Сюда же стоило отнести и мамин дневник.
Сэм был перепуган, потрясён и одинок. Впрочем, сегодня – менее одинок, чем все последние месяцы. Маленькая поджигательница раскрыла ему глаза. Он не единственный такой в городе.
Сэм вытянул руки и принялся рассматривать ладони. Розовая кожа, мозоли от постоянного натирания воском доски, линия жизни, линия судьбы. Ладонь как ладонь.
Как? Как это могло случиться? Что всё это значит? И если он тут не один такой, следует ли из этого, что в катастрофе виноват кто-то другой?
Сэм протянул руки к барьеру, будто собираясь его коснуться.
Впадая в панику, он может создавать свет. Может даже обжечь человеку руку.
Но барьер, исчезновения? Нет, на подобное он не способен.
Сэм облегчённо вздохнул. Он не виноват, он ничего не делал.
Кто-то другой – да. Кто-то или что-то.
Глава 8. 287 часов, 21 минута
– НЕ ВЕРТИСЬ, я же пытаюсь поменять тебе подгузник, – сказала Мэри Террафино малышке.
– Это не подгузник, – возразила егоза. – Подгузники у деток, а у меня – особенные штанишки.
– Ну, извините, – фыркнула Мэри. – Была не в курсе.
Она натянула на девочку её «особенные штанишки» и ласково улыбнулась. Бесполезно. Та ударилась в слёзы.
– Штанишки мне всегда меняет мамочка!
– Знаю, котёнок. Но сегодня, в порядке исключения, это сделаю я, хорошо?
У Мэри самой глаза были на мокром месте. Ещё никогда в жизни ей так сильно не хотелось плакать. Наступила ночь. Мэри с Джоном, её девятилетним братом, уже раздали все сырные крекеры и весь сок. Подгузники тоже подходили к концу. Детский сад не был рассчитан на то, что дети будут здесь ночевать, поэтому хозяйка имела только минимум необходимого.
В большей из двух комнат находилось двадцать восемь малышей, за которыми приглядывали Мэри, Джон и десятилетняя Элоиза, – ну и имечко, как из сказки! И хотя последняя возилась в основном со своим четырёхлетним братиком, это было неплохим подспорьем: остальные дети, ошеломлённые внезапно свалившейся на них ответственностью, просто оставляли им своих братьев и сестёр и убегали, не делая ни малейшей попытки помочь.
Мэри с Джоном разводили смесь для детского питания и наполняли бутылочки. В «питание» вообще пошло всё, найденное на кухне садика, а также то, что Джон стащил из окрестных магазинов. Они читали вслух сказки. Вновь и вновь ставили диски с детскими песенками.
Мэри уже, наверное, в миллионный раз повторяла: «Не волнуйтесь, всё будет в порядке». Ей приходилось обнимать одного малыша за другим, и она чувствовала себя конвейером по раздаче объятий.
А дети всё равно плакали и звали маму, то и дело слышались вопросы: «Когда придёт моя мамочка? Почему она меня не забирает? Где она?» Они капризничали и требовательно вопили: «Хочу к маме! Хочу домой! Сейчас же!»
У Мэри ноги подкашивались от усталости. Она рухнула в кресло-качалку и осмотрела комнату. Повсюду – детские кроватки и матрасики. Везде лежали, свернувшись клубочками, маленькие тела. Почти все уже спали, за исключением двухлетней девочки, всхлипывающей не переставая, и младенца, то и дело заходящегося в плаче.
Джон боролся со сном. Голова опускалась в дрёме всё ниже… ниже… потом он резко встряхивался, и его тугие кудряшки задорно подпрыгивали. Джон сидел в кресле напротив Мэри, покачивая на коленях импровизированную люльку, в действительности бывшую длинным цветочным горшком, позаимствованным в хозяйственном магазине.
Мэри перехватила взгляд брата и сказала:
– Какой же ты у меня молодец, Джонни!
В ответ мальчик слабо улыбнулся, и Мэри почувствовала, что сердце у неё сейчас разорвётся. Из глаз полились слёзы, в горле застрял комок.
