Мие было жаль Брин с Бьерном и еще больше жаль, что Коллегии Рема по-прежнему недоставало третьего венка. Но, по правде, ее мысли занимало другое. Она покосилась на Мечницу, на бледно-зеленоватый оттенок ее кожи под татуировками.
– Тебе уже лучше? – спросила она.
– К-кажется, – кивнула женщина. – Худшее в-вроде…
Глаза Мечницы расширились, и, упав на колени, она вновь облевала весь пол. Сидоний продолжал лежать на месте, едва выдавив из себя стон, когда рвота забрызгала его сандалии. Мясник откатился от лужи, его собственные щеки раздулись.
– Хотя бы блюй снаружи… клетки, сестра, – просипел он.
– Иди на хер, – простонала Мечница, с ее губ стекали слюна и рвота. – Пока я не в-врезала по твоей мерзкой…
Из ее рта вырвалась очередная струя рвоты, на сей раз попав по Волнозору, который, в свою очередь, тоже плюхнулся на колени и сблевал через решетку. Вонь накатывала на Мию густыми теплыми волнами, пока она стояла на цыпочках, прижимая губы к прутьям и вдыхая сравнительно приятный аромат крови и лошадиного дерьма.
– Четыре гребаных Дочери, – выругалась она.
– Молись сколько влезет, – раздался рык. – Боюсь, они не прислушаются.
Обернувшись, девушка увидела экзекутора Аркада, стоящего за решеткой, уперев руки в бока. Он посмотрел на пропитанную рвотой солому, на своих лучших гладиатов, валявшихся по клетке, как раненые после войны. Рядом с ним стояла Личинка, сморщив нос от зловония и окидывая взглядом поверженных гладиатов. Донна Леона держалась в стороне в своем прекрасном шелковом алом платье и с выражением крайнего отвращения на лице.
– Пресвятой Аа, – воскликнула она. – Неужели все?
– Кроме Брин и Бьерна, – ответил Аркад, косясь на Мию. – И Вороны. Даже Фуриана распирает из всех дыр. Один Всевидящий знает, что случилось.
Мия сохраняла каменное выражение лица и встретилась со взглядом Аркада с таким невинным видом, что пристыдила бы даже Сестринство Огня.[33] Разумеется, она в точности знала, что стало причиной приступа кишечного расстройства среди ее братьев и сестер в коллегии. Эшлин подсыпала гораздо больше «казуса» в их ужин, чем предпочла бы Мия – по правде говоря, им не нужен был столь взрывной эффект. Но Эш никогда не считалась лучшей ученицей Паукогубицы.
– Пищевое отравление, – объявила Личинка, присев у лужи рвоты. Просунув руку между прутьями, она прижала ладонь к взопревшему лбу Мясника. – Кажется, не фатальное. Но вскоре они начнут мечтать о смерти.
– У-уже давно… м-милая, – простонал Волнозор, пытаясь сдержать отрыжку.
– А почему ты здорова? – спросила Мию донна Леона.
– Я вчера не ужинала, домина, – ответила та. – Слишком волновалась из-за игр.
– Бездна и кровь, – сплюнула Леона. – Нужно выпороть этого повара! У нас не хватает трех венков для «Магни», это первый «Венатус», где мои гладиаты сражаются против отцовских, а мои острейшие клинки больны, как моряки в первую неделю в море? – ее глаза сузились от внезапного озарения, и она повернулась к Аркаду. – Ты же не думаешь, что это он подстроил, верно?
Экзекутор задумчиво почесал подбородок.
– Возможно, хоть…
Сидоний шлепнулся о стену, когда из его рта хлынул фонтан рвоты. Личинка и Леона отскочили в отвращении. Донна выудила душистый платок из рукава платья и прижала его ко рту, а могучий итреец прохрипел неразборчивые извинения и тут же наложил себе в набедренную повязку.
– Они не могут сражаться в таком состоянии, домина, – тихо сказала Личинка.
