– Что с вами? – Вероника испуганно посмотрела на Джека.
– Пустяки, – глухо ответил он. – Нос кровоточит. Королевская болезнь, – пытался пошутить Джек.
– Это всегда так начинается? Без всякой причины?
– Только в Риме. Вчера какой-то человек меня ударил.
– Ударил вас? – изумленно спросила она. – Почему?
– Понятия не имею. – Джек тряхнул головой, раздосадованный усилившимся кровотечением и вниманием прохожих. – Как предупреждение.
Он стоял посреди оживленной улицы, расстроенный, подавленный снами, недобрыми предчувствиями, образами мертвых, близостью опасности, одиночеством, страхом, который внушала ему грядущая ночь.
– Надо поскорей добраться до вашего отеля, – сказала Вероника.
Остановив такси и держа Джека за локоть своей сильной и нежной рукой, она усадила его, точно инвалида, в машину. Сейчас Джек радовался тому, что в такую минуту был не один.
Возле отеля Вероника, не позволив Джеку расплатиться с водителем, сделала это сама; потом она взяла ключ у портье и остановилась у двери лифта рядом с Джеком, готовая в любой момент подхватить его, если он начнет падать. Кровь шла не переставая.
В кабине лифта перед глазами Джека, старавшегося ничем не привлекать внимания рослого парня в ливрее, нажимавшего кнопки рукой, обтянутой белой перчаткой, возникло странное видение. Он явственно осознал, что, пока девушка ходила за ключом, в дальнем конце коридора он заметил Деспьера и женщину в голубом платье; они сидели рядом и серьезно беседовали о чем-то. Джек был уверен в том, что в какое-то мгновение Деспьер поднял голову, узнал его, кивнул и отвернулся.
– Вы их видели? – спросил он Веронику, которая замерла возле него.
– Кого?
– Деспьера и какую-то женщину. В вестибюле.
– Нет. – Вероника удивленно посмотрела на Джека. – Я никого не видела.
– Наверно, мне показалось, – тихо произнес Джек.
«Теперь живые преследуют меня средь бела дня», – подумал он.
Зайдя в номер, Джек снял пиджак, расстегнул воротничок рубашки, ослабил галстук и прилег на кровать. Вероника повесила пиджак в шкаф; нашла в ящике стола чистый платок и дала его Джеку. Она остановилась возле него; черты ее лица исчезали в полумраке зашторенной комнаты. Капли дождя застучали в окно. Затем Вероника молча легла рядом с Джеком, обняв его. Они слушали дождь, нарушавший тишину затемненного номера. Спустя некоторое время он отнял платок от лица; кровь остановилась. Джек повернул голову, поцеловал девушку в шею, плотно прижимая губы к упругой теплой коже; его сознание освобождалось от всего, что существовало вне этой комнаты, этого момента, этой кровати, – от недобрых предчувствий, ран, крови, воспоминаний и привязанностей.
Он лег на спину; девушка положила голову ему на плечо. Длинные темные волосы Вероники разметались по его груди. Джек медленно возвращался к реальности, снова становясь обитателем номера 654, мужем, отцом, человеком сдержанным, здравомыслящим, рациональным. Он посмотрел на лицо Вероники, которое еще два часа назад казалось ему глупым и самодовольным. Ее широко раскрытые глаза смотрели в потолок, на губах девушки застыла безмятежная улыбка. Да, снова подумал он, у нее и в самом деле глуповатое лицо. Джек вспомнил первую характеристику, которую мысленно дал ей, сидя в уличном кафе, – эффектная, бездушная самка. «Какую радость способна подарить эффектная, бездушная самка?» – подумал он улыбаясь.
Они лежали, внимая дождю, слушали звуки Рима, пробивавшиеся сквозь окна и шторы.
Джек еле заметно усмехнулся.
– Почему ты смеешься? – прозвучал возле уха Джека ее нежный, похожий на пение флейты голос.
