Завороженная тысячами оттенков божественно-прекрасного аромата, я сорвала ближайший плод. Ощутила его мягкую, бархатистую кожицу, льнувшую к руке, и восторженно выдохнула:
– Персик!
Но вкусить не успела – Джар резко выбил его из открытой ладони. Проводив тоскливо-голодным взглядом плод, я с ненавистью воззрилась на, оказывается, недоброго, хитрого пришельца и обиженно, зло зашипела:
– Ты что творишь?
И кинулась за вожделенной вкусняшкой, пока рант-конкурент не забрал себе все-все. Гад! Но он заступил мне дорогу. Ослепленная яростью, я бросилась на него и замолотила кулаками по груди, горячечно повторяя:
– Пропусти! Слышишь, пропусти! Я хочу, мне надо…
Джар, перехватив меня под грудью и прижав к себе спиной, настойчиво пытался достучаться до моего сознания, пока я извивалась и брыкалась:
– Не дыши этой дрянью, Таяна! Этот сад – огромный плотоядный организм, коварное растение, а плоды – ловушка. Если попробуешь – уснешь прямо здесь, на мху, и сама пойдешь на съедение корням.
Я безуспешно рвалась из стальной хватки Джара, пока его слова не пробились сквозь вязкий ароматный туман, застилавший разум. Перестала вырываться и невероятным усилием воли абстрагировалась от убийственного запаха, концентрируясь на голосе и руках державшего меня мужчины. Почувствовала его горячую ладонь на своей груди, другую – на животе. Я конвульсивно дернулась, но он крепко держал меня. Не больно, но очень чувствительно, особенно в тот момент, когда адреналин ураганом несся в моей крови. Возбуждение переросло в телесное и не менее острое. Все мои органы чувств пробудились, кожа в тех местах, где ко мне прижимались мужские руки, пылала, посылая жаркие волны желания, отдававшегося дрожью. Низ живота почти горел…
Мы одновременно замерли, ощутив перемены. Меня поглотила масса новых ощущений, неожиданных и потрясающих. Джар, если мой воспаленный мозг еще был способен соображать, почувствовал мое состояние и, вероятно, изменившийся запах. Крепче перехватил меня, приподняв над землей, и понес куда-то, будто пещерный человек пойманную самку. Я больше не сопротивлялась, отдавшись чувствам, положила голову ему на плечо и смотрела, как бисеринки пота катились по его вискам, а лоб прочертила глубокая морщина, выдавая дикое напряжение.
Мужчина уносил меня прочь от опасного места и… оглаживал мою грудь, распаляя желание, не давая прийти в себя окончательно. Коварный сад закончился, но словно пытался дотянуться незримыми щупальцами. Наконец Джар поставил меня на землю, но не выпустил из объятий, продолжая прижимать к себе спиной. Склонившись надо мной и тяжело дыша, ласкал мою грудь поверх футболки.
Я не видела его глаз, только сжатые от напряжения челюсти. А пятой точкой ощущала возбужденный та-ран. Запах пленившего меня ранта усилился, к нему добавилась тягучая пряность, которая обволакивала посильнее плотоядного растения. Джар терся о мои волосы виском, зарывался носом, жадно вдыхая и, кажется, не мог надышаться мной. Я тоже прижималась к нему, вторя его движениям, его ладоням, жадно ласкавшим мою грудь, и опять сходила с ума. Еще чуть-чуть – и мы перейдем грань…
Вдруг я услышала его хриплый приказ:
– Попроси!
– О чем?.. – каркнула я, вынырнув из собственных ощущений.
– Когда… если хочешь меня, только попроси… Без твоей просьбы я не имею права взять тебя сам… в первый раз.
Воздух, горячий, но чистый, без дурмана розовой дряни, помог проясниться моему разуму. Поэтому не менее напряженно прохрипела, буквально силой отрывая себя от желанного мужчины:
– Обязательно, но не сейчас.
