– Питер, что ты делаешь, черт подери? – спросил Майкл.
– Эта женщина – Зараженная. Она союзник моего врага.
– Это Алиша! Она одна из нас!
Питер решительно пошел вперед и приставил дуло к виску Алиши.
– Говори, будь ты проклята.
– Я знаю, что она здесь, – тихо сказала Алиша. – По твоему голосу слышу.
Питер взвел курок. Он не думал, действовал инстинктивно, охваченный неистовой яростью, стершей все его мысли.
– Отвечай на вопрос, или я тебе пулю в голову всажу, – сквозь зубы сказал он.
– Подожди.
Он обернулся. Эми, держась за руку Грира, чтобы не упасть, стояла на краю круга.
– Луций, уводи ее на хрен отсюда.
Двое солдат преградили им путь. Один уперся ладонью в грудь Гриру. Тот напрягся, но потом, передумав, смирился.
– Дай мне поговорить с ней, – сказала Эми.
Безумная мысль. Эми едва стояла на ногах, ее ветром шатало.
– Я серьезно, Грир.
– Я понимаю, что ты злишься, – сказала Эми. – Но тут много больше, чем ты знаешь.
Она говорила с ним осторожно, как с опасным зверем или человеком, стоящим на краю бездны. Питер внезапно осознал тяжесть гладкой рукоятки пистолета в его руке.
– Пусть Луций останется там, где стоит, – сказала Эми. – Но если ты хочешь получить ответ, пропусти меня.
Питер посмотрел на Алишу. Та покорно опустила голову, она выглядела маленькой, хрупкой, сломленной. Неужели он действительно был готов застрелить ее? Это казалось невозможным, но в тот момент им овладело нечто превыше его сил.
– Питер, прошу.
Повисло молчание. Все уставились на них.
– Хорошо, – сказал он. – Пропустите ее.
Солдаты разошлись в стороны. Тень Эми протянулась по земле, когда она подошла к склоненной фигуре Алиши. Закрыв собой Алишу от яркого света, Эми присела перед ней.
– Здравствуй, сестра. Рада видеть тебя.
– Мне жаль, Эми.
Ее плечи тряслись.
– Мне так жаль.
– Не стоит.
Эми мягко подняла голову Алиши пальцами под подбородок.
– Знаешь, как я горжусь тобой? Ты была очень сильна.
Слезы текли по щекам Алиши, прорезая полосы в осевшей на коже пыли.
– Как ты можешь говорить такое мне?
Эми улыбнулась.
– Потому что мы сестры, разве не так? Сестры по крови. Знаешь, в мыслях я никогда не покидала тебя. Он утешил тебя, так ведь?
У Алиши были мокрые губы, слезы капали с ее подбородка.
– Да.
– Он приблизил тебя, заботился о тебе. Он сделал так, что ты чувствовала, что ты не одинока.
– Да, – еле слышно ответила Алиша.
– Ты понимаешь? Вот почему я так горжусь тобой. Потому что ты не сдалась, в глубине души.
– Но я сдалась.
– Нет, сестра. Я знаю, что такое быть одной. Быть за пределами стен. Но теперь это кончилось.
Не сводя взгляда с Алиши, Эми заговорила громче, обращаясь к собравшимся:
– Слышите, все? Можете опустить оружие. Эта женщина друг.
– Оставаться на местах, – приказал Питер.
Эми развернула голову к нему.
– Питер, ты меня не слышал? Она с нами.
– Отойди от пленного, будь добра.
Эми непонимающе поглядела на Алишу, а потом снова на Питера.
– Все нормально, – сказала Алиша. – Делай, как он говорит.
– Лиш…
– Он всего лишь делает то, что должен. Тебе действительно сейчас лучше отойти.
Мгновение неуверенности. Эми встала. Снова мгновение, и она попятилась. Алиша уронила голову.
– Полковник, действуйте, – сказал Питер.
