Сцену и зрительские сиденья собрали за несколько часов – на тихой поляне для медитаций, окруженной яблоневым садом.
Фейерверки запускали внизу, на берегу Красного озера, и зрелище было, как всегда, невероятным. Кайоши остановился полюбоваться, прекрасно понимая, что народ сейчас слишком взволнован красотой праздничных огней и не заметит его блистательного появления.
На белой плитке дорожек вспыхивали и гасли желтые, оранжевые, синие отсветы. Кайоши перевел взгляд на сцену, где аляповатые мэджу разыгрывали юмореску. Он наблюдал за ними и неожиданно почувствовал, как внутри выросло и достигло предела невыносимое напряжение. Провидец бросился обратно в покои, так и не показавшись на глаза толпе. Под ногами блестели стекла, в их дробной мозаике отражались тающие брызги фейерверков, но Кайоши не смотрел, куда наступает. Драконы не ошиблись, предупреждая о сегодняшней подсказке.
* * *Архипелаг Большая Коса, о-в Валаар, г. Медук,
13-й трид 1019 г. от р. ч. с.
Ранним утром какой-то ненормальный мальчишка вопил под окнами последние новости, будто в Соаху сменилась власть. Чтоб его пеплом разнесло, этого болвана. О какой угол он ударился, чтобы такое придумать? Нико хотел встать и запустить в шумного придурка ночным горшком, но раскалывалась голова. Зря он вчера столько выпил.
С другой стороны, как тут не напиться. После позорного поединка неудачи сыпались, словно бусины с порванного ожерелья. Всю первую половину трида юноша провалялся в этой лечебнице на окраине Медука – старинного городка у подножия меловых скал. Остатки денег спустил на еду, бинты и постель, но до сих пор толком не оправился.
– Проклятый Чинуш. Чтоб ты там заикался до смерти! Чтоб тебя молнией шарахнуло! Чтоб тебя акулы в море сожрали! – прошипел Нико ставшее ритуальным утреннее приветствие врагу.
Он так и не понял, правдивы ли были слова наемника о Таваре. Если да, то почему Чинуш отказался выполнить приказ мастера? Наверняка солгал. Захотел раззадорить Нико, а потом насладиться его унижением. Он помешался на титуле первого ученика и вполне мог провернуть подобное.
Нет, серьезно. Какой еще заговор? Такалам каждый трид проверял Летучих мышей на верность. И в числе обязательных была клятва наследнику. Разве реально обмануть слух старика?
После такого проступка Чинуш легко не отделается. Если ему хватит мозгов, он больше не сунется в Соаху. Никогда. Иначе Нико лично снимет с мерзавца скальп, переломает ему все конечности и заставит раскаленные гвозди глотать.
Принц забылся и, сжав пальцы в кулаки, застонал от боли: запястья заживали медленно.
Хотелось поскорее вернуться в Соаху. Плевать на книгу и прималей, теперь уже не до них. Таинственные письмена будоражили воображение юноши, но лучше было продолжить поиски после возвращения на родину и не побрезговать ради этого галеоном Седьмого. Только одна причина до сих пор удерживала принца на острове – год еще не прошел. Возможно, Чинуш нарочно разозлил господина, чтобы тот прервал испытание и вернулся во дворец раньше срока.
Горластый мальчишка снова принялся вопить небылицы. Нико не выдержал, приподнялся на постели и распахнул окно. В лицо тут же повалил дым из пекарни напротив. Он стелился низко, явно к дождю. Пасмурные улицы и серые дома, затянутые ржавой листвой побитого морозом винограда, нагоняли тоску.
– Эй! – крикнул Нико. – Что за чушь ты там порешь с утра пораньше? Хочешь, чтоб язык тебе отрезали за вранье?
– Ни вот столечко не вру, господин хороший! – ответствовал паренек лет шести, задрав голову так, что не по размеру большая шапка плюхнулась в лужу.
