– Для нас секс – выживание, – парировал Тошиль.
– А для нас – нет? – вновь вскинулся Рето. – Наши – тянут нам нервы, а ваши – выпивают досуха. Все равно приходится терпеть и тех, и других. Альтернативы нет.
Я сплела наши с Джаром пальцы, переложила руку ему на бедро и придвинулась к нему. Спряталась в его тепле от напряженной, некомфортной обстановки. Как же я его люблю!
Все неожиданно замолчали, Тошиль и лешка, расположившийся рядом с ним, довольно жмурились, остальные смотрели то на них, то на нас с Джаром.
– Вкусно? – ехидно уточнил Рето.
– И густо, – рассеянно кивнул незнакомый лешка и едва не закатил глаза. – Эмоции так и бурлят.
– Парни, вы раздражаете! – проворчал Джар, слегка сжав мои пальцы и окинув мрачным взглядом столпившихся вокруг любопытствующих представителей обеих рас.
Ревнует?
Рему Тошилю хватило одного взгляда, чтобы «лишние глаза и уши» скрылись.
Я решила сменить тему и обратилась к Рето и Джару одновременно:
– Когда я пришла в себя, медик Вульчик обмолвился, что мы три дня здесь провели, но я не помню, как мы сюда попали…
– Очнулась ты спустя двое суток после эвакуации с Полярной, – сдал замявшихся друзей Тошиль. – А на корабль доставили твое бессознательное тело…
– Ничего себе… вонь на меня подействовала! – потрясенно выдохнула я. – Выходит, сутки на Полярной в отключке провалялась?
– Прости, Джар, но я должен открыть твоей ри-янте глаза, – пафосно произнес Тошиль и с явным удовольствием опять заложил «друга». – Просто кто-то дорвался до вкусного, а споры рантов содержат схожие феромоны, вызывающие эйфорию и привыкание, как к полярной дряни. Тебе, Таяна, досталась ударная доза, которая свалила бы отряд, не говоря о слабой, нежной, эмоциональной землянке…
– Зато Джар перебил воздействие золотого полярника! – быстро добавил Рето. – Ты, рем Тошиль, похоже, имеешь виды на вкусную нежную и…
Тошиль поднял руки ладонями вверх:
– Я законов Ранта не нарушаю и в чужую семью свои споры не несу…
– Не понимаю, почему у вас все шутки или разговоры о том, что ниже пояса? – надоело мне. – Сидим культурной, высокоразвитой вроде компанией, а беседуем, как дикие полярники, о том, что правильнее обсуждать лишь близким и наедине.
– Да, давайте поговорим о культуре, – с энтузиазмом кивнул Рето. – На Ранте несколько населенных материков и только один непригоден для жизни.
– В свое время нас именно там и поселили, – съязвил лешка.
– Вы там прожили всего три года, а потом подвинули рантов и заняли самые теплые и комфортные места, – желчно парировал Рето. – Через секс продвинулись.
– Не обращай внимания, Таяна, – устало вздохнул Джар. – Эти двое – известные друзья, правда, их компанию немногие выдерживают больше пяти минут, но мне приходилось терпеть гораздо дольше. Еще учились вместе.
– Ой, вы друзья детства? – улыбнулась я.
– Вынужденно, – довольно буркнул лешка. – Я от них сбежал в космос, но и здесь не скрылся.
– Ты меня порой так сильно бесишь, что хочется дать в морду, – признался Джар.
– Знаешь, как тяжело расшевелить такую ледышку, как ты, на эмоции? – не остался в долгу Тошиль. – А в мужской компании только эмоциями и остается питаться…
– Кровосос! – рыкнул Рето.
– Жужик! – добавил Джар.
Тошиль заметно повеселел и перевел внимание на меня:
– Так вот о культурном. В сером квартале, Таяна, ты найдешь самые интересные, невероятные, чувственные…
– Она туда не пойдет! – безапелляционно заявил Джар.
– Почему? – удивилась я.
