Джек умолк, предавшись воспоминаниям о далеких днях, пережитых катастрофах, несбывшихся надеждах, пролитых слезах, безжалостной честности, целительном прямодушии, юношеской вере. Он не стал говорить им о себе, о том, как Делани мимоходом, как бы случайно, не расточая комплиментов, нанял и его; он не рассказал им о своей первой жене, ненавидевшей Делани за то, что он занял важное место в жизни Джека. Все это не имело прямого отношения к Делани и не представляло ценности как материал для статьи.
– Вот что произошло сто лет назад в Нью-Йорке, когда я был молод, – закончил Джек, снова принимаясь за спагетти.
– Если бы эту статью писала я, – сказала Вероника, и Джек обратил внимание на то, что она по-прежнему не спускает с него глаз, – я бы включила в нее эту историю. Точно в том виде, в каком мы ее услышали.
– О чем она говорит? – Деспьер пожал плечами. – О том, что в молодости мы все были лучше? Это общеизвестно.
– Возможно, – согласилась Вероника, – но эта мысль не испортит статью.
– Он пользовался колоссальным успехом у женщин, – заметила мисс Хенкен, поглощая спагетти и моллюсков. – Сплетен ходило предостаточно… Он спал со всеми подряд. Напишите это. Читатели придут в восторг.
– К совету Фелис стоит прислушаться, – серьезно сказал Деспьер. – Она держит руку на пульсе публики.
– Уверена, – мисс Хенкен лукаво посмотрела на Джека из-под белесых бровей, – в молодости, когда вы выглядели так, как в «Украденной полночи», вы тоже могли переспать с любой.
– Я составлю для вас список, мисс Хенкен, – с неприязнью в голосе произнес Джек, – прежде чем уеду из Рима.
– Теперь он – женатый человек, – усмехнулся Деспьер, – и государственный деятель. Не береди ему душу сладостными воспоминаниями.
– Я просто сделала ему комплимент, – обиженно произнесла мисс Хенкен. – Что, теперь и комплимент мужчине сделать нельзя?
Джек встретился глазами с Вероникой; девушка загадочно улыбнулась, склонив голову. «Похоже, она считает, что я и сейчас выгляжу недурно», – подумал удивленный Джек.
От Деспьера, замечавшего все, не укрылось, что Джек еле заметно переглянулся с Вероникой; француз откинулся на спинку кресла, из-под прикрытых век посматривая на них обоих и, как показалось Джеку, обдумывая план мести.
– Будь осторожна в разговорах с ним, – лениво сказал он. – Его жена ужасно ревнива. И к тому же она очень красивая. Настолько красивая, что стоит Джеку покинуть город, как она тотчас становится самой популярной женщиной в Париже. Между прочим, Джек, я тебе говорил, что утром мне звонила знакомая из Парижа? Она видела твою жену. Я тебе говорил?
– Нет, – ответил Джек, – не говорил.
– В три часа утра Элен видели в «Белом слоне». Она танцевала с каким-то греком. Моя приятельница его не знает, но, по ее словам, танцует он великолепно. Она сказала, что Элен выглядела сногсшибательно.
– Не сомневаюсь, – сухо произнес Джек.
– Они – самая счастливая семейная пара из всех известных мне, – завершил свою месть Деспьер. – Правда, Джек?
– Не знаю. Я не знаком со всеми твоими женатыми друзьями.
– Если бы я мог надеяться на успех, – сказал Деспьер, – то обязательно бы приударил за Элен. Она прелестна, а с ее мужем не скучно. Нет ничего хуже, чем роман с женщиной, муж которой – зануда. Никакая женская привлекательность не послужит достаточной компенсацией за те часы, что вам придется проводить в его обществе, изображая из себя друга семьи.
Мисс Хенкен нервно рассмеялась: журналист дал ей возможность заглянуть в бесконечно далекий от нее мир адюльтера. Деспьер, радуясь одержанной победе, занялся спагетти.
