Все боевые группы, и третья тоже, работают чётко, как на учениях – давят автоматические турели, ликвидируют укрытия и наблюдательные посты, строго по плану проходят первый рубеж обороны…
«Тетрис» шагает по заложенному маршруту, почти не отвлекая Потапа от управления боем. Новый танк гораздо мощнее «головастика», намного лучше защищён, но двигается вальяжно, вроде как с ленцой, за лёгкими машинами угнаться на таком нелегко. Все танки, отправленные на Сельпо, созданы на базе французских и британских машин. Флотские где-то раскопали большой склад с такой техникой. Но от прежних танков остались только каркасы и силовые установки, защиту, вооружение, «мозги» и системы управления заменили полностью. В заводских условиях, без спешки – получилось очень хорошо, куда лучше, чем было у «союзников».
Изрытый воронками грунт плавно уходит под днище, доклады подчинённых дополняют картину на мониторе, бой развивается по плану, но Потапа начинает потряхивать чуйка, вот-вот произойдёт какая-то дрянь… Не задумываясь, ротмистр активирует для всего батальона сигнал «Внимание, опасность», – он, как и его бойцы, привык доверять своей интуиции.
Поздно! Обратный склон холма, с которого только что спустились шестая и седьмая группы, осыпается, открывая амбразуры замаскированного бункера. Компьютер командирского танка убирает из эфира крики раненых и погибающих бойцов – сильный отвлекающий фактор, отрицательно влияющий на принятие решений командиром. Но легче от этого не становится – на мониторе одна за другой гаснут отметки боевых единиц. Выжившие разворачиваются и открывают огонь, но сбоку обрушивается стена элеватора, выпуская звено средних Pzkf – IV. У Бакалдина вдоль позвоночника будто электрический разряд пропустили. Потап бросает свою машину вперёд, форсируя реактор, выискивая на мониторе маркеры целей, наощупь активируя вызов авиационной поддержки.
Звено «Чемоданов» вываливается из низких облаков раньше, чем штабные выходит на дистанцию открытия огня. Коптеры пикируют на цель, оставляя за собой облака дыма от стартующих ракет. «Занозы», сорвавшись с направляющик, сначала проваливаются вниз, затем ловят направляющий луч, выстраиваются вокруг него и несутся к цели, смещаясь относительно друг друга, постоянно ломая траектории, но удерживая заданную плотность потока. Секунды – и четыре роя ракет накрывают открывшийся бункер. Разогнавшиеся боеголовки врезаются в бетон и взрываются, дробя массив, выворачивая заслонки захлопнувшихся амбразур, испаряя наружные детекторы. Сам бункер лёгким ракетам «не по зубам», и «чемоданщики» заходят с козырей – каждый выпускает по паре «Поцелуев». Первая ракета взламывает бетон на несколько метров в глубину, вторая, идя строго вслед первой, вламывается в закрытое помещение и взрывается там, поднимая температуру до трёх тысяч градусов по Цельсию.
– ..м-мать, суки! – ревёт Потап. Бункеру пары «поцелуев» хватило бы за глаза, взрыв четырёх разносит бункер в щебень, и обломки внешней стены бьют по остаткам попавших в немецкую ловушку групп.
Выпущенный Потапом «Аврал» ударил лидирующую «четвёрку» в борт раньше, чем «Тетрис» показался из-за гребня холма. Ведомые убитого боша не остановились, прорываясь к повреждённым машинам седьмой и шестёрки. Немцы с самого начала не рассчитывали отбиться, они собирались нанести максимальный урон атакующим, и это у них получилось. Только добить своих людей Потап не дал – штабное звено расстреляло немецкие бронеходы во фланг.
После этого серьёзного сопротивления больше не было, уцелевшие боши попытались смыться. Не имеющие такой возможности попытались сдаться. Не получилось ни у первых, ни у вторых. Танки Бакалдина попарно заняли все высоты вокруг захваченного укрепрайона, а пехота прочесала территорию, мало не просеивая грунт сквозь боевые перчатки.
Из рапорта ротмистра Бакалдина:
«Бойцы противника до последнего момента оказывали ожесточённое сопротивление, отказываясь сдаваться и даже пытались переходить в рукопашную. Во избежание дальнейших потерь во вверенном мне подразделении был вынужден отдать команду на гарантированное огневое поражение всех обнаруживаемых врагов. В силу этого пленных и раненых солдат врага после боя не имею».
***
Без пополнения, без подвоза боеприпасов продолжать открытую войну крузчики долго не смогли. Месяц-другой, и уже представители новых кланов со своими германскими союзниками начали партизанить. Борьба, по большей части, переместилась в зону джунглей. Туда, куда машинам Потапа вход был категорически противопоказан. Танкистам досталась охрана транспортных маршрутов.
Сёма мячиком взлетел в кабину транспортёра, только подошвы по ступенькам простучали. Лязгнула дверь, взвыли мотор-колёса, разгоняя немалый вес платформы с погруженным трофеем, а боевая группа осталась приводить снаряжение в порядок и дожидаться местных – охранять ремонтников, помочь с перегрузкой товара с полностью разбитых машин на те, что должны подойти. Пару раз крузчики устраивали засады у разбитых караванов, резали приехавший персонал. В третий раз любителям расстреливать мирняк устроили кровавую баню. Засады на рабочих после этого прекратились, но расслаблять булки не стоит.
Пока механики и оружейники тестировали танк и пополняли БК, Потап вытащил на экран такблока доклады командиров групп, заверил пару рапортов и по-быстрому набросал свой доклад. Отправил ребятам и руководству, после чего с чувством выполненного долга выбрался из капсулы и уселся за разложенный подчинёнными столик.
– Семёныч, пригласи лейтенанта, будь добр.
– Так киньте ему сообщение, он и припрётся. Чего ноги бить?
– Так уважение союзнику выказать? – выгибает бровь ротмистр.
– Ну, если уважение… – ворчит сержант и исчезает в зарослях травы.
Командир приданного взвода местной милиции появляется очень быстро, но почему-то не с той стороны, в которую двинулся Семёныч, но с этим Потап будет разбираться потом.
– Фелипе, не разделите ли вы со мной скромную трапезу?
– Чтобы я отказался от еды, которую вам собирала госпожа Кабрера и Феррер? Я похож на дурака?
Лейтенант молод, строен, гладко выбрит и возмутительно белобрыс. При этом зовут его Хуан Мигуэль Мария Лоренсо де Фернандес и Теруэль. Впрочем, он охотно отзывается и на Ваню. Ваня предвкушающе трёт ладони одна о другую и усаживается за столик с другой стороны. Снимает крышку с агрегата, именуемого на Орделле «судок», втягивает носом ароматы и счастливо улыбается:
– Я же говорил – только идиот откажется разделить ТАКУЮ трапезу. Ты покорил сердце нашей хозяйки, Потапио!
И ведь знает, как правильно произносится имя Бакалдина, и умеет