Не люблю, когда за меня сразу решают.
– Помнишь площадь затейников в деревне полярников? – вкрадчиво спросил Джар.
Невольно содрогнувшись, я кивнула, а Рето припечатал:
– Так вот, в серых квадратах развлекаются еще хуже!
Я оторопело посмотрела на Тошиля, а тот хмуро взирал на собеседников.
– Ты забыла, о чем я говорил? – тихо обратился ко мне Джар. – Лешки питаются энергией через секс. Энергией и эмоциями, а секс – самый простой и приятный способ. Для них это естественно… а нам понятно.
– Вот именно, каждая раса живет на Ранте так, как ей удобно, – неожиданно поддержал его Тошиль. – И никто не лезет к другим с требованием измениться. Ведь мы зависим от рантов, а они от нас.
Трое – язык не поворачивается сказать – друзей усмехнулись понимающе.
– А как я… как меня… мое место где на Ранте? – прошептала я Джару.
– В моем доме, в моем сердце, в моей жизни, – ответил он без сомнений и колебаний, привычно обнял за талию и притянул к себе.
– После прохождения официальных процедур, я уверен, учиться в школе для девочек тебя не заставят. И занятие найдут надолго, даже если не захочешь, – пообещал Рето. – С учетом багажа твоих знаний загрузят по полной.
– У вас девочки учатся отдельно от мальчиков? – полюбопытствовала я рассеянно, думая о том, что сказал Джар.
– Да, у них другая программа обучения. Но если кто-то из рантан захочет заняться условно мужским видом деятельности, получить мужскую профессию, – не проблема. Дополнительное образование заполнит пробелы, – ответил Тошиль.
– Порой мальчики и девочки из одного района привязываются друг к другу еще в детстве и выбирают дополняющие профессии, – добавил Джар, а потом мягко улыбнулся. – Например, мои родители соединили свои судьбы в десять лет, решив, что они идеальная пара. Лате – ученый, а лама – его верная помощница. Она все его работы оформляет, структурирует и представляет.
– Рум Жейль и де-румина Дарна – большого ума ранты, – уважительно согласился Тошиль. – Идеально дополняют друг друга.
А я наконец вычленила то, что мне давно не давало покоя, корябало слух, но как-то не было возможности спросить.
– Уважаемые офицеры, простите за возможно грубый и глупый вопрос: почему вы обращаетесь ко всем на ты и без фамилий? У вас так принято? Накоротке к любому, или…
– Да, ты поясняла, что означает фамилия, – вспомнил Джар. – У нас нет понятия родового имени. При рождении каждый получает свое собственное.
– Но как же без фамилии? – удивилась я.
В известных мне мирах почти всегда фигурировали родовые имена, иногда они заменялись названием городов или местом проживания, иногда чем-то иным, но были. А у рантов – только имя?
– Зачем всем и каждому сообщать, чей ты ребенок? – недоумевал Джар. – Зачем принижать свое достоинство, способности или значимость конкретного ранта? Мы не перекладываем чужие недостатки на своих потомков, каждый зарабатывает репутацию своему имени сам.
– А… а юридически как обособить одного от других?
– У вас все фамилии уникальны? – в свою очередь, удивился Джар.
– Нет, присваивают идентификационные номера и…
– У нас тоже есть нечто подобное, – сказал Рето.
Я вспомнила об еще одном значимом для землян обстоятельстве:
– А семья? Как вы обозначаете, что конкретная женщина принадлежит своему мужчине и они состоят в союзе? У них общие дети?
– У вас фамилия используется с этой целью? – осторожно поинтересовался Джар.
– Ну да, у мужа и жены, по-вашему янта и ри-янты, общая фамилия. Как правило, но можно оставить родовую, или взять фамилию жены, или двойную. Совершеннолетние дети тоже могут выбрать.
Собеседники смерили меня внимательными взглядами, и отвечать начал Рето:
– У нас – никак. Мы знаем, что это ри-янта, а это
