– Ми донна?
– Объяснись, – сказала женщина, вытягивая руку.
В ней было зажато шелковое нижнее белье с кружевной окаемкой.
Гладиаты смотрели во все глаза, на заднем фоне по-прежнему полыхал костер. Аркад окинул взглядом воинов, которых сам обучал, и его лицо помрачнело. Он едва мог смотреть Леоне в глаза, в его голосе сквозил стыд.
– Ми донна, если бы мы могли поговорить наедине…
– Это нашли в твоей комнате, – перебила Леона. – Под матрасом. Теперь я понимаю, почему ты так хотел помочь в поисках Ганнику с его стражами. Но скажи мне, уважаемый Аркад, почему мое нижнее белье нашли среди твоих вещей?
– Ми донна, я…
– А это что?
Леона подняла маленький пузырек с прозрачной жидкостью, сверкающей в солнечном свете.
Аркад удивленно моргнул.
– Я никогда этого прежде не видел.
– Его нашли завернутым в моем белье, спрятанном в твоей маленькой сокровищнице. Возможно, это парфюм? Или немного алкоголя, чтобы облегчить неночи? – Леона повернулась к Мие и протянула ей пузырек на ладони. – Ворона?
Посмотрев на Аркада и уловив набухающий в нем страх, Мия забрала пузырек у донны. Открыв его, принюхалась, обмакнула палец, попробовала на вкус и мгновенно дважды сплюнула. Скривив губы, она повернулась к Леоне.
– Это «погребальная песнь», домина. Без сомнений.
Сердитые глаза женщины наполнились слезами, когда она посмотрела на Аркада, ее губы задрожали, все тело сотрясала ярость.
– Ты.
Его лицо преисполнилось ужасом.
– Ми донна, я бы никогда…
– Тогда как это оказалось в твоей спальне? – требовательно спросила Леона. – Завернутое в белье, которое ты украл у меня! Или это ты тоже отрицаешь?
– Не отрицаю, я наш…
– Ты знаешь меня с детства, Аркад! Я считала тебя человеком чести, который видел праведность моего дела. Я считала твое увлечение безобидным, но теперь вижу, как оно превратилось в яд прямо у меня на глазах. – Женщина потрясла шелковой тряпкой перед его лицом. – Теперь я вижу, какой ты на самом деле! Теперь я понимаю, почему ты был со мной все эти годы!
– Увлечение? – Аркад побледнел, его голос дрожал.
– Сколько мой отец платит тебе?
– …Что?
– Сколько? – закричала Леона. – Я всегда гадала, почему ты ходишь со львами на камзоле и с набалдашником на трости в форме львиной головой. Я думала, что это просто дань уважения тому, где и кем ты раньше был, но теперь вижу правду! Ты всегда был его человеком! Всегда!
Магистра ласково положила руку на плечо хозяйки.
– Домина, прошу вас…
Леона зарычала и вырвалась из ее рук.
– Может, он пообещал тебе меня? Как сломанный трофей, который ты сможешь прятать под матрас со всеми своими грязными маленькими секретами? Ты отравил моих гладиатов и убил одиннадцатилетнюю девочку, просто чтобы добиться своего? После того, что он сделал с моей матерью? Улыбаясь, как змея, и предлагая мне свое утешение?
В глазах Аркада заблестели слезы.
– Вы считаете меня способным…
– Я считаю тебя лжецом, – сплюнула Леона. – Считаю тебя убийцей. Считаю унылым стариком, которым управляет похоть, треклятая выпивка и воспоминания о былой славе, которая испортилась и сгнила! – Донна втянула воздух сквозь стиснутые зубы. – Я считаю тебя точно таким же ублюдком, как мой отец. И хочу, чтобы ты убрался из моей коллегии.
– Леона, я…
– Прочь! – проревела та. – Или клянусь Всевидящим и всеми его Дочерьми, я проявлю к тебе то же сострадание, которое ты проявил к ребенку, что сейчас на костре!