Он выругался, спешно отряхивая ее, и снова обратился к Нико.
– Мы с батькой моим только что с Еванды приехали! Там торговцы с Соаху всем рассказывают, что власть сменилась! На престоле теперь Восьмой!
– Да какой еще Восьмой?! – вспыхнул Нико.
– А я все вам расскажу до словечка, до строчечки, господин хороший! Только вы спуститесь и дайте мне монетку! Я с утра еще не ел!
Принц раздраженно фыркнул.
– Ладно, погоди. Послушаю твои сплетни.
Долго возиться не пришлось: из-за холода Нико спал в одежде и только схватил плащ со спинки кровати. Лестница скрипела громко и противно. Ступени будто соревновались между собой, какая издаст самый отвратительный звук. Победила предпоследняя, отозвавшаяся писком и покрякиванием, от которого у Нико на скулах заиграли желваки.
В тесной прихожей пахло свечным воском и прогорклым салом. Висели по углам не знавшие чистки лампы. На полу скопился такой слой грязи, что, если поскоблить ножом, толщина с полпальца выйдет. Нико толкнул дверь и вышел на крыльцо. Шустрый мальчуган уже стоял тут как тут и тянулся за монетой, от души улыбаясь щербатым ртом.
– Ну, рассказывай.
– А монетку? Монетку-то дайте, господин хороший!
– А если сбежишь? – недоверчиво прищурился Нико.
Это было бы некстати. Денег в обрез.
– А вы меня за руку возьмите! – предложил мальчишка, суя свою грязную лапку в забинтованную ладонь принца. – Не убегу, господин хороший!
– Ну, так и быть, держи, – согласился Нико, смутившись от странного чувства.
Этот улыбчивый оборвыш с искренними косыми глазенками, вцепившийся в него, почему-то вызывал внутри теплоту.
– Ох, благодарствую! Благодарствую, господин! – обрадовался мальчишка. – Сядемте вот сюда, на бревнышко. Я вам все и расскажу!
Нико уселся и стал слушать.
– Поехали мы с батькой в Еванду, значит, еще тридень назад. Я там леденчик схрумкал вот такой вот! С ладошку мою! Рыбка это была, красная!
– Эй. – Нико щелкнул болтуна по носу. – Ты мне про Соаху рассказывай.
– А, ну так власть там сменилась. Переворот, говорят. Какой-то черный дядька с летучими мышами напал на прежнего императора и его, значит, того. Сгрызли, наверное, зверюги эти. – Мальчишка поежился. – Я летучих мышей страсть как боюсь. А они взаправду говорили про них! И семью его сгрызли тоже.
– Где ты это услышал? – мрачно спросил Нико.
– В закусильне одной. Мы туда с батькой после торга пообедать зашли. А мы углем торгуем! Хороший у нас уголь!
– Как выглядели те люди, которые об этом говорили?
– Как торгаши. Но не как нашинские, а как соахские. Богатые-пребогатые. У них прямо ей-ей пыль золотая с карманов сыпалась! – Мальчишка помолчал. – А я уже пойду, господин хороший? А то кушать страсть хочется, а там на углу булки продают!
– Иди, – ответил Нико, плохо соображая.
Паренек припустил по улице. Глядя на то, как резво он убегает, Нико подскочил и выругался сквозь зубы. Этот плутенок надул его!
– Эй, крикун!
На удивление сплетник остановился и обернулся.
– А кто Восьмой властий?
– А! Имя у него дурацкое такое! Коротенькое! На две буквы всего! Ыр или Ур! Бывайте, господин хороший!
У Нико потяжелело в груди, ноги дали слабину. Ур? Правитель Судмира и отец его невесты? Тот самый Ур, с которым Седьмой так стремился закрепить отношения ради Брашского пролива? Мог ли он… Нет, невозможно. За такой короткий срок это невозможно. Спеться с Таваром, подкупить Летучих мышей и устроить переворот! Какая нелепица. Даже