– Да, – кивнул Аркад. – Это будет бойня. Ни один из них даже стоять не может.
– Я могу стоять, – отозвалась Мия.
Все трое молча на нее уставились. Леона прищурилась.
– Я могу выиграть, – поклялась Мия.
Аркад покачал головой.
– Выгляни через окошко, девочка. Ничего в этой арене не привлекает твое внимание?
Мия посмотрела на песок, прошлась взглядом по стенам и толпе. Работники арены убирали остатки декораций с поединка эквилл – сломанные мишени, метки, трупы. Зрители топали ногами, с нетерпением ожидая начала следующего поединка.
– Битое стекло, – сказала Мия, поворачиваясь к экзекутору. – И огненные горшки. На стенах по всему краю арены.
– И о чем это тебе говорит?
– Либо эдиторы не хотят, чтобы зрители прыгали на арену, либо не хотят, чтобы то, что они выпустят на песок, прыгнуло на зрителей, – ответила она.
– Бестиарий, – кивнул Аркад. – Тема этого «Венатуса». Звери со всех уголков республики будут бороться друг с другом и с гладиатами для развлечения толпы. – Мужчина сложил свои мощные руки, шрам на его лице исказился, когда он нахмурился. – Ты хоть представляешь, с чем тебе придется столкнуться?
Мия пожала плечами, источая равнодушие.
– Что бы это ни была за чертовщина, вряд ли от нее смердит хуже, чем здесь, – девушка посмотрела на Леону, сжав челюсти. – Ваши эквиллы только что проиграли людям вашего отца, домина. И лишь один из ваших гладиатов может держать меч. Если вы жаждете получить лавры победителя или что-то доказать, похоже, у вас нет выбора.
Леона прищурилась на словах «что-то доказать». Но Мия сказала правду – у нее был только один шанс получить награду победителя в этом «Венатусе». Только один способ возместить часть расходов, добиться славы и получить еще один венок для участия коллегии в «Магни».
В конце концов, Мия с Эш все так и задумали.
В глубине души Мия по-прежнему не доверяла соучастнице. Она все еще ждала, когда та нанесет удар. Но Эш не соврала; Эклипс это подтвердила. Она отравила гладиатов, оставила Мию стоять на ногах – и все это чтобы убедить Леону, что Мия единственная надежда на победу, в коей та так нуждалась. И все же…
И все же…
– Экзекутор, – сказала Леона, не сводя глаз с Мии. – Передай эдиторам, что на Ультиме от Коллегии Рема выступит Ворона. Других наших гладиатов сегодня не будет.
– Ми донна, но мы планировали отправить на Ультиму Фуриана. Изменения в последнюю минуту…
– Я заплатила за участие в этом «Венатусе», – прорычала Леона. – И будь я проклята, если жестокие руки судьбы вырвут у меня эту победу! Если эдиторы будут возмущаться моими распоряжениями, скажи, что могут высказать все мне лично. Но клянусь Всевидящим и всеми четырьмя пресвятыми гребаными Дочерьми, лучше предупреди их, чтобы прихватили запасную пару яиц, поскольку я оторву первую и надену ее в качестве сережек. – Она показала рукой на свое платье. – Красный идеально дополнит мой наряд.
Личинка ухмыльнулась, Аркад попытался скрыть улыбку в бороде.
– Ваш шепот – моя воля, – пробормотал он.
Поклонившись с прижатым кулаком к сердцу, экзекутор заковылял к эдиторам, а Личинка отправилась на поиски воды, чтобы смыть грязь. Леона осталась среди этой лужи и вони, глядя на Мию сквозь прутья мерцающими голубыми глазами.
– Я многим рискую, отправляя тебя, вороненок.
– Только в том случае, если я не выиграю, домина, – ответила Мия. – Но, честно говоря, вам нечего терять.
– Я не прощу, – предупредила Леона, – если ты меня подведешь.
Мия прижала руку к груди и низко поклонилась.
– И я надеюсь, что вы не забудете, – ответила она, –