Мы стояли друг напротив друга, как бойцы на ринге, тяжело дышали от возбуждения и не отводили лихорадочно блестевших глаз. Наконец адреналин схлынул, накатила усталость и легкая апатия. Я, словно шарик, сдулась, ссутулилась; поправив сбившуюся футболку, обняла себя руками и виновато прошептала:
– Прости за ту безобразную выходку… драку.
Джар, наоборот, словно новую силу обрел, выпрямился, резко шагнул ко мне, поднял руку, отчего я внутренне дрогнула. У нас за такое – возбуди, а потом обломи, неважно, под влиянием чего, – можно схлопотать. Слышала от приятельниц про подобные случаи. А рант удивил: его рука на долгий миг зависла надо мной, а потом медленно легла на мой затылок, затем он мягко привлек меня к груди и осторожно погладил по волосам. Я доверчиво уткнулась в нее и слушала его приглушенные, хриплые утешения:
– Все хорошо. Это не твоя вина…
Мы так и стояли какое-то время, унимая дыхание, приходя в себя, а потом он чуть рассеянно, задумчиво высказался:
– Мы думали, что люди менее чувствительны к запахам, чем ранты, а ты так остро на мертвого сонника отреагировала…
– Разве ты не чувствовал сводящего с ума аромата? – не поверила ему. – Я даже думать ни о чем не могла.
Он усмехнулся:
– Особенно остро мы чувствуем запах женщины. О том, насколько наше обоняние отличается от вашего, пока сложно сказать. А с лешками мы схожи. С дронами тоже, правда, те с трудом переносят запах меди, поэтому наша кровь для них – словно нечистоты.
– Теперь понятно, почему они вас вонючками называли, – хихикнула я.
– Думаю, вас за спиной тоже, – ухмыльнулся Джар. – Пойдем дальше или вернемся в лагерь?
– Ой, ты где-то уронил плетеное блюдо, – расстроилась я, обнаружив пропажу.
– Главное – фрукты найти, а в чем нести – разберемся, – беспечно отмахнулся Джар.
– Согласна, – кивнула я. – Идем дальше?
И смущенно опустила глаза, вспомнив, что, пока была под влиянием растения-убийцы и плохо соображала, меня лапали. Сам Джар, по его словам, «сходил с ума» исключительно от моего запаха.
Значит, я ему все же очень нравлюсь? Остальные ранты всячески проявляют интерес ко мне, а Джар только заботится. Молча! Буду надеяться, именно так проявляет чувства. В конце концов, мы друг друга всего сутки знаем. Конечно, он осторожничает. Присматривается к свалившейся на голову инопланетянке. Это же у меня «горит» необходимость в янте, а у него всего-то двадцать три нулевки. Плевое дело, когда вся жизнь впереди…
– У меня на Ранте большой дом в зеленом квадрате, – отвлек меня от извечных женских дум занимавший эти думы мужчина.
Я вскинула на него растерянный взгляд: к чему это он про дом заговорил?
– Ты живешь там с родителями? – решила поговорить, раз приказ о молчании отменился.
– Нет, один.
– Наверное, так удобнее, – согласилась я тихо, а потом грустно добавила: – А я жила с родителями.
Мы прошли еще немного, спускаясь вниз с холма, когда Джар продолжил рассказывать о себе:
– Моя военная подготовка не узконаправленная. Я владею сразу несколькими специализациями и без проблем могу сменить сферу деятельности.
Я удивленно посмотрела на шагающего рядом Джара. Строгий, серьезный профиль. Это он поддерживает легкий разговор? Или… или свои достоинства в качестве будущего мужа описывает? Неужели сватается? Я едва не запрыгала от радости!
Джар поймал мой сияющий взгляд, но тут, как назло, сканер пискнул. Интерактивный экран раскрылся над его рукой всего на секунду, дернулся, словно получил под дых, –
