Я так много узнал о порченых с Целью совести за последние годы, что в очередной раз убеждаюсь: Кариму убило мое невежество. Если бы только я объяснил ей, что сила ее мыслей действует почти так же, как словесные приказы, и материализует все то, что Карима думает о себе…
Она считала себя помехой моему путешествию и ушла, чтобы я освободился. Она зачахла на моих глазах. Растаяла. Усохла, как цветок, потерявший влагу. Эта сильная девушка, одна из единиц калек, доживших до семнадцати, погибла из-за такого болвана, как я.
С тех пор я внимательно изучал безногих и пришел к выводу, что большинство из них умирают в возрасте двенадцати-тринадцати лет. В это время калеки начинают искать свою роль в мире и чаще всего не находят. Вот почему смерть настигает их так рано. Тех же, кому довелось миновать этот сложный этап, ждет еще одно скрытое испытание. До шестнадцати лет они должны жить и пользоваться даром так, чтобы не навредить другим людям. По крайней мере, серьезно. Если им это удается, Цель снимает ограничение, и начиная с шестнадцати лет такие калеки могут управлять кем угодно, независимо от возраста. Если же безногий в чем-то крупно провинился и показал себя неспособным контролировать дар в достаточной степени, ограничение остается с ним навсегда.
Я узнал о подобных Кариме почти все, и только один вопрос до сих пор оставался неразгаданным, ибо мне не хотелось знать ответ на него. Он закончил бы наш с Каримой спор в тот самый день, когда она чистила фасоль, а мне все эти годы было приятно держаться за воспоминание о нем и раз за разом обдумывать, какой могла бы оказаться правда. Сегодня я с этим покончил. Я спросил моего друга:
– Если у калек есть дар управлять, значит ли это, что они должны править? Значит ли это, что они рождены изменить людей, будучи императорами, шанами, властиями, королями и любыми другими монархами? Быть может, они давно заняли бы эти места, но просто не могут вырасти, чтобы достаточно открыть свой дар?
Мой друг ответил в том же русле, что и Карима. Порченые – маяки для тех, кто должен принять решение. Они – не само решение. И не те, кто решает за всех. Оказывается, эта мысль заложена во всех порченых с Целью совести, поэтому калеки знают свои места в этом мире и никогда не пойдут на то, чтобы угнетать других ради собственного возвышения и строительства справедливого мира. Они станут править, только если их возведут на трон добровольно.
– Почему же введено это ограничение? – недоумевал я. – Почему бы не сделать калек монархами? Это решит уйму проблем! Я размышлял об этом еще тогда. Я думал, что рыбу, то есть человечество, нужно лечить с головы. Так почему же калеки не могут править, если у них такой потрясающий дар? Разве не они лучше всего подходят на роль справедливых монархов?
– Пойми, что порченые – существа ненатуральные, неестественные, – постарался объяснить мне мой друг. – Они изменены черным солнцем и ведут себя не как обычные люди. Затмение могло бы сделать порчеными всех, чтобы на Сетерре всегда царил мир, но тогда люди как вид перестали бы существовать, а черному солнцу важна чистота вашего рода. Оно хочет понять, способны ли вы в конце концов найти правильный путь, оставаясь самими собой. Сможете ли вы прийти к нему такими, какими вас создали. Если сможете, то смысл в вашем существовании есть, а если продолжите губить себя и мир вокруг, тогда вы – ошибка природы. Вы уже чуть не погибли однажды, и надо понять, было ли это обратимо или же все бесполезно, и вы снова скатитесь к дороге, уже проторенной в прошлом.
Тут я вспомнил наш ранний разговор о том, что черное солнце вернуло знания людей в условное прошлое, когда мы еще не придумали оружие, способное уничтожать континенты. Это разумный шаг. Людей на Сетерре не так уж много, а вначале было и того меньше. И то они умудрялись воевать друг с другом чуть ли не с первых дней. По правде, мне до сих пор странно думать, что затмение, которое я долгое время считал ужасным божеством, на самом деле защищает нас от войн, смертельных болезней и распространения всяческой заразы, разносимой трупами. Все делается для того, чтобы остатки людей не вымерли и не погубили сами себя. Но у торможения науки есть и обратная сторона медали – моральный регресс человечества. Тот самый условный «отказ от чувств» ради выживания в новых условиях.
Глава 7
Внешний круг
Склепы Эпинеи – поистине величественное зрелище, но есть в них и нечто жуткое, особенно для человека, привыкшего думать, что после смерти он развеется невесомым пеплом и станет частью мира. Мумии в эпинейских гробницах кажутся мне натуральными тюрьмами для усопших. Они пугают до семи холодных потов, однако мне пришлось изучить их, дабы копнуть истоки легенды о затмении.
Людям в Эпинее представляется, что человек долго не осознает свою смерть и остается в теле, в неподвижном состоянии, не стремясь выбраться. Если оболочку развеять прахом, он так и не поймет, что настала пора перейти в новый мир, и продолжит скитаться по Сетерре, взывая к родным и близким, одинокий, никем не слышимый.
Подобная участь – сущий ад. Вот почему у эпинейцев принята мумификация. Духу предстоит осознать непригодность вместилища. Увидеть, как оно меняется. Заметить отсутствие внутренностей и то, как глаза запали, а кожа присыхает к черепу, обнажая челюсть. Только тогда дух в ужасе покинет бренный сосуд, воззрится на себя со стороны и примет наконец свою смерть. Это осознание – самое важное, что необходимо почившему.
Дальше он будет руководствоваться знаниями, полученными при жизни. Как освободиться от связи с землей, попрощаться с близкими и подняться к Истинному солнцу, минуя Ложное, что ловит в свои сети болезные, мечущиеся души.
Зря люди думают, будто черное светило опасно только для живых. Мертвые – вот что необходимо ему. Так говорят эпинейцы. Оба солнца есть
