Верж – возвращает былую славу и имя своей семье. Для него Ядро – не мечта, а средство.
Рата. Что она видела, кроме сиротского приюта, жестокой дрессуры и вбитого в подкорку безальтернативного подчинения хозяину? Мечтала ли она, что судьба её будет не бесконечной судьбой цепного пса? Что Верж освободит её от клятвы? И что она возьмёт свой поводок в собственные руки и – растеряется. Потому как я не приму поводка. Мне не нужен цепной пёс. Мне нужна спутница на всю жизнь. На всю, какая бы она ни была. Мне нужна любимая и любящая, а не сексуальная рабыня.
Болан. Такой же деревенский, как и остальные. Родился в империи. Изначально – изгой. Для Содружества. Судьба его была прописана в его военно-учётной специальности – пушечное мясо. Однако Болан жив, взлетел на высоты, каких даже в мечтах не видел, с рабоче-крестьянской основательностью точно зная, что это – недостижимо!
О чём мечтали Безликие, не знаю. Знаю лишь, что их глухие забрала шлемов светились удовлетворением выполненной задачи. И – сверхзадачи.
Капитан яхты доложил, что подлетаем к зоне гиперперехода и пора укладываться по гиперкапсулам. Разбредаемся по каютам, согласно купленным билетам.
Можно, конечно, не спать под специальными медпрепаратами в гиперпространстве, только вот Сеть полна страшилок об этом. Наверное, непросто, когда сознание твоё – коротит. Когда высота становится даже не глубиной, а скоростью. А вес – временем. По ощущениям. Когда круглое легко спутать с мягким, а красное – с тёплым. Первооткрыватели гипера, вынужденные летать в нём бодрствуя, ввиду отсутствия ещё не изобретённых способов защиты, – сходили с ума. Говорят, что ересь как раз и была принесена из непостижимой физики подпространства. А некоторые в той же Сети утверждают, что и Основатель прибыл оттуда же. Что он бесконечные годы провёл в подпространстве. Что он там делал – вопрос десятый. Родился он там или свихнулся он там, но именно непостижимости подпространства приписывают источник феномена Основателя.
Даже экипаж будет в гиперкапсулах. Корабль в подпространстве – неуправляем. И все системы, кроме гиперпривода, находятся в особом состоянии. Не выключены, но и не активны. Как на «паузе» стоят. Не на «паузе» только сознание людей. И никому не хочется испытать собственную психику на устойчивость голосами подпространства, никто не хочет увидеть призрак кого-нибудь, или вообще – столкнуться нос к носу с Демоном подпространства. Похоже на обычные сетевые страшилки. Но проверять их на достоверность нет желания. Мне хватает призраков в собственной голове. Один призрак коммунизма, бродящий по Европе, – достал и извлёк. А за ним крадутся остальные призраки – шовинизма, сексизма, глобализма, национализма, долбоеб… и прочих измов. Толпами бродят, тенями своими пугают человечество.
Но как фактический главнюк этой банды, обхожу всех. Из корыстных побуждений в том числе.
Начал с двухместной каюты Безликих. Вытягиваюсь в струнку и отдаю честь. Двудонный – улыбается и крепко жмёт мне руку.
Верж и Болан уже спят в капсуле. Вот что значит воинская дисциплина. Отбой – значит, отбой! Сорок пять секунд – они уже не с нами.
Эхр хандрит. Один в двухместной каюте. Но чем я ему помогу? А мои пустые слова ему не вернут любимую, друга, жену. Тогда зачем эти слова говорить? Просто крепко обнялись. По-братски. Война, брат! Просто не всегда близкие наши – возвращаются из боя. На войне как на войне. Он это знает. Я знаю, что он – знает. Потому не говорим ненужных слов.
Двухспальные места кончились. Нет, кают – пропасть. Только остальные размещены теми, кто нам купил билеты на этот вояж, по одиночным камерам предварительного подпространственного заключения. У каюты Асары сталкиваюсь с полуголым Ваней. Кивает мне, идём к нему.
– Что скажешь про краснорожего? – спрашиваю.
– А что тут говорить? – удивляется Ваня. – Что тут удивительного?
– Да так, почти ничего, – пожимаю я плечами, садясь на край гиперкапсулы, пока Ваня раздевается. – Что удивительного в том, что за партизаном и диверсантом – мной, использующим в боях с вольными полутеррористические способы борьбы, на планету, оккупированную армадой мародёров, в бою с которой объединённый флот Содружества и империи ощутимо получил по сопатке и нехило пустил юшки самим мародёрам, прибывают паладины самого Основателя? Да не абы какие, а лично знавшие Основателя ещё молодым. Те самые, легендарные примархи. За мной! На вражескую территорию! Не скрываясь! И мародёры – благостно смотрят на них. Не пытаясь им отомстить за миллионы погибших в вакууме вокруг Стиры от дальнобойных дезинтеграторов оплотов. И везут меня на станцию, принадлежащую вольным, где меня ждёт какой-то колдун…
– Псион, – буркнул Ваня. – Он псион. Провидец.
– Пусть будет краснозадой Вангой, мне фиолетово. Важно другое. Он – немалая шишка в империи.
– Очень немалая, – кивнул Ваня, садясь рядом. Он готов к гиперсну.
– Тем более, – киваю я тоже, – и он там был ещё до начала вторжения. Но никто даже не пытался штурмовать его апартаменты. И этот имперский комиссар колдунских дел крайнего ранга посылает меня с посланием в Содружество от имени Союза Советских Свободных Республик. В доме, который построил Джек, гля! Всё, к херам, смешалось в доме Обломовых! И в центре всего этого – я, простой русский мужик с потерянной планеты Земля! Что, гля, происходит? Ничего не понимаю.
– Игра, – пожал плечами Ваня, вставая. – Просто большая игра. Владельцы крупных корпораций Содружества решили немного поиграть в войнушку. Им очень нужна война. Война достаточно большая, чтобы навариться на ней, сбросить в эту войну излишнее социальное напряжение социумов, сжечь излишки биомассы. Ну и прочие людоедские мотивы. Меж собой бойня не вызовет таких масштабов и не даст нужных эффектов, а наоборот – вызовет очевидное социальное напряжение, направленное как раз на власть. Нужен внешний враг. С империей воевать себе дороже. Тут можно и до оплотов на орбите Альфа Прайма доиграться. Вот они и выбрали мишенью – диких. Идеальный враг, война с которым будет долгой и дорогой, кровопролитной и затяжной, но которому просто невозможно проиграть. А империя уже давно ведёт игру на консолидацию Диких пространств. На их хоть какую-то управляемость, точнее – самоуправляемость. А тут вмешивается третья сила. И всё – кувырком. Об этой третьей силе ничего не известно. Никому. Но есть зримые и ощутимые проявления этой силы – мы с тобой. И эту третью сторону пытаются втянуть в игру.
– Какая мы с тобой третья сила? – удивляюсь я.
– Это ты знаешь. Я знаю. А со стороны выглядит именно так. Воздействие этой силы на реальность каждый раз совпадает по времени и месту с нашими с тобой лицами. Что удивительного, что мы и стали олицетворением этой силы в их глазах? При этом
