но самым тяжелым последствием стал сам запрет, от которого пострадали люди, любившие хлеб.
– Тогда в кофейне я собирался дать вам свой номер телефона. Но мне не хотелось показаться навязчивым, поэтому вместо него я дал вам брошюру. Я был потрясен, когда она привела вас ко мне. Вы хотите сходить на свидание?
Ниланджана увлеченно жевала сэндвич, и ответом ему стало:
– Мм-м-м-м.
– Ладно, я не совсем верно поставил вопрос. Не свидание. Может, что-то вроде продолжения знакомства. Теперь я вас вспомнил. Это вы тогда со мной разговаривали, когда я еще работал в часовом магазине. Тот разговор заставил меня надолго задуматься. Мы разошлись во мнениях, но мне было весело. Я подумал, что мы могли бы куда-нибудь сходить, поговорить еще немного. По-моему, это что-то вроде свидания. Я себе в этом признаюсь. Вы хотите пойти на свидание?
Ниланджана проглотила маленький кусочек, не переставая жевать.
Дэррил продолжал заполнять паузу.
– В любом случае, моя попытка не быть навязчивым не удалась. Прошу прощения. И за то, что приехал к вам на работу. Это, наверное, выглядит пугающе.
– А еще вы купили мне сэндвич, – добавила Ниланджана, наконец-то прожевав. – Довольно необычный сэндвич.
– Я купил его не вам. Я вышел, чтобы взять сэндвичи себе и Стефани.
– Так он предназначался Стефани?
– Я куплю ей еще на обратном пути.
– Ой! – воскликнула она. Конечно же, сэндвич говорил о его интересе к Стефани. Ей не следовало воспринимать его как нечто другое.
– Это очень даже странно, – заявил мегафон из вертолета.
– Простите, извините. Начнем сначала. В церкви вас что-то заинтересовало. Это я? Не знаю. Отвечать не обязательно. Подождите, это я? – спросил Дэррил.
– Классно! – отозвался вертолет.
Ниланджана быстро откусила от сэндвича огромный кусок, потом показала себе на рот и покрутила туда-сюда головой, словно говоря: «У меня полный рот. Говорить не могу. Дайте мне минутку, чтоб прожевать».
– Я пытаюсь не быть странным. Но я странный. Извините. Со мной такое случается. Иногда я хочу сказать одно, а люди думают, что я говорю совсем другое. Типа я стараюсь быть искренним, а люди думают, что это сарказм. Я просто…
И тут, прервав его, начал пищать ящик с мигающими огоньками, который Ниланджана поставила на край ямы.
– Мм-м-м-м, – произнесла Ниланджана, подняв указательный палец: мол, погодите. Она записала последовательность мигавших огоньков. Сосчитала каждый и поставила галочки на бумаге. Придется возвращаться в лабораторию для расшифровки данных. Ей бы очень хотелось получить разрешение на получение компьютера. Он бы очень облегчил ее работу.
– Давайте как-нибудь куда-нибудь сходим, – сказала она, наконец закончив. Мысль не из лучших – встречаться с тем, кто имеет отношение к ее исследованию. Но разве она не заслужила права немного развеяться? И, оправдываясь перед собой, Ниланджана подумала, что, наверное, сможет таким образом собрать побольше полезных данных.
– Я не очень-то люблю ходить на свидания, так что давайте просто… куда-нибудь сходим. Поедим. Поболтаем. Так ведь говорится?
– Да. «Куда-нибудь сходить. Поесть. Поболтать». Да, именно так говорится.
– Отлично. Может, немного поговорим о моем интересе к церкви. Только давайте на этом не сосредотачиваться. Завтра вечером, идет?
– Завтра – просто класс. Вы думаете, мы в церкви замышляем что-то плохое? – выпалил он.
– Не знаю, Дэррил, – осторожно ответила она. – А вы замышляете что-то плохое?
– Нет, конечно, нет, – ответил он. – Просто все остальные подумали, что вы собираетесь проводить у нас расследование или что-то типа того.
Он казался настолько искренне обеспокоенным, что Ниланджана едва удержалась, чтобы не спросить его о Словотворце. Но в церкви лучше никому не знать, что она идет по этому следу, какими бы безобидными они там ни казались. Ей захотелось, чтобы сейчас Дэррил ушел, а она сходила бы поесть и поговорила с ним как-нибудь в другой раз. Не стоит позволять ему слишком вторгаться в ее работу или жизнь.
– Позвольте ваш номер телефона, – вместо этого произнесла она. – Увидимся завтра.
Они обменялись сообщениями.
– Поеду-ка я куплю Стефани еще сэндвич, – сказал Дэррил, садясь в машину. – Как вам с фалафелем?
– Наименее ядовитый сэндвич из всех, – пошутила она, мысленно надеясь, что так оно и есть.
Глядя вслед его отъезжавшей машине, Ниланджана подкорректировала свою гипотезу. Не психопат. Просто нервный, но, может, где-то даже симпатичный.
Но сюда она приехала совсем не за этим. Она повернулась к ямам. Здесь имели место мощные воздействия, по какой-то причине произведенные посреди пустыни. Еще одно возможное объяснение отсутствию элементарной логики в расположении провалов заключалось в том, что они проделаны неким существом, руководствовавшимся скорее инстинктом, нежели логикой. Ниланджане снова пришли на ум словах вроде «поедать» и «поглощать». Она подумала об огромных витражах в церкви. Какое существо могло породить провалы вроде этих? И насколько огромным оно должно быть, чтобы заставить содрогаться землю до самого города? Возможно ли, что в пустыне прячется какое-то чудовище?
Она окинула взглядом горизонт, но увидела только горы. Большинство людей предпочли бы не заметить даже их.
Глава 10
Взглянув на свои находки, Ниланджана ощутила лишь предчувствие, что эти ямы были результатом действий живого существа, и предчувствие это было вовсе не научным.
Она устала, пора было заканчивать работу и ехать домой, но сначала ей хотелось увидеть, чего достиг Карлос в своей части исследования. Она поставила машину на парковку, которую лаборатория Карлоса делила с пиццерией «Большой Рико» – последней пиццерией в городе, сохранившейся благодаря искусству увлеченного кулинара и пожарного эксперта в лице самого Большого Рико.
Луиза и Марк расслаблялись в комнате отдыха при лаборатории, поедая пиццу с бумажных тарелок (из-за запретов на пшеницу и ее производные пицца у Рико представляла собой просто сырные шарики в соусе). Соседство с пиццерией стало для лаборатории настоящей удачей. Но иногда, когда Ниланджана утром вставала с постели, изжога напоминала ей о том, что у этого постоянного соблазна были и отрицательные стороны.
– Ты куда вчера пропала? – спросила Луиза с присущим ей легким разочарованием в голосе. – Что-то на тебя не похоже вот так бросить эксперимент. Ты никогда не получишь премию за игнорирование экспериментов. За это премий не дают.
– Роджер Арлинер Янг
