Майклу еще никогда-никого не было так жалко с тех пор, как он сидел на крыльце с Тео в прошлой жизни и рассказывал ему, что аккумуляторы выходят из строя.
– Этот другой Зараженный… – начал Питер.
– Фэннинг. Зиро.
– Почему ты его так называешь?
– Потому, что он сам себя так осознаёт. Субъект Зиро, Ноль, первый, кто был заражен. В документах, которые Лэйси отдала нам в Колорадо, описываются тринадцать подопытных. Двенадцать и Эми. Однако вирус должен был откуда-то взяться. Носителем был Фэннинг.
– Так чего же он ждет? Почему не напал на нас многие годы назад?
– Знаю только, что я рад, что он этого не сделал. Это дало нам необходимое время.
– И Грир знает это благодаря некоему… видению.
Майкл ждал. Иногда надо лишь ждать, он знал. Сознание отказывается воспринять некоторые вещи; приходится дать возможность рефлексу сопротивления исчерпать себя.
– Двадцать один год, как мы ворота открыли. А теперь ты сюда приперся и говоришь, что это было большой ошибкой.
– Я понимаю, что это тяжело, но ты не мог этого знать. Никто не мог. А жизнь должна была продолжаться.
– И что ты предлагаешь, чтобы я людям сказал? Старому человеку приснился плохой сон, и теперь, полагаю, мы все погибнем?
– Тебе незачем им что-то говорить. Половина не поверит, половина свихнется. Начнется хаос. Всё развалится. Люди сложат один к одному. У нас на корабле место для семисот человек, не больше.
– Чтобы отправиться на этот остров. – Питер небрежно махнул рукой в сторону рисунка Грира. – Этот образ в его голове.
– Это больше чем образ, Питер. Это карта. Откуда нам знать, откуда это пришло? Это епархия Грира, не моя. Но он не просто так это увидел, это я знаю.
– Ты всегда был чертовски рассудителен.
Майкл пожал плечами:
– Признаюсь, сразу к этому не привыкнешь. Но всё складывается. Ты читал письмо. «Бергенсфьорд» шел туда.
– И кто будет решать, кто отправится? Ты?
– Ты президент – это твоя обязанность, ничья больше. Но я думаю, ты согласишься…
– Я не соглашаюсь ни на что.
Майкл глубоко вдохнул:
– Я думаю, ты согласишься, что нам нужны определенные специалисты. Врачи, инженеры, фермеры, плотники. Очевидно, нам нужны руководители, так что сюда и ты входишь.
– Не говори ерунды. Даже если то, что ты сказал, правда, что уже нелепо, я никак не могу отправиться.
– Я думал об этом. Нам понадобится правительство, и передача власти должна быть как можно более гладкой. Но это потом.
Майкл достал из рюкзака маленький блокнот в кожаной обложке.
– Я составил манифест. В нем есть имена, люди, которые нам подойдут, насколько я знаю, и их ближайшие родственники. Возраст тоже роль играет. Большинство моложе сорока. Также есть категории по видам работ.
Питер взял у него блокнот, раскрыл на первой странице и стал читать.
– Сара и Холлис. Благодарю тебя.
– Сарказм без надобности. Калеб тоже, если тебе интересно.
– А что насчет Апгара? Я его нигде не вижу.
– Ему сколько? Шестьдесят пять?
Питер с отвращением покачал головой.
– Я понимаю, что он твой друг, но мы ведем речь о том, чтобы заново выстроить человеческую расу.
– А еще он генерал Армии.
– Как я уже сказал, это только рекомендации. Но отнесись к ним серьезно. Я всё это долго обдумывал.
Питер дочитал до конца молча, а потом поднял взгляд.
– Что это за последняя категория, эти пятьдесят шесть мест?
– Это мои люди. Я обещал им места на корабле. Это не отменить.
Питер бросил блокнот на стол.
– Ты свихнулся.
Майкл наклонился вперед:
– Это случится, Питер. Ты должен принять это. И времени у нас не слишком много.
– Двадцать лет, а теперь вдруг большая спешка.
– Заново построить «Бергенсфьорд» заняло столько времени, сколько заняло. Если бы я мог сделать это быстрее, то сделал бы. И мы бы давно уже ушли.
– И как ты предполагаешь, мы загрузим людей на этот твой корабль, избежав паники?
– Возможно, никак. Поэтому и было нужно оружие.
Питер уставился на Майкла.
– У нас три варианта, – продолжил Майкл. – Первый – публичная лотерея. Я категорически против. Второй – мы выбираем сами, рассказываем выбранным людям о том, что происходит, и оставляем выбор за ними: уйти или остаться, параллельно изо всех сил поддерживая порядок, пока мы будем их отсюда вывозить. Лично я думаю, что это будет катастрофа. Нам вряд ли удастся сохранить это в тайне, и Армия вряд ли нас поддержит. Вариант третий. Мы не говорим будущим пассажирам ничего, только нескольким, тем, кому мы можем доверять. Остальных хватаем посреди ночи и вывозим. Как только они оказываются на перешейке, мы рассказываем, как им повезло.
– Повезло? Поверить не могу, что мы говорим о таком.
– Не заблуждайся, им именно повезло. Они будут жить дальше. Более того, они начнут жизнь сначала в по-настоящему безопасном месте.
– И эта твоя лодка действительно их туда доставит? Это ископаемое?
– Надеюсь, что да. Верю.
– Ты говоришь не слишком уверенно.
– Мы сделали всё, что смогли. Но гарантий не дадим.
– Значит, эти семь сотен могут отправиться прямиком на дно морское.
Майкл кивнул:
– Это вполне может случиться. Я никогда тебе не лгал и не собираюсь делать это сейчас. Но этому кораблю уже однажды удалось обойти вокруг света. Так что он сделает это еще раз.
Их разговор прервали громкие голоса и три резких удара в дверь.
– Что ж, – сказал Майкл и хлопнул себя по коленям. – Похоже, у меня время вышло. Подумай о том, что я тебе сказал. А пока что мы сделаем так, чтобы всё выглядело правдоподобно.
Сунув руку в рюкзак, он достал «Беретту».
– Майкл, что ты делаешь?
Майкл лениво наставил пистолет на Питера.
– Постарайся поправдоподобнее сыграть заложника.
В комнату ворвались двое солдат; Майкл встал, подымая руки.
– Я сдаюсь, – сказал он. За то время, что он это говорил, ближайший к нему солдат сделал два длинных шага, вскинул винтовку и ударил Майкла прикладом по голове.
48Руди проголодался. Реально проголодался, мать их.
– Эгей! – крикнул он, прижимаясь лицом к решетке, чтобы его голос было лучше слышно в темном коридоре. – Вы обо мне забыли? Эй, придурки, я тут голодаю!
Орать было бесполезно, с полудня в конторе никто не появлялся, ни Фрай, ни Юстас. Руди побрел к койке, стараясь не думать о своем пустом желудке. Много бы он дал сейчас за одну из этих дурацких картофелин.
Он откинулся на койку и попытался устроиться поудобнее. Болело во многих местах, как ни повернись, где-нибудь да болеть будет. Окей, он сам на это напросился. Тут уж нечего сказать, но что случилось бы, если бы Фрай дверь не открыл? Сдох бы Руди, вот что.
Некоторое время он дремал. В животе бурчало. Непонятно, сколько времени. Наверное, поздно, но Фрай не принес еду вечером, и ритм сбился. Хорошо бы книжку, занять себя, будь здесь свет или умей он читать, а ведь он и не умеет, никогда не видел в этом смысла.
Долбаный Гордон Юстас.
Время шло. Его сознание пребывало на грани
