Разумеется, такое признание влекло за собой конфликт интересов между Москвой и Краковом. И если Польша была католическим государством, то Великое княжество Московское – православным. В обычных условиях – шансов никаких. А значит что? Правильно, Ване требовалось помочь Святому престолу сделать правильный выбор…
– Вот, – произнес Джан Батиста, указывая на полотно, растянутое его подручными на двух черенках. – Из этой карты хорошо видно, что могущество османов зиждется на контроле над торговлей Европы с Индией и прочими дальними странами. Товары с Востока стекаются в Персию, откуда поступают в Ближний Левант через земли османов. Что-то идет через Красное море к мамлюкам, но то – сущие крохи, так как основа восточной торговли – вьючные караваны.
– И что?
– По словам княжича, Европа сама оплачивает могущество османов, покупая у них восточные товары. В то время как есть возможность серьезно их ослабить. Вот тут, – указал он на карту, – Каспийское море, которое омывает северные берега Персии. Как раз недалеко от караванных путей. А вот это – река Волга, по которой можно везти товары на север. И, через волоки, аж до Балтийского моря. То есть, минуя османов, вывозить восточные товары для торговли в Северную Европу. А значит – ослаблять турок. Что позволит выбить их с Балкан и, возможно, даже пойти дальше.
– Но разве это выгодно Венеции? – после долгого размышления спросил Папа. Он прекрасно знал, откуда родом делла Вольпе.
– О! Юный княжич все предусмотрел. Он предложил поучаствовать в этом Волжском пути венецианским торговцам… – произнес Джан Батиста. И начал описывать схему.
Ничего слишком сложного Ваня не задумал. Обычное акционерное общество, привлекающее средства облигациями и акциями. Но простым и обыденным вся эта задумка была только для него. Аборигенам же все это оказалось в диковинку. Шутка ли? Первое упоминание об облигациях относилось к XVI веку. То есть их еще тупо не придумали. Да и с акциями дела обстояли аналогичным образом. Первые акции были выпущены для первого акционерного общества, – «Ост-Индской компании» в Голландии в 1606 году.
Христианская мораль, запрещающая давать деньги под проценты, обходилась довольно легко. Облигации подавались как инструмент покупки небольшой, но гарантированной доли в доходах[95]. А акции стали формой долевого участия. То есть вопрос процентной ссуды вообще обходился стороной, что очень понравилось Папе Римскому. Как и то, что и акции, и облигации были на предъявителя, то есть их можно было продавать, дарить и так далее. Очень удобно. А главное – это открывало возможность консолидированного участия разных разрозненных сил Италии в этом предприятии против османов.
– Казанское ханство, державу магометан, стоящую по среднему течению Волги, Великий князь уже смог взять, – продолжал рассказывать Джан Батиста, показывая на карте. – Осталось захватить вот этот небольшой город в нижнем течении Волги и, построив корабли, начать ходить в Персию. Выход же к Балтийскому морю дает Новгород, взятый в минувшем году.
– Очень интересно… – произнес Сикст IV, а кардиналы, присутствующие на приеме посольства, согласно закивали. – И что сказали в Венеции? Я полагаю во Дворце дожей уже знают об этом предложении?
– В Венеции очень заинтересовались, – произнес делла Вольпе. – Кроме очевидной торговой выгоды и разорения османов, открывается возможность завозить в Персию оружие. А значит, усиливать ее, вынуждая османов держать на восточных границах сильные армии. Юный княжич особенно отмечал этот эффект от поддержки Персии.
Еще немного поговорили. Папа Римский и кардиналы задавали вопросы. Джан Батиста на них отвечал. Благо с Ваней они многое проговорили, и он прекрасно представлял себе всю затею в деталях. А потом вдруг кардинал Пьетро Риарио, бывший по совместительству племянником Сикста IV, спросил, сползая с темы:
– А как решается вопрос с женитьбой Великого князя?
– Они отправили меня в Италию среди прочего и для того, чтобы подыскать невест как самому Великому князю, так и его сыну – юному княжичу. Ему ведь уже четырнадцать лет[96]. Только венецианок брать не хотят. Княжич уверен в том, что многие семьи Венеции захотят поучаствовать в волжской торговле с Персией. Если же брать жену из какого-то влиятельного венецианского дома, то, по его мнению, это породит распрю внутри Венеции.
– А они хотят взять в жены итальянок? – оживился кардинал Пьетро Риарио.
– Да, – ответил делла Вольпе кардиналу, глядя, впрочем, на Папу Римского. – Великий князь просил меня обратиться к вам с просьбой о помощи в столь непростом деле. Никого более компетентного и сведущего в делах Италии он не видит.
– И кого же Великий князь желает видеть невестами?
– Он полагается в этом вопросе на вас и на вашу мудрость, – произнес Джан Батиста и поклонился. – Но есть небольшие детали. Во-первых, одна из невест должна представлять Миланское герцогство. Иоанну предстоит много войн с неверными, а в Милане делаются лучшие в мире доспехи. Эта связь ему очень нужна. Во-вторых, большое приданое. У каждой невесты оно должно быть не меньше тридцати тысяч дукатов. Это самый минимум, но желательно значительно больше, потому как эти деньги пойдут на обустройство персидской торговли. На Руси мало монет, и их нехватка может серьезно затормозить развитие дела. В-третьих, девушки не должны быть близкими родственницами или происходить из открыто враждующих домов.
Наступила небольшая пауза. Все присутствующие задумались, начав прикидывать возможные партии. Потом еще немного поговорили, и дел-ла Вольпе откланялся. А совещание продолжилось уже без посольства. И поговорить там было о чем.
Конечно, скепсис никуда не девался. Однако в целом можно сказать, что Святой престол отреагировал на это посольство очень радостно и живо. Особенно партия Папы. Тот же кардинал Пьетро Риарио был по совместительству и латинским патриархом Константинополя, на посту которого он подменил почившего во Бозе грека Виссариона Никейского. Ему, как, впрочем, и Сиксту IV, этот острый конфликт между Константинополем и серьезно усилившейся Москвой был на руку.
Не менее интригующим оказалось личное письмо юного княжича. В нем он ратовал за воссоединение Церкви, ибо Владимир Святой крестил Русь в единое и неделимое христианство, а не в православие или католицизм. Развернуто жаловался на греков, которые продались османам. Ну и предостерегал от каких-либо решительных шагов на Руси. Дескать, греки многие столетия настраивали русичей против латинян. Поэтому нужно те дьявольские заблуждения рушить тихо, спокойно, осторожно, дабы не утопить державу в крови. Сначала требовалось приучить русичей к тому, что католики – тоже люди. Их ведь тут чуть ли не исчадиями ада греки выписывали. Для чего он предлагал ряд мер… В общем, там было что обсудить.
Хотел ли Ваня перекрестить Русь в католичество? Нет.
