Оружие рассекло воздух идеальной дугой, стальной наконечник сверкнул в солнечном свете и пронзил горло червя. Монстр взревел и замотал головой, чтобы избавиться от зубочистки, в воздух брызнула черная кровь. И, вновь потянувшись к луже темноты под ним, Мия схватила тень зверя.
– Эй! – крикнула девушка. – Ублюдок!
Блювочервь содрогнулся, по всей его длине прошла грохочущая волна, из пасти вырвался скулеж. Забыв про людей на трибунах, монстр повернул свою слепую голову к Мие и издал трубный, оглушительный рев.
– …Ну, теперь ты полностью завладела его вниманием…
– Прекрасно.
Мия подняла мечи с мокрого от крови песка.
– И какого хрена мне с ним делать?
Глава 18
Слава
Как она ни старалась, Мия не могла сдержать зверя.
Блювочервь вырвался из ее теней, словно великан, оттолкнувший беспомощного младенца, развернул свою массивную тушу и пополз к ней. Пасть широко разинута, из темноты чрева рвется громоподобный рев. С тем же успехом два меча из лиизианской стали в руках Мии могли быть ножами для резки масла; ее тень пошла рябью, спутники рьяно поглощали страх.
Делая ее расчетливой.
Сильной.
Бесстрашной.
Разум девушки активно работал. Взгляд изучал стены арены, раздавленные камни, окровавленный песок, мчащегося на нее монстра. И наконец, там, между ней и ползущим монстром, под кучей обломков и грязью она увидела его.
Мешочек с чудно-стеклом.
В ней проклюнулась мысль – безумная, самоубийственная. Но без страха, пауз и попусту потраченных вздохов, она подняла мечи. Пот заливал глаза, волосы липли к покрытой пылью коже, губы исказились в оскале. Мия издала боевой клич и побежала прямо на рассерженного блювочервя.
Истеричная толпа замерла, в изумлении наблюдая за этой малявкой, ринувшейся прямиком на ужас из глубин пустыни. Зверь поднял свою гигантскую голову, из его пищевода вырвалась жуткая отрыжка. Мия петляла в месиве из раздавленных тел, обломков камней, сломанных мечей и копий, усеивавших песок, и осторожно прыгнула к небольшому кожаному мешочку со сферами, наполовину засыпанному пылью. А затем блювочервь раскрыл пасть и выблевал свои внутренности на арену.
Полностью поглощая девушку.
Потом следующие несколько секунд станут темой бесчисленных россказней в тавернах, споров за обеденным столом и драк в барах по всему Стормвотчу.
Одни клялись, что видели, как девчонка отпрыгнула в сторону – так шустро, что этого никто не заметил, – полностью избежав брызг желчи зверя. Другие заявляли, что во всей этой пыли, крови и хаосе попросту было слишком трудно понять, что конкретно произошло, кроме того, что она двигалась быстро, как ртуть. А были и те – их считали безумцами и пьяницами, – кто божился Всевидящим и всеми четырьмя пресвятыми Дочерьми, что эта девчонка, этот демон в коже и кольчуге попросту исчезла. В одну секунду она была погребена под внутренностями блювочервя, а в следующую стояла в десяти шагах от него, в длинной тени на песке.
Мия пошатнулась, прилив головокружения чуть не заставил ее упасть на колени. Лишь адреналин и упрямство помогли ей выстоять. Она то ли поплелась, то ли побежала, легкие горели, мир кружился перед глазами. Зверь втянул свой желудок, всасывая раздавленные трупы гладиатов и упавшее оружие, а вместе с ними и маленький кожаный мешочек, полный блестящих сфер чудно-стекла. Мия споткнулась о кучку разрушенных камней и вскочила на спину монстра, втыкая меч в его плоть, чтобы удержать равновесие. Пока гигант корчился, девушка с трудом встала и двинулась вдоль его длинного тела к поднятой голове. Зрители горланили, чудище ревело, ее собственный пульс громыхал, но сквозь эту какофонию, оглушительный хаос, ей показалось, что она услышала их – глубоко внутри живота блювочервя.
Череду тихих влажных хлопков.
Зверь замер, по его телу прошла волна дрожи. Мия залезла ему на шею, отбросила один меч в сторону и зацепилась за сломанное копье, погруженное в кожистую шкуру. Обхватив червя бедрами, пальцами и чистой сумасбродностью, она замахнулась лиизианской сталью и, издав вопль, вонзила ее в плоть за крошечным ухом монстра.
Существо взвыло, в его пищеводе набух пузырь крови и вырвался через рот. Толпа понятия не имела о том, что оно проглотило сферы; понятия не имела о взрыве, который превратил добрую часть желудка червя в кровавый суп. Все, что они знали, ошеломленно наблюдая с открытыми от восхищения ртами, это что девчонка вонзила свой меч, зверь закачался взад-вперед, как пьяница в сортире, и, издав булькающий вздох, рухнул замертво на землю.
Дрожь от приземления монстра прошлась по всей арене, в воздух поднялась пыль. Но когда неночные ветры подули с трибун на пропитанный кровью песок, завеса пыли развеялась и явила крошечную фигуру, стоящую в одиночестве на голове поверженного зверя.
Мия, пыхтя и кровоточа, нагнулась и высвободила свой клинок. А затем, повернувшись к ошарашенным зрителям, медленно подняла его к небу.
На арене воцарилась тишина. Звенящая и непрерывная. Никто в толпе не верил своим глазам и не осмеливался подать голос. Пока, наконец, мальчишка на руках у матери не показал на залитую кровью девушку в центре арены, его карие глаза округлились.
– Ворона! – тоненько пропищал он.
Мужчина, сидящий рядом, посмотрел на мальчика и крикнул всем вокруг:
– Ворона!
Имя повторялось, подобно эху, клич подхватывало все больше и больше людей. Десятки, затем сотни, затем тысячи – и все одновременно скандировали, словно клятву, словно мольбу: «Ворона! Ворона! Ворона!», пока Мия, хромая, шла вдоль туши блювочервя с высоко поднятым над головой мечом. Зрители затопали ногами в такт кричалке, все быстрее и быстрее, слово и гром их топота сливались в «ВоронаВоронаВоронаВоронаВорона!»
Мия кричала вместе с ними, в ее груди набухали ликование и гордость.
– Как меня зовут?! – проревела она.
– ВоронаВоронаВоронаВоронаВорона!
– КАК МЕНЯ ЗОВУТ?!
– ВОРОНАВОРОНАВОРОНАВОРОНАВОРОНА!
Мия закрыла глаза, упиваясь этой атмосферой, позволяя ей просочиться сквозь поры своей кожи.
Сангии э Глория.
Она повернулась к ложам сангил и посмотрела на восторженную донну Леону, вскочившую с места. Взглянула на клетку гладиатов с Сидонием, Мечницей и Мясником у прутьев, кричавших ее имя и стучавших кулаками по железу. И, наконец, в толпе, среди моря улыбающихся лиц, увидела девушку. Длинные рыжие волосы. Голубые, как ясные небеса, глаза. Со светящейся, как солнца, улыбкой, Эшлин подняла руку, вытянув пальцы.
И послала Мие воздушный поцелуй.
В ту неночь Коллегия Рема пировала, как костеродные. Длинный стол в камерах под ареной был заставлен едой и вином, братья и сестры гладиаты поднимали тост за победу Мии, словно древние лорды и леди. Фуриан сидел во главе стола, как король, поскольку это место было отведено чемпиону. Но если это королевство, то теперь у него появилась королева. Сидя в конце стола, с серебряным венком победителя на копне длинных черных волос, Мия Корвере подняла