Не дождавшись кофе, он взглянул на часы и вскочил с кресла.
– Придется вас покинуть. У меня свидание. Мы обязательно должны каждый день встречаться за ленчем.
Помахав рукой, он отошел от столика. Хозяин ресторана поспешил к французу. Деспьер обнял итальянца за плечи и вместе с ним направился к двери. Джек проводил их взглядом, сердясь на себя за то, что позволил Деспьеру уйти, не оплатив хотя бы половину счета. Он посмотрел на Веронику, желая понять, как она реагирует на то, что Деспьер внезапно покинул ее, но девушка с невозмутимым видом ела грушу.
«Похоже, я ошибся», – подумал Джек.
А через несколько минут, когда они допили кофе и Джек попросил счет, подошедший к нему хозяин ресторана, широко улыбаясь, заявил, что ленч уже оплачен.
– Синьор Деспьер, – добавил итальянец, – сказал, что сегодня вы все – его гости.
Глава 6
Когда они вышли на улицу, мисс Хенкен сообщила, что отправляется в Чинечита[16] узнать насчет работы; они поймали для нее такси, и она уехала. Судя по выражению ее лица, она привыкла обходиться без провожатых.
– Вам в какую сторону? – спросила Вероника.
Она стояла, распахнув пальто, и Джек догадался, что девушка демонстрирует свою фигуру.
– Я пройдусь пешком до отеля.
Собираясь попрощаться, Джек задумался, должен ли он из вежливости спросить ее телефон. «Не буду, – решил он, – все равно я им не воспользуюсь».
– Можно ли прогуляться с вами? – Вероника снова облизнула уголок рта.
– Конечно. Я буду только рад. Если вы никуда не торопитесь.
– До пяти часов я свободна.
– А что вы делаете потом? – спросил Джек.
– Работаю. В бюро путешествий. Отправляю людей в те места, где хотела бы побывать сама.
Солнце скрылось за зловещими, свинцово-черными тучами, которые наступали на Рим с севера; ветер рвал в клочья края афиш, расклеенных на желтых стенах домов.
Они прошли мимо двери, возле которой просила милостыню согбенная, плохо одетая женщина с грязным ребенком. Держа малыша одной рукой, нищенка бросилась вслед за Джеком, повторяя: «Americano, americano»[17]. Вторую руку, скрюченную, давно не мытую, она протягивала вперед.
Джек, остановившись, дал ей столировую монету; женщина, не поблагодарив, вернулась к двери. Джек почувствовал, что она смотрит ему вслед, не испытывая признательности и удовлетворения; сотня отданных лир не избавила его от ощущения вины, вызванного вкусной горячей пищей, обществом хорошенькой девушки, роскошью гостиничного номера.
– Это напоминание, – серьезно сказала Вероника. – Я о женщине.
– Напоминание о чем?
– О близости Африки и о той цене, которую мы за нее платим, – пояснила девушка.
– В Америке тоже есть нищие, – заметил Джек.
– Не такие. – Вероника ускорила шаг, словно спеша уйти подальше от женщины с ребенком.
– Вы бывали в Америке? – спросил Джек.
– Нет. Но я знаю.
Они молча перешли улицу, свернули за угол, миновали витрину бакалейного магазина, уставленную сырами, колбасами и оплетенными узкогорлыми бутылками с кьянти.
– Вам безразлично, – негромким голосом спросила внезапно Вероника, – что ваша жена танцует с кем-то в Париже в три часа утра?
– Да, – сказал Джек и подумал: «Это не совсем верно».
– Американские семьи счастливее итальянских, – с досадой произнесла она.
«Ну, – подумал Джек, – тут я мог бы с ней поспорить».
– И вообще, – заметил он, – я не уверен, что она на самом деле танцевала в три часа утра.
– Вы хотите сказать, Жан-Батист соврал?
– Сочинил, – поправил ее Джек.
– В нем плохое перемешано с очень хорошим, – сказала Вероника.
Джек почувствовал влагу
