Лишившись командования, степное племенное ополчение начало спешно отходить. Оно и раньше было не сильно управляемо, представляя больше банду, чем войско. Теперь же все рассыпались маленькими группами да разъезжались, стараясь удалиться подальше от беснующейся полусотни. Ведь ребята, смяв копейным ударом ставку, не успокоились, а, выхватив мечи, ринулись дальше стяжать воинскую славу.
– Как дети… – тихо буркнул Ваня, старательно сдерживая свое раздражение.
– Отчего же? – удивился тихо подошедший священник. Он с самого начала боя был возле воинов, стараясь оказать им моральную поддержку. Сейчас же приблизился к княжичу и стоял подле. Вроде как оберегая.
– Ты, отче, мог бы поручиться, что у татар в перелеске не запрятана сотня кованой рати?
– Да зачем им так поступать? Наоборот, надобно все войско вперед выводить, дабы устрашить.
– Серьезно? – неподдельно удивился Ваня. Он о таком формате как-то и не думал. Видимо, мозги по-другому работали. Все подвохи какие-то искал, уловки да хитрости.
– Да, сын мой, – уважительно произнес священник. – Как же испугаться воинов, ежели их не видно?
– А если пугать не нужно? Выставил малое войско. Вынудил противника на вылазку. Притворился, будто отступаешь. А укрытый отряд в бок али зад защитникам ударит. Они ведь увлекутся преследованием и прозевают нападение. Не так разве? Или такого быть не может?
– Может, – неуверенно кивнул священник.
– Поэтому я и негодую. Ну хорошо. Ударили в копья. Так и отходили бы. Чего рисковать задаром? Слава воинская в победах, а не попусту пролитой крови. Эх, – горестно махнул рукой Ваня и отправился проводить ревизию тюфяков. Он желал осмотреть их стволы – есть ли какие повреждения или они нормально пережили стрельбу…
Глава 3
1468 год, 10 мая, Москва
После завершения сражения под Муромом все занялись своим делом. Кто-то собирал трофеи, кто-то копал братскую могилу, а кто-то и уговаривал княжича вернуться домой. Дескать, опасно слишком дальше ехать. Вон – целенаправленно охотятся.
Наш герой скандалить не стал. Внимательно выслушал доводы. Задал наводящие вопросы. И согласился, но только на своих условиях. Да и чего ломаться? В большом деле он в этом году, скорее всего, уже не поучаствует, а риск действительно стал очень велик.
Почему Ваня выдвинул условия? Для удержания инициативы. Пусть номинально, но он здесь главный. Впрочем, ничего невыполнимого он не требовал. Да и доводы его были разумны. Так что Беззубцев охотно согласился.
Сутки просидели в Муроме. Наблюдали. Холмский даже разъезд выслал – посмотреть за обстановкой в округе. А на вторые, поздней ночью, загрузились в струг и отчалили. По темноте.
Выявить наблюдателей «невооруженным глазом» не удалось, а оптики не имелось. Вообще не имелось. Нигде в мире пока еще. Был ли этот самый наблюдатель или нет – не ясно. Но фиксировать факт наличия крупного струга у причала Мурома несложно, и аккуратно выглядывая из прибрежной травы противоположного берега Оки. Вот Ваня и предложил уйти тихо, незаметно. По темноте уйти можно довольно далеко. Так что куда струг направился – к Нижнему Новгороду или к Москве, – сразу и не понять.
Был ли наблюдатель или нет, выяснить не удалось. Но, так или иначе, до столицы удалось добраться спокойно. Да еще и ветер благоволил, облегчая прохождение прогонов.
Иван III свет Васильевич немало удивился, узнав об их столь скором возвращении.
– Навоевался? – усмехнувшись, спросил он. Но вся радость с лица сошла мгновенно, как только Беззубцев начал рассказывать о том, что приключилось.
– Измена… – глухо произнес Великий князь. – Опять измена.
– Почему измена? – спросил сын.
– Весть о том, что Казимир собирает войско, оказалась лживой, – недовольно буркнул отец. – В Смоленске никто о сборе войска литовского ничего не слышал. А должны бы. Через них пойдут. Но никаких приготовлений, никаких указов, ничего…
Иван III помолчал, пожевал губы, обдумывая что-то. А потом начал расспрашивать о том, как в осаде сидели. И чем больше Беззубцев рассказывал, тем сильнее удивление в нем просыпалось.
– Вот я и мню, – завершил Константин Александрович, – если бы не выдумки сына твоего, нас бы там татары взяли приступом. Больно их много оказалось.
– От восьми до девяти сотен, – добавил Ваня. – Точнее сосчитать не удалось.
– И кто тебе про тюфяки подсказал?
– Никто. Сам догадался. И сильно удивился, узнав, что раньше так не делали. Что за диво? Целым большим ядром да по снующим степнякам. Скольких оно зацепит, даже если попадет? Одного? Двух? Только пугать разве что. А так – каждому достанется по своему кусочку ядра. Далеко так не выстрелишь, но накоротке – очень дельно вышло.
– Хм, – задумчиво хмыкнул Великий князь. – А в мешки почто порох и каменный дроб ссыпать велел?
– Так ведь проще. Не в лихорадке да волнении боя отмерять совочком, а в спокойной обстановке, с чувством, с толком, с расстановкой. Да перепроверив все. Тюфяки-то совсем поганые. Я им в ствол заглянул и ужаснулся. Они на честном слове держатся. Чуть пересыпь пороху – и все, разорвет.
– Отколь знаешь? – оживился отец, не оставлявший мыслей о наличии тайного наставника у сына.
– Просто почувствовал. Я потому во время выстрела сам к ним и не подходил. Только заряжанием руководил. А потом – деру. Слишком ненадежно они выглядели. Их бы как колокола лить…
– Не дурней тебя были, – фыркнул Иван III. – Пробовали. Разрывает такие колокольные тюфяки. Сам обломки видел. Как только мастер и жив остался. Чудо. Не иначе.
– Слышал я, что бронза разная бывает, – не унывал Ваня. – И та, что на колокола, – дюже хрупкая.
– От кого? – сделал стойку отец.
– Так от митрополита нашего, от Филиппа. Он мне много чего про колокола рассказывал. И о том, что в той хрупкости нет беды, зато звон лучше и чище. И чтобы хрупкости той звонкой добиться, в медь пятую часть олова кладут. Ежели меньше, то плохой колокол будет, слишком вязкая бронза, хрупкости той звонкой ей недостает… – произнес и улыбнулся, наблюдая за тем, как лица отца и дядьки меняются, медленно переваривая услышанное.
А несколько секунд позже, когда к ним пришло понимание, едва не началась буря. Оказалось, что люди, предоставленные митрополитом, и пробовали отливать орудия.
– Отец, так зачем им это надо? – прервал гневную тираду сын.
– Как зачем?
– Церкви нужны колокола, тебе – орудия огненного боя дельные, а бронзы мало. Ее на всех не хватит. И денег, чтобы ее купить в должном количестве, ни у тебя, ни у церкви нет. Вот и хитрят. Тебе разве митрополит не жаловался на то, что колоколов зело мало, и они мелкие, и что надобно больше к пущей славе Господней?
– Жаловался.
– Значит, бронзы не даст. И мастеров тоже. А если и даст,
