«Пора кончать с этим».
Он сунул за пазуху фонарь, а складную дубинку зажал в зубах. Подскочил к стене и намотал на кулак холодные лозы. Пальцы соскальзывали, но он помогал себе ногами. В три рывка очутился под потолком. Преодолевая брезгливость, зацепился за жирные складки и повис над коконом. От его тяжести лепестки плоти затрещали.
«Червь! – завопила древняя тварь. – Гниль! Сын шлюхи!»
«Моя мама была девственницей», – подумал Олег, болтаясь на одной руке. Во второй он стиснул «короля дилдо».
Слизкая пленка разошлась, оголяя выпуклое полушарие с мерцающей радужкой. Олег вонзил сложенную палку в зрачок. Набалдашник проткнул роговицу. Хлынуло что-то липкое и густое, ведро ледяного киселя. Олег замотал головой, рванулся вверх. Железная дубинка погрузилась в студень и осталась торчать из лопнувшего глаза. Олег упал, чиркнув бедром по кокону. С потолка дождило. Мать извивалась, беспомощная и жалкая. Звала своих детей, звала Самсонова, Веретенникова, кого угодно.
В подвале общественного туалета зеркала отразили багровые силуэты пауков и мертвецов, а потом взорвались водопадом осколков. Под туалетом, под толщей человеческих костей и черепов, Земляная мать сдохла. Прозрачная жижа капала на съежившиеся корни. По туше распространялся белесый налет, укутывал складки и шишки. За минуту паразит словно заиндевел.
Веретенников прислонился к стене, хрипя и мотая головой. Надя кашляла надсадно, избавляясь от марева. Дар речи еще не вернулся к ней, но взор очистился от тумана, и Олег вознес хвалу богам: всем богам, кроме тех, что обитали в подземельях под старыми монастырями.
– Это тебе за Ромео, – процедил Веретенников.
Надя замычала, тыча пальцем в сердцевину корней.
Кокон распался, лозы выскользнули изо рта и ноздрей Влады. Под бурыми кольцами девочка была обнажена. На короткий и страшный миг Олегу померещилось, что сестра сейчас рассыплется, станет дымом, прахом, пылью. Но она вздохнула и подняла веки. Из-под пушистых ресниц плеснуло небесной синью. Долю секунды глаза сияли электрическим светом, а потом стали обычными глазами обычной тринадцатилетней девочки.
– Малявка! – Олег нагнулся над сестрой.
Тварь берегла пленницу. Влада не выглядела ни истощенной, ни измученной. Будто спала восемь часов, а не десять лет.
– Малявка, – он коснулся щек, убрал с лица белый локон.
Надя встала за спиной и смотрела на Владу, как смотрели бы верующие на снизошедшего с облаков ангела. Или волхвы на дитя в яслях.
– Как там Коктебель? – спросила сестра.
– Да нормально, – сказал ошарашенный Олег.
– Привет, – Влада перевела взор на Надю. Олег подумал, что теперь сестра младше его не на семь, а на семнадцать лет. Цифры не поддавались осмыслению и были приняты как должное. Олег снял с себя грязную от слизи футболку и прикрыл наготу сестры.
– Я – Влада.
– А я – Надя. Привет.
– Как называется в рыбалке штука, которой приманивают рыбу?
– Наживка?
– Да, – Влада кивнула, – я притворилась наживкой, чтобы мы победили тролля. А мальчик из плеса… Кирилл, он тут?
Сержант лежал на животе, еле слышно мыча. Веретенников прикладывал к его ране окровавленную тряпку.
– Я хочу его увидеть, – Влада шевельнулась.
Олег аккуратно поднял ее на руки. Сестра была легкой, как и полагается младшим сестрам. Приз в финале Игры.
Синь под ресницами снова полыхнула. Сержант затих.
– Он умер? – ахнула Надя.
– Уснул, – ответила Влада. Ее темечко прижималось к подбородку Олега. Он отвернулся, чтобы Надя не видела, как слезы текут по его щекам горячими дорожками.
