И теперь это жуткое место должно было стать его убежищем.
Сидевшая сбоку от Нико Сиина неожиданно заерзала, и все порченые напряглись. Окон в повозке не было, и фонарь над потолком раскачивался, но давал достаточно света, чтобы принц мгновенно среагировал.
– Что? – спросил он.
– Что-то приближается, – сообщила Сиина.
– Может, просто разбойники, – пробубнил Рори.
– Страх не очень сильный, – сказала порченая. – Но прямой. Это значит, нас точно коснется. Будьте готовы.
– Всем спокойно, – скомандовал Нико. – Действуем по плану. Сиина, смерти будут?
– Нет, – помотала головой девушка. – Есть опасность, но не смерть.
– Это точно не разбойники, – сказал принц. – У нас неказистый фургон, к тому же без охраны. Они на такое не клюнут. Скорее всего, это по мою душу. Я пойду один и попытаюсь разобраться. Не высовывайтесь без нужды. Никто не должен знать, что мы заодно. Вы вступаете только в крайнем случае. Если меня захватят в плен или вроде того.
В этот момент возница – седой старичок, нанятый в порту Падура, – выдал громкое:
– Тпррру-у-у!
Кляча остановилась, и фургон тряхнуло. Нико открыл окошко, чтобы прислушаться к звукам снаружи.
– Чем могу помочь, ува…
Голос возницы оборвался хрипом. Сиина прижала ладони ко рту.
– Мамочки! – прошептала она.
Нико сразу понял: возница мертв. Порченая не смогла этого предсказать, ибо мужчина был ей мало знаком, а она чувствовала страх только за близких людей.
Со всех сторон послышался цокот копыт: повозку окружили.
– Выползай, змееныш! – скомандовал кто-то. – И без глупостей, иначе шкуру с тебя спустим! Выходи, Нишайравиннам! Мы знаем, что ты здесь!
Принц заткнул кинжал за пояс, выпрыгнул из фургона и увидел вокруг человек десять наемников на гнедых лошадях. Вечерний свет, приглушенный густыми кронами деревьев, падал на черную броню мышей, делая ее похожей на жучьи панцири.
«Почему их так много? – напрягся Нико. – За мной должны были отправить пару человек, чтобы убить по-тихому. Неужели Клецка провалился? Не верю».
– А теперь медленно вынь свой кинжал, положи на землю и пни в сторону, – сказал глава отряда, поигрывая снятым с пояса ножом.
Делать было нечего, и принц подчинился. Он не понимал, чего хотят мыши. Почему они не пытаются его убить?
– Мы приехали с приветом от господина Тавара, – проговорил глава отряда, подъезжая ближе. – Как-то нехорошо ты заявился в Соаху, змееныш. Не показался во дворце. Не пришел на поклон к наместнику. Наш господин чересчур великодушен, знаешь ли. У тебя есть два дня, чтобы явиться в резиденцию и поцеловать ему ноги.
– Тебе там приготовили место на конюшне, – рассмеялся кто-то позади принца. – Будешь прислуживать нашим лошадкам и драить им задницы.
Остальные поддержали его смех.
– А что будет, если я не явлюсь? – спросил Нико, смело глядя на лидера.
– Сдохнешь, – осклабился тот. – О тебе знают во всех городах Соаху. Везде развешаны листовки с твоей рожей. Ты нигде не спрячешься. Я лично привезу тебя во дворец и убью в том же месте, где мы…
То, что он сказал дальше, подкосило Нико. Принц не знал, какая страшная сила удержала его в тот момент и заставила стоять на месте. Он должен был перерезать глотки этим ублюдкам, разорвать их рты и отрезать от тел по кусочку до тех пор, пока земля не пропитается кровью насквозь.
Глубоко внутри Нико надеялся, что родителей просто усыпили. Что они умерли во сне. Без мук и унижений. Так было легче. Так было проще.
Но ублюдок в черном не уставал распинаться о подробностях. Унизительных, грязных подробностях.
Под ноги принцу покатилась жемчужная заколка. Мамина заколка. Бурая от засохшей крови. И трубка отца.
Нико упал на колени перед ними.
Наемник говорил что-то еще, но его голос перебивал грохот сердца и шум крови в ушах.
Нико трясло от ярости, но в висках пульсировала мысль: «Ты не должен никого убить».
– Эй! – Мыш пнул принца. – Я тебя спрашиваю! Тебе есть что передать господину Тавару?
Год назад Нико валял его в пыли во время тренировок, а он пресмыкался перед ним. Вот же ублюдок.
Принц поднял жемчужную заколку, встал и посмотрел наемникам в глаза.
– Я запомнил ваши лица, – сказал он. – Когда я буду смотреть на вас в следующий раз, вы станете горсткой пепла. Передайте Тавару его же слова: «Не глумись над своим врагом, пока он дышит».
Наемники расхохотались дружным хором, и Нико понимал, как ничтожно он выглядит сейчас, бросаясь громкими фразами. Нищий принц на старом фургоне, везущий на рудник кучку детей, чтобы выручить денег.
Тавар отправил так много людей не для убийства, а чтобы Нико посмотрел на тех, кто измывался над его родителями.
Разве можно убить врага, не насладившись его падением? Лучше отпустить и пусть сам приползет на коленях вымаливать жизнь. Глупый принц, вернувшийся на родину. Что ему остается, кроме как подчиниться новому наместнику? Нико – беспомощная соринка на носке его сапога. Тавар мог позволить ему бродить по Соаху. Даже жить здесь. Зная, что принц ничем ему не помешает. И никак не отомстит. Мастер ножей любил абсолютную власть, при которой жертва сама шла в пасть хищнику. И собачью покорность, как у Чинуша. Поэтому он и набирал детей с улиц. Это было фетишем Тавара.
– Два дня, змееныш, – весело повторил наемник. – Господин тебя ждет. И вымой рот, прежде чем будешь целовать его обувь!
Он пришпорил коня, и несколько секунд спустя весь отряд скрылся в глубине темной дороги.
Нико грохнулся на колени и прикусил руку, чтобы не заорать. Тавар читал его, как раскрытую книгу. Грязный трюк с вещами родителей должен был взвить принца на дыбы, чтобы он точно захотел отомстить. «Горячая голова». Вот на что рассчитывал Тавар. Но он не знал, сколько раз принц сбрасывал кожу за этот неполный год. Он понятия не имел, как много жизней стояли за спинами Нико. И за его поступками.
Принц спрятал тело несчастного возницы в зарослях и вернулся в фургон. На него смотрели такими глазами, будто увидели живой труп. Ребята не понимали соахский, но по виду Нико определили, насколько все паршиво.
– Не трогайте его, – сказал Астре, когда Сиина потянулась к принцу. – Не сейчас.
Нико забился в угол, прижимая к груди родительские вещи, и полчаса сидел неподвижно, ничего не говоря. У него не было слез, их высушил внутренний жар. Остались только боль и ярость. И страшное чувство беспомощности.
Хотелось орать, выть, царапать землю ножом, разбить кулаки до крови о ближайшее дерево, чтобы стало хоть чуточку легче. Но дети испугаются, если увидят Нико таким. Всем без того страшно. Они скоро окажутся на соахском руднике и должны будут провернуть большое, опасное дело. Надо было держаться.
Когда пелена спала, Нико посмотрел на остальных и сказал хриплым голосом, словно сорванным от внутреннего вопля:
– Тавар знает, что я здесь. Он отправил за мной людей. Хочет, чтобы я пришел к нему