Хеннеман подошел к Алише сзади. На его руках были толстые резиновые перчатки, он держал металлический стержень, обмотанный медным проводом, один из концов которого был присоединен к длинному кабелю, ведущему к генератору, питающему прожекторы. Кончик стержня коснулся шеи Алиши, и она резко выпрямилась. Ее плечи дернулись назад, грудь выгнулась, будто ее проткнули. Она не издала ни звука. Пару секунд оставалась в таком положении, с натянутыми, как веревки, мускулами. А потом воздух вышел из ее рта, и она упала ничком на землю.
– Она вырубилась?
Хеннеман ткнул носком ботинка в ребра Алише.
– Похоже, да.
– Питер, зачем?
– Прости, Эми. Но я не могу ей доверять.
Подъехала машина, задним ходом. Из грузового отделения выпрыгнули двое солдат и откинули заднюю дверь.
– Хорошо, джентльмены, – сказал Питер. – Отвезем эту женщину в тюрьму. И будьте внимательны. Не стоит забывать, что она такое.
605.30. Питер стоял с Апгаром на помосте, глядя, как наступает утро. За час до рассвета орда ушла – внушительно и тихо, будто волна, откатившаяся от берега, чтобы слиться с огромным темным телом моря. Все, что осталось, – широкая полоса утоптанной земли и поля поломанной кукурузы за ней.
– Полагаю, это до следующей ночи, – сказал Апгар.
В его голосе были тяжесть и обреченность. Они ждали, не разговаривая, каждый наедине со своими мыслями. Прошло несколько минут, и зазвучала труба – звук распространился над землей, будто вдох, за которым последовал неизбежный выдох. Прокатившись по долине, он стих. По всему городу перепуганные люди выбирались из подвалов и убежищ, из шкафов и из-под кроватей. Старики, соседи, семьи с детьми. Они посмотрят друг на друга, устало, широко открыв глаза. Это кончилось? Мы в безопасности?
– Вам нужно поспать, – сказал Апгар.
– Тебе тоже.
Но Апгар не шелохнулся. У Питера болел живот, пустой. Он уже не помнил, когда в последний раз ел. Остальное тело будто онемело и стало невесомым. Кожу на лице стянуло, как высохшую бумагу. Потребности тела. Будь хоть конец света, но пописать все равно захочется.
– Знаешь, – начал Апгар и зевнул, прикрыв рот кулаком, – я думаю, что Чейз что-то задумал. Может, нам стоит пустить это на самотек, чтобы разобраться.
– Интересная мысль.
– Так ты, значит, реально был готов пристрелить ее?
Этот вопрос мучил его всю ночь.
– Не знаю.
– Ладно, не надо себя винить. Вот у меня бы проблем не было.
Он помолчал.
– В одном Донадио была права. Даже если мы сумеем сдержать их, у нас топлива не хватит, чтобы прожектора горели, больше чем на пару ночей.
Питер подошел к краю стены. Серое утро, безразличный, тусклый свет.
– Я позволил этому случиться.
– Все мы позволили.
– Нет, это на мне. Мы вообще не должны были открывать ворота.
– И что бы ты делал? Ты же не мог вечно держать людей взаперти.
– Тут ты меня не переубедишь.
– Я просто объясняю реальную ситуацию. Если хочешь кого-то винить, вини Вики. Черт, вини меня. Решение разрешить поселения было принято задолго до того, как ты стал президентом.
– Но я президент, Гуннар. Я мог остановить это.
– И получил бы революцию. Как только драки исчезли, это был вопрос решенный. Удивляюсь, что нам так долго удалось держать в порядке это место.
Что бы ни сказал Гуннар, Питер знал правду. Он позволил себе расслабиться, позволил себе поверить, что все осталось в прошлом – война, Зараженные, старый порядок вещей, – и теперь погибли двести тысяч человек.
Хеннеман и Чейз с топотом поднялись на помост. Чейз выглядел так, будто переночевал под мостом, но Хеннеман, всегда следящий за собой, ухитрился пережить эту ночь, едва растрепав волосы.
– Какие приказы, генерал? – спросил полковник.
Не то время, чтобы ослаблять оборону, но людям нужен отдых. Апгар устроил смены по четыре часа – одна треть на стене, одна треть в патруле по периметру, одна треть в койках.
– И что теперь? – спросил Чейз, когда Хеннеман
