— Лучше. Он дал мне их адреса. С тем условием, что при допросе этих людей обязательно будет присутствовать кто-то из жрецов.
Корн уставился на меня как на сошедшего с небес вестника Рода:
— Демон тебя задери… Рэйш, как тебе удалось заставить святош сотрудничать?!
— Я хорошо умею убеждать, — ухмыльнулся я.
Шеф какое-то время смотрел на меня с нескрываемым подозрением, но потом, видимо, вспомнил, каким именно образом подписал приказ на введение должности внештатного сотрудника западного УГС, и, вытянув из моих пальцев перечень адресов, тоже хмыкнул.
— Теперь я буду знать, кого привлечь, если снова возникнут разногласия с храмом. Так, господа, если у вас нет животрепещущих вопросов, я бы предпочел закончить обсуждение и вплотную заняться подельниками Фатто. Эр роуз, Рош, Норриди, к завтрашнему утру жду от вас отчетов по поимке вот этих личностей. — Корн демонстративно взмахнул листком, щелкнул пальцами, и на столешницу спланировало три его копии. — Грегори, твои люди, раз уж они все равно не спят, понадобятся мне уже сегодня…
— Я тоже могу идти? — с самым невинным видом осведомился я, когда начальники одновременно встали, забрали свои копии и двинулись к выходу.
Корн только отмахнулся:
— Уйди с глаз моих. Но будь добр в следующий раз, когда выведешь своих магов на «тренировку», поставить в известность ГУСС, Управление городской стражи и руководство нашего Ордена заодно, чтобы не мне приходилось одному разгребать оставшиеся после тебя трупы и оправдываться перед королем.
Я с усмешкой устремился вслед за остальными.
— Ну что за несправедливость? — вполголоса пожаловался, нагнав Норриди. — Вампира ему убей, племянника герцога найди, святош на откровенность разведи… а что вместо благодарности?
— Дополнительный рапорт, — буркнул Йен. — Не забывай, ты пока работаешь в моем Управлении. И отчет от тебя требуется по всей форме.
— И ты туда же, — проворчал я. А когда за нами захлопнулась дверь, на всякий случай предупредил: — Имей в виду, до следующего утра, хоть убей, бумажки строчить не буду. А если ты вздумаешь устроить облаву по «нашим» адресам из списка, то и до вечера не сяду.
Йен насупился еще больше:
— Ну и проваливай. Все равно команду раньше, чем через две свечи мне не собрать.
— Вот и отлично, — зевнул я. — Как только все появятся, кликнешь. А до тех пор можешь смело считать, что я умер. И до рассвета воскресать точно не собираюсь.
* * *Облавы прошли по столице тем же утром, практически одновременно по всем адресам, что добыл для ГУССа его святейшество. Ни с одним из них он не ошибся, и в под вале указанных настоятелем домов мы нашли такие же «гробы» со следами пребывания в них людей.
Уже вечером, отдохнув и по привычке взявшись за очередную книгу из схрона, до меня неожиданно дошло, что все это время я занимался полной ерундой. Ведь намного проще было не перелопачивать горы мусора в поисках истины, а сразу пролистывать тот или иной том в поисках пометок на полях. В этой книге, к примеру, пометок не оказалось, так что я с чистой совестью мог отложить ее до лучших времен. В следующих двух тоже было пусто, поэтому через некоторое время и они отправились во второй кабинет. И лишь в четвертой, которая была написана на древнем лотэйнийском, нашлись следы чернил на полях. Вот только я, к сожалению, не владел языком в достаточной степени, чтобы до конца понять, о чем же велась речь. Хотя кое-что у меня, конечно, получилось.
В частности, в тексте имелось несколько глав, посвященных храмовым ритуалам, причем намного более подробно описанных, нежели в книге жреца. Детали мне, правда, оказались недоступны, но из пометок учителя стало ясно — в большинстве своем отец Гон сообщил мне верные сведения. Быть может, за исключением того, что упоминаемый им способ посвящения в жнецы был не просто трудоемким и энергозатратным, но еще и смертельно опасным для участвующего в нем мага.
Самые интересные, с моей точки зрения, моменты мастер Этор попросту вымарал, словно посчитал их заблуждением. А примерно с середины книги пометки пропали вовсе, из чего я заключил, что больше полезного в ней ни чего нет, отложил рукопись к основной стопке, а затем взялся за следующую.
Примерно до полуночи мне удалось неплохо поработать, обогатив свои знания в самых разных областях. На темной стороне время текло неспешно, книги теперь читались гораздо быстрее, и процесс поиска информации упростился в разы.
А после полуночи в кабинет прокралась Мелочь и, забравшись по привычке на подоконник, принялась наводить там марафет. Но поскольку последние дни выдались бурными, то накрывающая ее голову тряпка здорово износилась, нарисованная рожица поблекла, а местами сажа так глубоко въелась в ткань, что уже не отчищалась никакими средствами.
Не сумев привести себя в порядок, кукла огорченно сникла. И не пошевелилась даже тогда, когда я встал, открыл ящик стола и, достав оттуда перевязанный бечевкой небольшой сверток, положил рядом с ней на подоконник.
— Ысь? — непонимающе вскинулась она, когда я толкнул пальцем в твердое брюшко. Надо сказать, за последние дни Мелочь слегка округлилась и стала чуть меньше походить на скелет. В области суставов отчетливее проступили связки и сухожилия. Основания человеческих ладоней, служивших ей туловищем, окончательно срослись. Верхняя пара лап почти перестала касаться земли, обзавелась пока еще короткими, но уже функциональными пальцами. А нижние лапы изогнулись еще больше, приобрели способность пружинить во время бега, а на подушечках последних фаланг появились наросты, подозрительно похожие на шипы. Или же когти?
Когда я указал Мелочи на сверток, она растерялась, как ребенок, которому впервые в жизни что-то подарили. Сперва долго смотрела на меня, потом — на сверток. И только когда поняла, что я не шучу, протянула к нему лапу. После чего медленно-медленно, будто все еще сомневалась, подцепила кончиком пальца завязанную бантиком бечевку.
Терпеливо дождавшись, когда ее неуклюжие руки начнут разворачивать сверток, я отошел обратно к столу и вернулся к работе. А через некоторое время услышал за спиной прерывистый вздох, за которым последовало потрясенное молчание.
— Артс?! — неверяще прошептала кукла, когда добралась до содержимого свертка.
— Это твое, — подтвердил я, не оборачиваясь. После этого последовала еще одна долгая пауза, а затем — торопливое шуршание.
Не удержавшись, я все-таки покосился за спину, но сбросившая с себя грязную тряпку Мелочь предусмотрительно отвернулась. И все, что мне удалось увидеть, это маленькая, сморщенная, похожая на обгоревшую в огне, жутковато перекрученную сливу голова. И такой же уродливый, покрытый бородавками затылок.
Зачем ее создали такой страшненькой, было решительно непонятно. Однако свое уродство кукла прекрасно осознавала, более того — переживала по этому поводу и прилагала массу усилий, чтобы хоть как-то его скрыть.
Наверное, я совершил глупость, заглянув на днях