Что-то захлюпало внутри побелевшей туши, и комок киселя плюхнулся на корни.
– Давайте пойдем отсюда, – Надя погладила Олега по плечу.
– Вызовите скорую, – сказал Веретенников, – пока наш сержант не уснул навсегда и не сделал меня убийцей. Я покараулю здесь.
Олег был счастлив покинуть пещеру. Он шел, наслаждаясь тяжестью, теплом, запахом сестры, – и звуком шагов идущей позади Нади.
– Есть девочка в Свяжено, – вдруг сказала Влада, – у нее кожа, как у Наоми Кэмпбелл. Отведи меня к ней.
Олег не сразу сообразил, кто такая Наоми Кэмпбелл.
– Ребенок, больной раком, – произнесла потрясенная Надя, – мы собираем деньги на ее операцию.
– Позже, малявка, – сказал Олег.
– Сейчас, – прошептала сестра. – Мне так много надо успеть, – она посмотрела на брата в рассеченной лучами темноте подземелья, и синие глаза наполнились слезами.
– Как же мне все успеть? – спросила она.
Послесловие
Первые рассказы я сочинил еще до того, как научился писать, – это был цикл историй о похождениях пещерных людей. В десять лет я пересказывал друзьям сюжеты фильмов, которые сам придумывал, выдавая их за реально существующие. В девятом классе написал серию рассказов о демонах из штата Мэн. Их прочел один человек. Опыта в придумывании текстов у меня больше, чем опыта в написании послесловий, потому буду краток и проведу экскурс по новеллам, которые вы уже прочли (или прочтете, если открыли книгу с конца). Осторожно, в них водятся монстры.
«Черная церковь». Самый старый из представленных в сборнике текстов. Изначально был написан от лица молодежи, приехавшей в тайгу искать болотный храм, и представлял собой эдакий литературный вариант поджанра «найденные пленки». Недовольный результатом, я полностью переделал текст, сместив акценты на третьестепенных персонажей – жителей покинутой деревушки. Думаю, они живы и по сей день, а кладбище под ольхой за десять лет сильно разрослось.
«Дом на болоте». Болота пугают меня и вдохновляют. Этот рассказ – про школьного учителя, про плохой дом и обитателей топи. Не утоните в его трясине.
«Малые боги». Третий рассказ из «болотного цикла», третье возвращение в тайгу. Именно здесь впервые появляются шевы – духи из богатого северного фольклора. Позже они перекочуют в мой роман «Скелеты».
«Роженицы». Игра на территории Лавкрафта. Море, увиденное весной. Холод и тревога. И вновь – старые предания, забытые божества.
«Слухи». Как-то рано утром я блуждал по подмосковному городку и заметил на лавочке трех бабушек. Они сидели в рассветной дымке, странные и незыблемые фигурки. Они все знали. Про меня и про этот рассказ, который я сочинил в электричке в тот же день.
«Жуки». Многие мои рассказы вдохновлены теми или иными местами. Вот и тут: при виде кладбища поездов я не смог не написать соответствующую новеллу. И, кажется, из увиденного сна пришла эта жутковатая фраза: «Мама собирается отрезать мне ноги».
«Ночь без сияния». Тянет меня на Север. Но не бойтесь, следующий рассказ будет теплым.
«За пределами Котьей страны». Самый мой любимый рассказ во всем сборнике. Те, кто читал «Скелетов», – приветствую вас в Варшавцево снова.
«Призраки». Меня очаровывает Япония. А кого она не очаровывает? Из сотен японских легенд я выбрал эту. Прочтите рассказ и узнаете какую.
«Багровая луна». Детектив с оборотнями – что-то подобное было в одном из эпизодов «Баек из склепа». Там еще играл кто-то из джеймс-бондов, наверное, Тимоти Далтон. Память совсем дырявая – не помню, что было вчера ночью. Почему я весь в грязи? Что за жуткое чувство сытости? Кто эти напуганные люди, стучащие в мою
