Последние дни перед Новым годом начался настоящий завал. Их штатная машинистка сидела безвылазно в администрации, в статотделе. Алена почти не вставала из-за компьютерного стола. Глаза стали уставать, чего раньше она никогда не замечала. Набирая очередную "простыню" с цифирью она не заметила, что за спиной кто-то стоит.
— Приветствую тружеников клавиатуры! Долг платежем красен! — Сказал Роман Олегович и поставил перед монитором коробку. Судя по форме и надписям внутри находилась бутылка весьма недешевого коньяка.
— Прошу простить за задержку.
Алена повернулась к дарителю:
— Спасибо! Как раз к Новому году. Только зря вы так тратились, я человек скромный, в дорогих коньяках все равно е разбираюсь.
— Ну, вот, есть повод начать. В смысле разбираться. Да, карандашик можно у вас взять попользоваться?
Алена протянула ему карандаш. Роман Олегович, вместо того, чтобы просто взять протянутый ему карандаш, медленно и мягко обхватил своею кистью ее кисть и скользящим движение захватил карандаш. Получилось и карандаш забрал и руку погладил. И тут же вышел из кабинета.
"И что это было?" Подумала Алена и почувствовала что краснеет. "Это что, флирт? Похоже, он самый… И что делать? Закрутим роман с Романом?"
На очередной утренней оперативке Алена исподтишка рассматривала Романа Олеговича. Тот сидел рядом с Вась-Васем, небрежно свесив кисть руки. "А пальцы у него красивые, длинные, вены вон какие, мечта манипуляционной медсестры" — пыталась про себя ерничать Алена, но ее любимый язвительно-иронический тон не получался даже в мыслях. "И все-таки красивые руки" — и она вдруг представила, что эти руки, эти пальцы поглаживают ее, прикасаются к…Тут она испугалась, осторожно огляделась по сторонам: не догадался ли кто о ее мыслях. И стала заливаться румянцем. Чтобы скрыть такую неуместную реакцию, сделала вид, что пытается сдержать кашель. Слава богу, оперативка закончилась и Алена побыстрее умчалась на пост.
Сегодня ей предстояла работа на два фронта. Сначала надо было покрутиться на посту, "раздать патроны" своей смене и поддежурным сестрам, а потом идти печатать. А там Ромчик. "Интересно, продолжит ли он ухаживания? Как он будет это делать? Или все уже закончилось? Нет, нет, продолжение обязательно будет и эти пальцы… Да что же это такое? Неужели она такая сексуально озабоченная? Так, взяла себя в руки и вперед!"
Алена и оттягивала момент, когда надо было идти в кабинет машинистки и с нетерпением ожидала этого времени.
Усевшись за клавиатуру и обложившись бумагами, ей стало легче, потому что работала требовала внимания и сосредоточенности. Кто-то зашел в кабинет. Алена вздрогнула и обернулась. Эта была старшая:
— Работай, работай, я только поищу тут кое-что. Она порылась в бумагах и тихо удалилась. Следующим зашел Вась-Вась, ему тоже понадобились какие-то бумаги.
А Ромчик все не шел.
В тот день он так и не появился.
Потом у Алены было ночное дежурство, потом выходной день. Сексуальные фантазии о Ромчике возникали реже, но сам факт их беспокоил Алену. "Ну вот, какого черта залез в душу? Мужик как мужик. Мало ли таких было? Вот привязался."
Чтобы развеяться, позвонила Полине. Та вся светилась от радостного возбуждения, что было заметно даже по телефону. Еще бы! Лешик почтил ее вниманием. И не только вниманием. И подруга вывалила на Алену свои сексуально-восторженные впечатления от Лешика.
"Вон оно как, наш пострел везде поспел. Ну, ну." В другое время она бы не сдержалась и обломила бы кайф подруге некоторыми собственными наблюдениями. Но сегодня ей было как-то безразлично, как и с кем трахается Леша и никакой ревности к Полине она не испытывала.
Выслушав подругу, сколько хватило терпения, Алена взялась за краски и кисти. Вдохновение, похоже, смилостивилось над нею и цветы на бумаге расцветали сегодня дивной красотой.
В ее импровизированную мастерскую на кухне зашел Никита, по пути к холодильнику заглянул через плечо:
— Ого, мам, да у тебя здорово получается!
Воодушевленная сыновьей похвалой, она исписала еще несколько листов.
Особенно хорошо получились очередные ирисы, сиренево-голубые на лимонно-желтом фоне с размытыми зелеными пятнами листьев.
Поскольку отделенческий компьютер до нового года был в полном распоряжении Алены, она решила поменять обои рабочего стола и повесила фотку своих ирисов. "Будут меня вдохновлять на тяжкий виртуальный труд". Виртуальный — не виртуальный, а усталость стала брать свое, хотя до нового года, а, стало быть, до конца аврала осталось буквально несколько дней.
Ромчик зашел незаметно и присел на стул, освободив его от кипы бумаг.
— Ой, Роман Олегович, что вы сделали, теперь все бумаги перепутаются.
— Да ничего с ними не сделается. Отвлекитесь на пять минут, передохните. Ого, какие необычные ирисы! Где скачали?
— Сфотографировала.
— С оригинала?
— Да.
— А оригинал откуда?
— Из папки "мои лучшие работы".
Ромчик привстал, чтобы получше рассмотреть картинку.
— Вы пишете акварелью?
— Скорее рисую…
— Да вы…просто талант!
— Да, ну, бросьте…
— Я, между прочим, тоже художник в какой-то степени. Знаете, был период, и маслом писал и акварелью. Мы с друзьями даже выставки устраивали, такие, вроде "квартирников". Собирались у кого-то, развешивали картины, даже больше расставляли, где ни попадя. Приглашали друзей-знакомых. Условие — каждый приглашенный должен купить картину, хоть за медный грош. Вот весело было. И, знаете, покупали, не скупились.
— А сейчас что же? Дело заглохло?
Ромчик поскучнел, задумался на секунду:
— Давно это было. Как сказал поэт: иных уж нет, а те далече. Будете продавать свои картины — я бы купил.
— Я вам и так подарю. С дарственной надписью.
— Заранее благодарен! И когда можно будет надеяться?
— Ну, наверное, как начну продавать.
Оба рассмеялись.
Ромчик встал, легонько, на секунду приобнял Алену за плечи:
— Извините, задержал вас дольше, чем можно было, работы еще много, небось. Да, интересная вы девушка, медсестрица Аленушка!
На языке у Алены вертелось что-то по поводу девушки с четырнадцатилетним сыном.
Но она спросила-
— Чем же я вам интересна?
— Да так сразу и не скажу. Если позволите, как-то разовьем эту тему.
— Хорошо…
— Значит как-то продолжим.
И Ромчик ушел.
Глава 4
Идея новогоднего корпоратива так и не вызрела. Вась-Вась вообще прохладно относился к любым застольям. Мотивиции особой искать, арендовать кафешку для совместной пьянки у него не было ни желания, ни связей. Все-таки психиатрия это не хирургия, пациенты там специфические и дружеских связей после выписки, как правило, не поддерживают. Старшая какую-то суету производила в данном направлении, но безрезультатно. Если в прошлом году нашелся спонсор из благодарных родственников пациентов, то в этом году как-то обошлось.
Совсем отказаться от идеи отметить переход на новый годовой рубеж коллектив был не готов. Народ жаждал праздника. И это было понятно. Работа была не из лучших — и грязная, и опасная временами, с постоянной нервотрепкой. Проценты за вредность
