Время шло. Наконец он услышал шаги и голоса в коридоре. Питер, скорее всего, и кто-то еще. Апгар? Рано или поздно круг общения станет шире.
Но это оказался не Питер.
В дверях появилась Сара. Она изменилась меньше, чем он мог бы предположить. Старше, конечно же, но она постарела, не теряя красоты, как бывает у тех женщин, которые не борются со старостью, принимая ход времени как данность.
– Глазам не верю.
– Привет, Сара.
Майкл сел на койке, и его сестра вошла. У нее в руках была небольшая кожаная сумка. Следом за ней вошел охранник с дубинкой в руке.
– Проклятье, Майкл, – сказала Сара, остановившись поодаль от него.
– Знаю.
Странные слова. Что они значат? Я знаю, что причинил тебе боль? Я знаю, как всё это выглядит? Я знаю, что я худший брат в мире?
– Я так… зла на тебя.
– Имеешь право.
Приподнятые брови.
– Это всё, что ты можешь сказать?
– Ну, типа, извини.
– Ты шутишь, что ли? Ты извиняешься?
– Хорошо выглядишь, Сара. Я скучал по тебе.
– Даже не пытайся. А ты хреново выглядишь.
– О, это один из лучших моих дней.
– Майкл, что ты здесь делаешь? Я думала, что больше никогда тебя не увижу.
Он пригляделся к ее лицу. Знает ли она?
– Что тебе Питер сказал?
– Только то, что ты арестован и что у тебя рассечение на голове.
Она слегка приподняла сумку.
– Пришла, чтобы тебя заштопать.
– Значит, больше ничего не сказал.
Она с изумлением посмотрела на него:
– Типа чего, Майкл? Что они, вероятно, повесят тебя? Не было надобности.
– Не беспокойся. Никого не повесят.
– Двадцать один год, Майкл.
Ее правая рука, свободная, сжалась в кулак, будто она была готова его ударить.
– Двадцать один год, ни единой весточки, ни письма, ничего. Помоги мне понять это.
– Прямо сейчас не могу объяснить. Скажу лишь, что этому была причина.
– Ты представляешь себе, что мне пришлось сделать? Всё, хватит, сказала я себе десять лет назад. Он никогда не вернется. Он уже вполне может быть мертв. Я похоронила тебя, Майкл. Предала тебя земле и забыла о тебе.
– Я поступил ужасно, Сара.
Наконец на ее глазах появились слезы.
– Я о тебе заботилась. Я тебя вырастила. Ты об этом никогда не думал?
Он встал с койки. Сара уронила сумку на пол и начала молотить кулаками ему в грудь, рыдая вовсю.
– Ты паршивец, – сказала она.
Он крепко обнял ее. Она пыталась вырваться, но потом перестала. Охранник настороженно смотрел на них; Майкл глянул на него. Не лезь.
– Как ты мог так со мной поступить? – сказала Сара сквозь слезы.
– Я никогда не хотел причинить тебе боль, Сара.
– Ты меня бросил, как они. Ты ничем не лучше, чем они были.
– Знаю.
– Будь ты проклят, Майкл, будь ты проклят.
Он долго держал ее в объятиях.
– Вот это история.
Время было ближе к полудню; Питер освободил кабинет. Он и Апгар сидели за столом для переговоров, ждали Чейза. Недолго его отдых продолжался, подумал Питер.
– Еще бы, – ответил он Апгару.
– Ты ему веришь?
– А ты?
– Ты его лучше знаешь.
– Это двадцать лет назад было.
В дверях появился Чейз.
– Питер, что происходит? Где все? Здесь как в гробнице.
На нем были джинсы, рабочая рубашка и тяжелые сапоги скотовода, о намерении стать которым он провозгласил чуть раньше.
– Присаживайся, Форд, – сказал Питер.
– Это надолго? Оливия меня ждет. Мы встречаемся с людьми в банке.
Интересно, сколько еще подобных разговоров мне предстоит, подумал Питер. Будто подводишь людей к краю обрыва, показываешь, а потом отталкиваешь.
– Боюсь, да, – сказал он.
Алиша увидела первые холмики на окраине Фредериксбурга – три холмика земли в человеческий рост длиной, торчащие из земли в тени пекана. Поехала дальше и добралась до одной из самых отдаленных ферм. Спешилась и пошла по утоптанной земле двора. Из дома не доносилось ни малейшего звука. Она вошла внутрь. Мебель перевернута, предметы разбросаны, винтовка на полу, постели не заправлены. Обитателей заразили, когда они спали, и теперь они спят в земле, под пеканом.
Она подвела Солдата к лохани, напоила и поехала дальше. Вздымались и ниспадали скалистые холмы. Вскоре она увидела следующие дома – некоторые были скромно укрыты в лощинах, другие стояли на ровных участках, окруженные отвоеванной у природы свежевспаханной землей. Подъезжать, чтобы посмотреть поближе, не было нужды, тишина говорила Алише всё, что ей было необходимо знать. Небо будто повисло над ней в бесконечной усталости. Она была готова к тому, что так произойдет, начиная с самых окраин. Первые взятые, потом больше и больше, армия, стремительно растущая, превращающаяся в метастазы, движущиеся к городу.
Городок тоже был покинут. Алиша проехала по пыльной улице, мимо мелких магазинчиков и домов, новых и восстановленных. Всего пару дней назад здесь ходили люди, занимаясь повседневными делами – растили детей, вели бизнес и торговлю, болтали о мелочах, напивались, мухлевали за картами, спорили, дрались, занимались любовью, стояли на крыльце, здороваясь с проходящими мимо знакомыми. Знали ли они, что происходит? Дошло ли это до них медленно – сначала один пропавший, едва заметное любопытство, потом еще и еще, пока они не осознали? Или Зараженные напали на городок разом, за одну ночь ужасов? Добравшись до южной оконечности городка, Алиша выехала в поле. И начала считать. Двадцать холмиков. Пятьдесят. Семьдесят пять.
Досчитав до сотни, она бросила.
51
Время шло, а Дори всё не умирала.
Из комнаты, где лежала женщина, до Калеба доносились лишь приглушенные звуки – стоны, негромкий разговор, стул, подвинутый по полу. Иногда ненадолго появлялись Кейт или Пим, чтобы взять какую-нибудь мелочь или прокипятить еще тряпок. Калеб сидел во дворе с детьми, но сил развлекать их у него не было. Он задумался о несделанных делах, но тут в его сознании зазвучал другой голос, говоря, что всё это тщетно. Скоро им придется покинуть это место, все его большие надежды будут разрушены.
Вышла Кейт, села рядом с ним на крыльце. Дети пошли в дом немного поспать.
– Ну? – спросил он.
Кейт прищурилась, глядя на послеполуденное солнце. Прядь золотистых волос прилипла ей ко лбу, и она убрала ее за ухо.
– Пока дышит, во всяком случае.
– И сколько это будет продолжаться?
– Она уже должна была умереть, – сказала Кейт и посмотрела на него. – Если она останется в живых к завтрашнему утру, бери Пим и детей и убирайтесь отсюда.
– Если кто и останется, так это я. Просто скажи мне, что делать.
– Калеб, я справлюсь.
– Я знаю, что ты можешь, но я тот, кто вас во всё это впутал.
– И что ты собираешься делать? Конь заболел, несколько человек пропали, дом сгорел. Кто скажет, что всё это не связано?
– Я всё равно тебя здесь не оставлю.
– Поверь мне, я это ценю. Никогда
