– Да, пастор.
– Ты занят. Я занята. Мы оба так любим свою работу на благо церкви. Мы иногда забываем о людях, делающих церковь такой, какова она есть. Спасибо, что пришел поговорить.
– Мы это ценим, – произнес Гордон. Он стоял за спиной пастора. Улыбка его не изменилась с того момента, когда он подошел к Дэррилу в зале.
– Не за что, – ответил Дэррил. – Просто хочу сказать, как много все это для меня значит. В том смысле, что последователи – это моя семья. – Он умолк.
Пастор Мунн смотрела прямо на него, но как бы и вдаль, опережая мысли.
– Еще хочу сказать, – продолжил он, – спасибо за… ну, не знаю за что.
Пастор улыбнулась, но не заученной церковной улыбкой, а ровной, естественной. Она сняла шляпу и подала ее Гордону, который аккуратно повесил ее на вбитый в стену крючок.
– Необязательно благодарить за что-то, – сказала она. – Мне нравится иногда справляться о людях. Убедиться, что их путь с Улыбающимся Богом гладок и полон счастья.
– Она хочет справиться о тебе, – добавил Гордон.
– Ты – яркий пример доброты и энергии, которые нам нравится видеть в церкви, Дэррил, однако я надеюсь, что вера твоя остается столь же твердой, как в тот час, когда я впервые приветствовала тебя как официального члена сообщества. Ты помнишь тот день?
Он помнил. Ему было десять лет. Родители его были еще живы, но они часто отсутствовали. Сами они редко ходили в церковь, используя последователей и различные занятия у них в качестве своего рода нянек для Дэррила. Именно в классе для юношества он познакомился со Стефани. Они стали лучшими друзьями. Она и ее семья были ярыми приверженцами веры, тогда как Дэррилу просто очень нужно было пристанище, пока его родителей не было дома, что случалось довольно часто.
Стефани пробудила у Дэррила интерес к самой вере, ко всем милостям Улыбающегося Бога и к тому, как Он мог поглотить всю боль в твоей жизни. Это была дивная история, особенно когда тебе ее рассказывал тот, кому ты веришь и кого любишь. Рассказ никогда не существует сам по себе, но присутствует в контексте рассказчика.
Раз в год церковь устраивает Молодежный отбор, во время которого дети могут по своему выбору стать полноправными членами церкви. Стефани убедила Дэррила вместе с ней вступить в члены церкви. Он помнил похожую на коробку желтую шляпу пастора Мунн и ее развевающуюся мантию. Он помнил ее устремленные вдаль глаза, когда она помахала кулаком у него надо лбом. Он помнил, как все последователи пели известный гимн:
Приведите детей,Отберите детей,Проведите их к священным Зубам,Отберите их,Поглотив, очистите помыслы их.Ооо, ооо,Приведите детей.– Я хорошо его помню, пастор Мунн.
– Чудесно. Но я обеспокоена, – произнесла пастор, нахмурившись, чтобы продемонстрировать свое беспокойство. – Мы все обеспокоены. Обеспокоены тем, с добрыми ли людьми ты водишь дружбу. Тем, добрые ли дела ты творишь.
– Это нас беспокоит, – добавил Гордон.
Сначала Дэррил ничего не ответил. Он был не уверен, как много они знают. Встревожены ли они тем, что ученый появился в церкви и осматривал ее? Знают ли они, что он и ученый встречаются (или что там они делают без навешивания ярлыков)? Знают ли они, что он сделал после того, как провел время с Ниланджаной?
Какая-то потаенная, детская область его сознания твердила, что они знают все, но он был достаточно взрослым человеком и понимал, что если Улыбающийся Бог и мог заглянуть к нему в душу, то пастор и Гордон были такими же людьми, как он сам.
– Прошу прощения, что доставил вам беспокойство, – осторожно начал он. – Я совершенно не хочу никого беспокоить. Если бы вы мне подсказали, что в моем поведении создает проблему, я смог бы его изменить.
Пастор Мунн посмотрела на него, наклонив голову. Гордон, видя это, тоже наклонил голову, но, едва он успел это сделать, пастор уже снова держала ее прямо, и он торопливо последовал ее примеру.
– Я не сержусь. Мы не сердимся. Разумеется, Улыбающийся Бог не сердится. Что исходит от Улыбающегося Бога, Дэррил?
– Счастье, – ответил он. Этот ответ он заучил с самого детства.
– А почему Он счастлив?
– Потому что Он поглощает наши грехи.
Пастор Мунн кивнула, словно довольная тем, что он верно усвоил так много ответов.
– А в чем твои грехи, Дэррил? – спросила она.
Выходит, они знают. Дэррил тайком изучал историю церкви, пытаясь понять, связана ли она с пустынным миром и как связана. Объяснения Ниланджаны насчет параллельного мира во многом напоминали то, что он знал о небесах, и он начал размышлять, являются ли небеса чем-то материальным, тем местом, где, очевидно, удерживали Карлоса. Это привело его к тому, чтобы начать собственное расследование. Изучение истории церкви было намеренно затруднено. Членам церкви было доступно всего несколько книг, поскольку пастор Мунн считала, что традиции церкви могут изучаться лишь старейшинами и потом передаваться из уст в уста, чтобы не позволить любому грамотному человеку по-своему интерпретировать веру.
– Я лишь хотел укрепить веру.
– Укрепить веру, творя что? – спросила она с неподдельным интересом.
– Стремясь понять, откуда мы. И какое имеем отношение к параллельному миру, тому, что по ту сторону дома, который не существует. Параллельный мир – это небеса? Там живет Улыбающийся Бог?
– Не тебе об этом спрашивать! – выкрикнул Гордон, но пастор заставила его замолчать одним взмахом руки, даже не подняв глаз. Он скрестил руки на груди и вернулся на свое место позади нее.
– Гордон прав, – согласилась она. – Не тебе об этом спрашивать. Параллельный мир? Дом, который не существует? Где ты все это вычитал? Зачем ты читал? С кем ты говорил? – Она не давала ему ответить, тем самым продемонстрировав, что уже и так все знает. – Ты существуешь, чтобы делать то, о чем попросит тебя Улыбающийся Бог. Не больше и не меньше. Разве это не чудесно? Когда всю ответственность берет на себя существо более могущественное, чем любой из нас?
– Да, но… – начал он.
– Ты понимаешь разницу между верой и наукой? – спросила она. – Здесь мы верим. Верим друг в друга и в нашу общность. Мы стоим на доверии, на благодатной честности. В науке учат прямо противоположному. Их учат сомнениям. Ученый должен подвергать сомнению каждый аспект мироздания, вновь и вновь его проверять, и даже тогда он должен сомневаться в том, что узнал. Он должен пытаться опровергнуть каждую пришедшую ему в голову мысль. Ты можешь представить порожденное всем этим недоверие? Как может существовать общность, если вся структура мышления основывается на неверии в неотъемлемую истину всего, что они слышат? – Она грустно покачала головой при мысли об участи ученых.
Дэррил искал место, где бы мог остановить взгляд, чтобы за ним не следили ее глаза. Стены