– Хочу пи-пи! – объявил кто-то.
– Да-да, Кесси, пойдём, – отозвалась Мэри, определив, чей это голосок.
Ванная располагалась рядом с главной комнатой. Мэри отвела туда Кесси, подождала, прислонившись к стене, потом вытерла малышке попку.
– Попу мне всегда вытирает мама, – насупилась Кесси.
– Догадываюсь, лапочка.
– Мамочка тоже меня так называет.
– Лапочкой? Ясно. Хочешь, чтобы я называла тебя как-нибудь иначе?
– Нет. Я хочу, чтобы пришла мама. Я соскучилась. Я всегда её обнимаю, а она меня целует.
– Знаю, лапочка. Может быть, пока твоя мама не вернулась, тебя поцелую я?
– Нет! Только мама.
– Хорошо, хорошо. А теперь давай-ка обратно в постельку.
Уложив Кесси, Мэри подошла к Джону, взъерошила его рыжие кудри.
– Слушай, Джонни, у нас тут всё позаканчивалось. Боюсь, утром возникнут проблемы. Я должна пойти посмотреть, не удастся ли чего раздобыть. Ты один справишься?
– Ага. Я умею вытирать попы.
Мэри вышла на ночную, почти затихшую площадь. Некоторые дети спали на скамейках, другие – группками собрались под фонарями. Она заметила Говарда с бутылкой «Маунтин-Дью» в одной руке и бейсбольной битой в другой.
– Ты Сэма не видел?
– Зачем он тебе?
– Мы не можем одни с Джоном заботиться обо всех этих малышах.
– А тебя кто-то просил? – Говард дёрнул плечом.
Это было уже слишком. Мэри была высокой и сильной, Говард – низеньким и слабым, хотя и мальчишкой. Она подошла к нему вплотную и, глядя прямо в лицо, сказала:
– Слушай меня, мелкий червяк. Если я не позабочусь об этих детях, они умрут. Дошло? Они совсем ещё маленькие, их нужно кормить, водить в туалет и менять подгузники, а я, судя по всему, единственная здесь, кто это понимает. И в домах наверняка остались другие дети. Растерянные, голодные, перепуганные до смерти.
Говард попятился, воинственно приподнял биту, но потом опустил:
– А я что могу? – захныкал он.
– Ты? Ты – ничего. Где Сэм?
– Свалил.
– Чего?
– Ну, свалил. Ушёл вместе с Квинном и Астрид.
Мэри нахмурилась, чувствуя себя уставшей и отупевшей.
– Кто же здесь командует?
– Ты, похоже, решила, что если Сэм раз в два года строит из себя героя, то он тут самый главный командир?
Мэри тоже была в том автобусе два года назад, когда у водителя, мистера Коломбо, случился инфаркт. Она зачиталась тогда, не обращая внимания на происходящее, и оторвала взгляд от страницы, лишь почувствовав, что автобус резко вильнул. К тому времени, когда Мэри поняла, что случилось, Сэм уже сидел за рулём автобуса и подводил его к обочине.
В последующие два года он вёл себя тихо и незаметно, почти не участвуя в жизни школы. Мэри, как и все остальные, давно и думать забыла о Сэме и его подвиге.
И всё же она ничуть не удивилась тому, что во время пожара именно Сэм вышел вперёд. Мэри сердцем чувствовала, что если кому и командовать теперь ими, так это Сэму. Она даже рассердилась на него: ну где его носит, когда он так нужен?
– Тогда приведи ко мне Орка.
– Я не могу приказывать Орку, ты, сучка!
– Что ты сказал? – рявкнула Мэри. – Как ты меня назвал?
– Да я ничего, Мэри, я так, – Говард судорожно сглотнул.
– Где Орк?
– Дрыхнет, наверное.
– Разбуди его. Мне нужна помощь. Я уже засыпаю на ходу. Мне нужно ещё по крайней мере два человека, умеющих заботиться о малышах. Нам требуются подгузники, бутылочки, соски, крекеры и галлоны
