– Я здесь, – сказал он. – Ты еще со мной?
Такой веселый…
Но под напускной его веселостью она разглядела глубокую печаль. Он знал, что она умирает. Конечно, он знал и раньше, но теперь это стало реальностью. Даже бо́льшей реальностью, чем тот страх, который заставил их спуститься с горы.
Мериам заставила себя взбодриться. Затем потянулась к запасу воли, о существовании которого даже не знала – до того момента, когда он ей понадобился.
– Я с тобой, – ответила она. – И мы будем жить. Мы обязательно спасемся.
Адам улыбнулся. Она заметила, что снегопад утих настолько, что вокруг стало даже красиво. Небеса стали серыми, а не белыми, как раньше, и Мериам поняла, что день клонится к вечеру. Затем она увидела бугры, покрытые снегом, заметила скальные образования характерной формы и узнала очертания поляны, на которой они находились. Она поняла, где они.
– Первый Лагерь, – сказала она. – Мы смогли так далеко пройти?
– Смогли, – ответил Адам, сжав ее руку. – Но впереди еще долгий путь.
В голову пришла внезапная мысль. Она еще раз посмотрела на Уокера и Ким.
– А где?..
– Авчи пошел отлить, – немедленно ответил Адам.
Мериам почти удалось улыбнуться.
Затем раздался выстрел и крик Авчи. Все посмотрели на окраину Первого Лагеря и увидели, как из-за скалы упало тело и растянулось на земле, толкнув перед собой снег.
Следом вышел отец Корнелиус. На секунду у Мериам задрожали ноги, зрение снова затуманилось, и приглушенный кусочек сознания в глубине ее разума задался вопросом – правда ли это происходит? Она почти перестала ощущать холод, и мир вокруг нее совсем не напоминал ночной кошмар. Но слышала она как сквозь вату.
Священник перешагнул через окровавленный труп Авчи одним плавным движением, и она увидела усмешку на его лице. Затем он сорвал с себя балаклаву с курткой и пошел широким шагом прямо к Уокеру и Ким, улыбаясь так широко, что его щеки разорвались почти до ушей. Челюсть и горло были залиты кровью. Темно-алые потеки ярко выделялись на фоне падающего белого снега.
Но его взгляд был прикован к Мериам. Ухмылка, казалось, предназначалась только ей, а глаза, наряду с оранжевым огнем, светились неким знанием. Как будто у них была одна тайна на двоих.
Ей захотелось закричать. Но вместо этого она встала и пошла прямо к тому, в кого превратился отец Корнелиус. Адам схватил ее за рукав куртки и потащил назад. Мериам попыталась сопротивляться, и он повалил ее на землю.
– Ты почти не держишься на ногах. Он тебя убьет!
– Я… – начала она, но остальное произнесла только мысленно: «…умираю. Я же все равно умираю».
Но Адам уже бросился к Ким и Уокеру, оставив Мериам лежать на снегу.
Демон припал к земле. Потом поднял руку и помахал ей словно цирковой клоун ребенку в зале, показывающий, что дальнейшее представление будет предназначено только ему. Затем напрыгнул на Уокера, ударил его обоими кулаками и толкнул на снег.
Мериам могла лишь наблюдать за разворачивающимся кошмаром.
Уокер чувствовал удары по черепу, словно дикую музыку, бьющую по мозгу. Увидев священника, он замешкался. И с его стороны это было очень глупо. Старик стоял в черной рясе с белой нашивкой на воротнике, без шапки, куртки и балаклавы, спустя час после того, как они видели его в последний раз… Не было ни малейших шансов на то, что он дошел сюда без помощи демона.
И вот на Уокера обрушились кулаки. Кулаки отца Корнелиуса. Покрытые тонкой старческой кожей, с синими венками, пигментными пятнами и… ссадинами на костяшках пальцев. Нос Уокера хрустнул, ломаясь, во рту появилась кровь. Он взревел и стал биться из стороны в сторону, пытаясь вырваться. Но существо внутри священника обладало адской силой, намного превышающей возможности мускулов.
«Ад», – подумал он, когда в левый висок врезался кулак, и он почувствовал, как треснула скуловая кость. Теперь он верил в Ад. А значит, где-то там, наверху, существует и Бог, которому плевать на Уокера. Все они, умирающие на склоне горы Арарат, оказались недостойны его внимания.
Еще один удар. С правой стороны, сломавший верхний резец.
«Бог, ты все-таки козел», – произнес он мысленно.
Закряхтев, он дернул рукой, развернул пистолет и спустил курок. После широко раскатившегося выстрела ухмылка стерлась с лица Корнелиуса. Оранжевый блеск в его глазах ярко вспыхнул, он зарычал и обхватил горло Уокера обеими руками, словно решив, что время игр закончилось и пора приступать к убийству.
Секунды. На все эти удары и мысли, пронесшиеся в голове, ушли считаные секунды.
В глазах Уокера потемнело. Огни в голове постепенно гасли.
Затем он услышал крики на два голоса, и один из этих голосов принадлежал Ким Сон. Хватка демона ослабла. Уокер моргнул. Зрение прояснилось достаточно, чтобы увидеть, как Ким и Адам борются с отцом Корнелиусом. Адам обхватил рукой горло священника и стал тянуть назад, пытаясь оторвать его от Уокера. Ким держала Корнелиуса за левую кисть и силилась оттащить, ногтями свободной руки царапая глаза.
Затем она убрала руку от его лица, потянулась к поясу и выхватила ледоруб. Металл влажно блеснул, когда она размахнулась и воткнула стальной клюв священнику под ребра. С присвистом и хрипом отец Корнелиус отшатнулся назад. Адам толкнул его, и священник скатился по земле с ледорубом, все еще торчащим из левого бока.
Отец Корнелиус вскинул голову и посмотрел на них убийственным взглядом. Пламя в его глазах пылало так ярко, что вполне могло оказаться настоящим огнем.
Уокер поднял оружие и выстрелил в священника. Пуля попала в правое плечо и слегка отбросила его назад.
«Еще не поздно», – сказал Уокер себе.
– Адам, сорви с него амулет!
Демон стал извиваться и шипеть, когда Адам набросился на него. Ким схватила его за левую руку и стала тянуть назад. Но когда Адаму удалось схватить священника за воротник, он сорвал лишь белый знак священнического сана.
Отец Корнелиус дотянулся до шеи Адама и воткнул в нее свои пальцы. Затем вырвал дыхательное горло с брызгами яркой крови.
Снова пошел снег.
Уокер закричал, не веря своим глазам. Он кинулся на демона и сбил его на землю. Затем прижал ствол пистолета к подбородку священника и позвал Ким.
Рука Ким мелькнула перед ним, залезла под распахнутый ворот Корнелиуса и сорвала битумный амулет с шеи. Затем кулак с зажатой в нем бечевкой отодвинулся, Ким взмахнула рукой и швырнула блестящий черный осколок изо всех сил далеко в метель – как можно дальше от Первого Лагеря.
Уокер увидел, что глаза священника прояснились, а значит, демон ушел. Осознание того, что он наделал, затопило разум отца Корнелиуса, и старик горько заплакал. Он лежал на земле, а снежинки мягко танцевали у него на лице.
За спиной раздался вой Мериам. Уокер