– Я смеюсь, потому что я оказался весьма проницательным.
– Ты о чем?
– Я все вычислил, – произнес Джек. – За ленчем. Решил, что в конце концов ты уйдешь с Жаном-Батистом.
– Ты думал, что я – его девушка?
– Да. Это не так?
– Нет, я не его девушка. – Она взяла руку Джека и поцеловала его ладонь. – Я – твоя девушка.
– Когда ты так решила? – спросил он, приятно удивленный.
«Как давно со мной не случалось ничего подобного», – подумал Джек.
Теперь пришел ее черед усмехнуться.
– Два дня назад, – заявила она.
– Два дня назад мы не были знакомы. Ты даже не знала о том, что я существую.
– Да, мы не были знакомы, но я знала о том, что ты существуешь. И даже очень хорошо. Я видела твой фильм. Ты был так прекрасен, так умел любить, что я за полчаса, проведенных в кинозале, стала твоей девушкой.
«Возможно, позже, – с грустью подумал Джек, – все это будет вызывать у меня смех, но сейчас мне не хочется смеяться».
– Но, детка, там я на двадцать лет моложе. Мне было тогда даже меньше лет, чем тебе сейчас.
– Я знаю, – ответила Вероника.
– Теперь я – другой человек. – Джек с горечью ощутил, что эта очаровательная, простодушная, не слишком умная девушка обманута, обманута временем и коварной долговечностью целлулоида, а он бесчестно воспользовался этим. – Совсем другой.
– Сидя в кинотеатре, я знала, как все было бы у нас с тобой.
Джек рассмеялся:
– Кажется, я должен вернуть тебе деньги.
– Что это значит?
– Ты не получила то, за что заплатила. – Он вытащил руку из-под ее головы. – Тот двадцатидвухлетний паренек, за которого ты заплатила, давно не существует.
– Нет, – медленно выговорила Вероника, – я ни за что не платила. И тот двадцатидвухлетний паренек никуда не исчез. Когда я сидела в ресторане и слушала твой рассказ о мистере Делани и несчастном сценаристе, я поняла, что тот юноша жив. – Усмехнувшись, она теснее прижалась к нему, повернула голову и зашептала Джеку на ухо: – Нет, это еще не вся правда. Все было не так, как я представляла себе в кино. Все было гораздо, гораздо лучше.
Они оба рассмеялись. «Благодарю тебя, Господи, за то, что на свете существуют поклонницы», – подумал Джек, стыдясь своих мыслей. Он снова обнял ее, коснувшись рукой густых темных волос Вероники. «А я-то считал, что давно получил весь гонорар за эту картину, – мелькнуло в голове Джека. – Сейчас, похоже, мне обломилось то, что гильдия киноактеров называет «побочными дивидендами». Щедрые побочные дивиденды».
Он повернулся к Веронике и положил свою руку на кисть девушки.
– Что ты хочешь? – шепнула она.
– Что-нибудь типично итальянское.
Глава 7
Джек услышал какой-то стук. Неохотно открыл глаза. В комнате было темно. Погруженный в сладостное забытье, он не знал и не хотел знать, где он находится, который сейчас час, день это или ночь. Робкий стук повторился; он увидел, что дверь гостиной со скрипом приоткрылась и на пол спальни упала узкая полоска желтого света. Джек понял, что он один и покоится в своей кровати в номере 654 римской гостиницы.
– Войдите. – Он натянул до шеи смятую простыню, потому что лежал совершенно голый.
Дверь отворилась шире, и он увидел горничную. Она стояла, улыбаясь ртом, в котором недоставало нескольких зубов, и держа в руке вешалку с пиджаком, как охотничий трофей. «Посмотри, что я поймала сегодня в римских джунглях: американский пиджак, окропленный американской кровью».
– La giacca, – радостно произнесла она. – La giacca del signore. E pulita