Женщина вся дрожала, по ее щекам лились горькие слезы. Но ее челюсти сжались, зубы оскалились. Аркад съежился, как старый башмак, его грудь часто вздымалась, лицо побелело. Посмотрев на лица гладиатов, он увидел лишь презрение и гнев. Мужчина снова повернулся к Леоне, в его глазах читалась боль, с уст сорвалась последняя отчаянная мольба:
– Прошу…
– УБИРАЙСЯ! – завопила женщина, бросаясь на него с кулаками. Царапая лицо и глаза. – УБИРАЙСЯ! УБИРАЙСЯ!
Аркад попятился, а магистра оттащила от него брыкающуюся, кричащую Леону. Стражи шагнули вперед, чтобы развести их, хватаясь за мечи и испепеляя экзекутора взглядом. Ганник уперся рукой в его грудь и оттолкнул назад с явным предупреждением на лице. Капитан определенно не хотел драки, но желание его госпожи было ясным, а в воздухе по-прежнему витал тяжелый запах горящего ребенка.
Аркад обвел взглядом двор, но не нашел там друзей. Его глаза переполнялись слезами. Он открыл рот, чтобы заговорить, но не нашел слов, чтобы оправдаться. Мужчина всматривался в лица бывших подопечных, но не обнаружил ни одного, кто заступился бы за него. Мия видела, что с его языка рвались слова, но, посмотрев в глаза Леоны, он увидел только ненависть и ярость. И поскольку иного выбора не оставалось, Аркад развернулся и заковылял к воротам.
– Забери их! – крикнула Леона, кидая кружевные тряпки ему в спину. – Пусть они согревают тебя неночами!
Экзекутор замер, оглядываясь через плечо. Но, не проронив ни звука, повесил голову и пошел дальше. Мия наблюдала за его уходом, не зная, что думать. Ревность могла подвигнуть людей на все, и Аркад действительно носил на груди львов своего бывшего господина. Должно быть, открытие, что его любимая женщина спала с Фурианом, стало ужасным ударом, а любовь легко могла превратиться в опухоль, если ее поливать предательством. Но часть Мии не могла поверить, что он так жестоко предал бы Леону…
Опираясь на магистру и продолжая плакать, донна покинула двор. Мия снова посмотрела на костер, где языки пламени поднимались все выше. Жар ласкал ее кожу. Дым целовал язык. Все висело на волоске. Конец был уже близко. Мия стольким рисковала ради него и очень хотела побыстрее до него добраться.
Она не могла дождаться, когда все это закончится.
– Прощай, Личинка, – прошептала Мия. – Я буду скучать.
И все равно девушка по-прежнему не могла вспомнить, когда плакала в последний раз.
В купальне клубился пар, его жар опалял кожу. Мия со вздохом погрузилась в воду, и тепло смягчило боль в ребрах. Нырнув, она попыталась приглушить свои мысли, заставить умолкнуть свои сомнения и ярость и просто насладиться минутной тишиной. Хотя бы на секунду. Хотя бы на миг.
В купальню вошла Брин, словно пребывая во сне. Ее глаза были налиты кровью, щеки раскраснелись. Не глядя на Мию, она сняла одежду и окунулась под воду, смывая слезы с кожи. Девушка пробыла там слишком долго, и Мия уже забеспокоилась, но Брин наконец-то вынырнула. Ее лицо обрамляли мокрые светлые волосы. Забившись в угол ванны, ваанианка будто окаменела, как статуя, глядя на рябь на воде и не произнося ни слова.
– Тяжелая перемена, – сказала Мия.
– Угу, – буркнула Брин.
– Домина провела хорошую службу.
– Угу.
– …Как ты себя чувствуешь?
Брин подняла голову, ее взгляд на секунду сосредоточился на Мие.
– А ты как думаешь? – прошептала она.
Мия потупилась и посмотрела на клубящийся пар.
– …Угу.
В купальню прошел Волнозор и развязал набедренную повязку. Каждую перемену, когда они купались вместе, он обязательно пел Мие песню, но
