Но этого не произойдет, если я не преуспею в том, что задумал. Что я делаю, черт возьми? Это же безумие! Я ступаю в маленькую черную шлюпку, где меня уже ждут Чабс и Сондерс.
Хелена выходит из часовой башни и смотрит на меня – женщина, готовая к бою. Она выглядит самой собранной и решительной из всех.
Я наклоняю голову и подзываю ее. – Возьми это, – шепчу я.
Она забирает у меня камуфляжный вещевой мешок, пытаясь угадать, чтотам.
– Тяжелый, – говорит она тихим голосом, и ее водянистые глаза ищут ответ в моих глазах.
– Там письмо для тебя. Только для тебя.
– Должно быть, очень длинное. Что я должна с ним сделать?
– Когда тебе это понадобится, ты сама все поймешь. Жизненно важно, чтобы никто не знал эту часть плана. Только ты и я, – объясняю я.
– Готовы? – перебивает нас Чабс.
Хелена кивает.
– Погнали? – призывает Чабс.
Прохладный воздух рассвета наполнен обещанием, как будто новая эра поднимается вместе с солнцем, и только мы, горстка избранных, знаем об этом.
Доктор Олива вместе со своей небольшой бригадой медиков плывет в соседней шлюпке. Мы отталкиваемся от огромного циферблата и выходим на открытую воду.
Хелена смотрит нам вслед, и вскоре ее длинные седые волосы исчезают в дымке, расползающейся между нами. Я вижу, как ее губы складываются в немые слова, и посылаю ей тот же ответ.
За Еву.
На реке уже довольно оживленно, люди плывут по своим делам, полным ходом идет торговля, товары перекочевывают из лодки в лодку. Эта будничная картина кажется сюрреалистической, когда знаешь, что впереди поистине исторический день. Скоро на всех голографических плейерах и дисплеях появятся новости об Эрни – о возвращении отца Евы. Конечно, мне хочется быть рядом, чтобы видеть все своими глазами, но у меня есть собственная задача, на которой необходимо сосредоточиться.
– Вон он, – объявляет Сондерс.
Вдалеке, в мутном облаке загрязнения, проступает тень большого черного судна. Оно прорывается сквозь смог вверх по реке.
– Черт, ну и страшилище, – ужасается Чабс.
– Все в порядке. – Я стараюсь изображать спокойствие. Ни к чему ему знать, что у меня самого внутри все переворачивается.
– С правого борта сзади небольшой док. Там один охранник, если вообще кто-то есть, – говорит Сондерс. – Предоставьте его мне, – добавляет он, работая красным рычагом на длинноствольном ружье.
Я многозначительно смотрю на него, и он меня понимает.
– Это вырубит его на несколько часов. Не смертельно. Он даже ничего не вспомнит. Не дрейфь, – говорит он.
Я киваю в знак благодарности. Не хочу ненужных смертей и внимания, которое они привлекут.
Наши побитые шлюпки вливаются в поток транспорта, теряясь среди бесчисленных лодок, плотов и судов. С корабля нас не должны заметить.
Судно ЭПО приближается. Я вижу знакомую униформу вооруженных охранников на верхней палубе. При виде этих нагрудных нашивок с эмблемой Башни во мне закипает кровь. Теперь-то я знаю, что все это символизирует ложь.
– Пора, – говорит Сондерс и подает знак нашему капитану, который уводит шлюпку на середину реки, прорываясь сквозь «пробки». Корабль ЭПО идет параллельным курсом, медленно обгоняя наши лодки и остальные суденышки, среди которых мы прячемся.
Со своей позиции на носу шлюпки Сондерс осторожно прицеливается, пряча ружье под водонепроницаемой курткой. Когда корабль проходит мимо, я вижу небольшой док, отверстие в задней части. Я чувствую, как вибрирует под ногами шлюпка, когда капитан поддает газу, чтобы не отставать от цели.
– Я никого не вижу, – говорю я, стараясь не слишком пристально смотреть на корабль.
– Я тоже, – отвечает Сондерс.
– Впереди мост, – предупреждает Чабс.
Я выглядываю из-за борта огромного черного корабля, в хвосте которого мы тащимся, и вижу мост. Это сигнал. Наш шанс. Наш единственный шанс.
– Как только мы окажемся под ним, у нас будет около шестидесяти секунд темноты, чтобы попасть на борт. – Хотя мы уже сто раз прорабатывали этот маневр, я все равно повторяю заученные слова – скорее, для себя, чем для кого-либо еще.
Мост, огромное бетонное сооружение, пересекает реку примерно в полумиле отсюда. Это один из немногих переходов из одной части нового города в другую – прежние мосты гниют на дне широкой реки. Весь транспорт проходит под этим мостом. Там темно и шумно – одним словом, идеальное место для проникновения на борт. Когда корабль заходит под своды бетонной конструкции, тень накрывает его гигантской волной, и нас вместе с ним.
Мотор шлюпки оживает, и мы быстро набираем обороты. Я наматываю на запястье мокрые веревки, привязанные к борту, и держусь на ногах, пока мы дрейфуем в фарватере корабля ЭПО.
Когда глаза привыкают к темноте, я вижу, как Сондерс надевает очки ночного видения.
Внезапно он падает на живот, высовываясь из-за борта шлюпки, которая мчится к доку в задней части корабля.
Он опирается головой на серебристое ружье, и блестящая голубая вспышка, как молния во время бури, озаряет окружающее пространство в непосредственной близости от нас. Я вижу, как тело валится на открытую палубу и лежит неподвижно, парализованное электрическим зарядом.
– Чисто! – раздается крик Сондерса сквозь оглушительный рев корабельных двигателей, когда наша надувная шлюпка упирается носом в открытую палубу.
Я киваю Чабсу, и он следом за мной запрыгивает на корабль.
Как только мы вдвоем оказываемся на палубе, шлюпка отходит назад, уступая дорогу медицинской бригаде. Я приседаю на корточки и проверяю пульс у контуженого охранника. Он жив, хотя и без сознания. Когда доктор Олива и два его помощника пробираются к носу своей шлюпки, вторая ослепляющая вспышка проносится над нашими головами. Я слышу звонкий шлепок, удар, и второе тело падает на палубу. Еще один охранник. Я бросаю взгляд на реку, и Сондерс подает мне знак: Сработало. Я благодарно киваю ему, когда медики запрыгивают в док.
Я вдыхаю полной грудью. Мы на борту.
60
Брэм
Мы двигаемся быстро, топот наших ботинок теряется в шуме корабля, уверенно следующего курсом на Башню.
– Два пролета вниз, – говорит Чабс, заглядывая в трехмерную карту, мерцающую на его голографическом плейере. Наш пункт назначения подсвечивается мигающим красным маяком в нижней части корабля, внутри герметичного помещения.
В тусклом свете мы впятером спускаемся вниз. Перепад температур заметен по вырывающимся из наших ртов облачкам пара.
– Недалеко, – говорю я, когда вижу тревогу на лицах медиков. Доктор Олива и его помощники нерешительно плетутся за нами. И мы-то не солдаты, а что уж говорить про трех дрожащих врачей, которые добровольно вызвались нам помочь. У них вообще нет никакой боевой подготовки и опыта, и это начинает сказываться. – Все будет в порядке, – подбадриваю я, увлекая их по темной металлической лестнице в неизвестность.
Мы достигаем трюма и сталкиваемся с внушительной дверью, которая органичнее смотрелась бы
