– Выбирайся, пастух. Надо тебе хоть руки отмыть. Ох и вонь ты тут развел.
Человек встал и отошел от входа.
– А ты кто? – с трудом спросил Йеши.
Собственный голос показался ему непривычным.
– Мое имя Такалам. Но я вижу, мы ровесники. Можешь называть меня Такалу.
Минуту спустя Йеши впился зубами в мясо. Сочное, жир по губам течет. Пастух собирал его с подбородка, обсасывал пальцы. Он прикончил все за пару минут, и желудок не слишком обрадовался плохо прожеванным кускам.
– И как ты плесенью в такой сырости не покрылся, – вздохнул Такалу, сидя на пне и ломая трухлявую веточку.
В дубовом лесу было душно и жарко, точно в огромной зеленой парилке.
– Тебе чего надо? – спросил Йеши, подозрительно косясь на мужчину. – Ты пришел просить у меня жить тут? Это мое место! Я никого сюда не пускаю. – Он еще раз облизал пальцы. – Но если будешь приносить мне еду, я, так и быть, подумаю о местечке для тебя.
– Я пришел сказать, чтобы ты не боялся своих снов. Мой друг говорит, что посылал тебе их и потому ты прячешься в норе, как одичалый.
Йеши отполз на четвереньках и погрузился в убежище до пояса.
– Кто твой друг? – прохрипел он испуганно.
– У него нет имени, и его не видно, но он посылал тебе сны.
Йеши стал судорожно задвигать камень.
– Не-е-ет! Нет! Черное солнце не доберется до меня! Не доберется!
– Послушай, пастух.
Такалу доверительно взял его за руку, и по телу тотчас прошлась волна прохладного спокойствия.
– Чего тебе? Не буду я с тобой разговаривать! Нечего мне в голову совать эти свои штуки! Сам их смотри! Сам смотри!
– Мой друг очень сожалеет, что вот так ворвался в твой разум и покалечил мысли. Он не знал, насколько это опасно. Он просто хотел поделиться с тобой важными образами. И, похоже, навредил. Теперь он отказывается долго беседовать со мной. Боится, что я сойду с ума. Он просил меня позаботиться о тебе. Выбирайся и иди домой. Я обещаю, что черное солнце больше не будет донимать тебя.
– Ты лжец! – просипел Йеши.
– Я правдолюбец. Я не могу врать.
– Не верю!
– Скажи что угодно, и я тотчас определю, правду ты сказал или ложь.
Йеши задумался.
– Два трида назад я гонял по полям сто семьдесят пять овец!
– Так и есть, – спокойно кивнул Такалу, сунув ладони в широкие рукава.
– Ты мог спросить это у любого в деревне! – вспылил Йеши.
– Так скажи мне то, чего никто больше не знает, – пожал плечами Такалам.
Йеши вгляделся в его спокойное светлое лицо и выдал:
– Я помню себя в утробе матери. Помню теплую воду вокруг. Помню, как толкался ручонками в стенки ее живота.
– Это правда, пастух. Удивительная правда.
Йеши выбрался, но тут же заполз обратно.
– У меня шесть пальцев на ноге!
– И это правда.
– Ты поддакиваешь мне!
– Зачем мне это? – удивился Такалам. – Я просто хочу, чтобы ты жил спокойно, не боясь кошмаров.
– Я видел его! Видел! – прошипел Йеши. – Никто мне не верит, но я видел. И я готов к нему! Я никуда не буду выбираться. Вырою город под землей.
Он выполз из норы, вцепился в Такалама и прошептал ему на ухо Тайну, посланную лучами затмения.
– Да, я тоже это знаю, – спокойно ответил правдолюбец.
– Тогда помоги мне копать, Такалу! Если веришь, то помоги копать!
– Нет, пастух. Я придумаю, как поступить, а ты лучше иди домой. Твое стадо совсем разбредется.
С этими словами правдолюбец поднялся и неторопливо побрел к опушке леса.
Примечания
1
Трид – двадцать семь дней.
2
Алтабас – разновидность парчи, плотная шелковая ткань с орнаментом или фоном из золотой волоченой или серебряной волоченой нити.
