– Направо, – дрогнувшим голосом распорядилась Александра. – Тут одна минута.
Краем глаза Диноэл углядел, что она вновь вцепилась зубами в ногти и, похоже, в пальцы, а в глазах обозначилось сумасшествие.
В самом деле, очень скоро выскочила круглая, как монета, и даже вымощенная по кругу площадь с фонтаном в центре, запертая с трех сторон крыльями мрачного, похожего на фантастический замок небоскреба с башнями, а с четвертой стороны – напротив, очень даже веселого облика, крохотной, как игрушка, особенно с высоты, белой церковью со шпилем и красной черепицей.
– Здесь не сядешь! – запротестовал Дин. – Некуда воткнуться!
– Сажай! – сквозь изгрызенные ногти сдавленно приказала Александра.
– Все посшибаем и сами побьемся! Мы и так все правила нарушаем!
– Сажай!
– Сандра, нам сейчас в тюрьму никак! Времени нет!
– Сажай, я внесу залог.
– И у церкви ни одной живой души.
– Сажай!
Диноэл только плюнул с досады.
– Хрен с вами, держитесь! Посадка на воду… Не знаешь, этот фонтан мраморный? И машины кругом… Надеюсь, застрахованы… Володь, кончим дни в кутузке.
– Да ладно тебе.
Дин до упора втянул кабину, развернул двигатели вертикально и сжал их «в конус». Площадь стремительно надвинулась, обступая со всех сторон, небоскреб-замок, словно стена шахты исполинского лифта, понесся вверх, удар, второй, горизонт перекосило, церковь – вблизи она оказалась не такой уж и маленькой – вдруг поехала на них, тряхнуло еще раз, и все остановилось.
– С прибытием, – проворчал Диноэл. – Кажется, можно выйти через боковой люк. Володь, винтовку оставь здесь, потом заберешь, если получится.
– С какого-то перепугу?
– С такого, что мы тут все разгромили, да еще с оружием вылезем – стрельба начнется без полслова. Давай, давай, я прикрою, если что, и дам чего-нибудь. Господа, поторопимся, фараоны будут через минуту.
Люк открылся, Дин и Володя спрыгнули на брусчатку, подхватили соскочившую следом Александру и быстрым шагом направились к церкви. От фонтана остался только цоколь, на котором, как чудовищная пегая шапка набекрень, загораживая половину площади, сидел «Ял-Скевенджер» – из-под него в сторону била, рассыпаясь, одинокая струя, и по ступенькам сбегали бодрые ручьи.
– Тьфу, – сказал Володя, оглянувшись, – выкрасили в какие-то омоновские цвета.
Они отворили высокую дверь. В церкви было темно и тихо, стояли скамьи, горели свечи, никого, и лишь из бокового прохода, разинув рот, смотрел на них мальчуган в белом облачении.
– Здравствуй, Пауль, – печально сказала ему Александра. Он ошеломленно кивнул, не закрывая рта.
– Под ваши крылья, ангелы небес… – хмуро продекламировал Дин, оглядевшись. – То место? Или, может, еще куда-нибудь слетаем? Кстати, Володь, далеко отсюда этот твой портал? Да, и между прочим, поздравляю – мы на Фортесе.
– Спасибо… Тут пешком минут сорок, смотря как идти. Да подожди, как-то неловко убегать, Родерик сейчас того, как бы сгоряча расправу не устроил…
– Мне все равно, – вздохнула Александра.
– Погоди, так нет же Родерика?
– Сейчас будет. Вот же его контора.
– Вот это здание?
– Ну да. Это его офис. И церковь тоже он построил.
Они вышли на улицу. Вдали уже голосили первые сирены, а из всех подъездов небоскреба высыпал народ; многие, презирая опасность, кинулись к покореженным машинам. Еще через минуту из центрального входа в стиле постмодерн вышли человек десять плечистых молодцев в черных костюмах – осмотрелись, расступились, из-за их спин показался еще один человек и уверенным шагом пошел через площадь прямо к церковным дверям.
– Ну, держись, – сказал Володя. – Перед вами царь Иван Васильевич Грозный – человек справедливый, но серьезный.
На своем веку Диноэл повидал немало властителей и диктаторов всех мастей, но должен был признать, что владыку такого рода видит впервые. Ни на какого повелителя тысячи миров Родерик не походил, он не был ни вещим старцем в тоге, ни грозным воителем в космических доспехах, а более всего напоминал классического клерка, а того лучше сказать – классического старшего клерка из старинного фильма. Роста и возраста он был неопределенно среднего, лицом гладок и без каких-либо особых примет, идеальный пробор темных волос, рубашка в тонкую синюю полоску, правда, сидящая безукоризненно, с невидимыми резинками, поддерживавшими рукава в подтянутом состоянии, нефритовые запонки и такая же булавка в светлом галстуке, темные брюки, также безупречной работы, и, как автоматически подметил Дин, чертовски дорогие ботинки с фигурной строчкой. Разряд, вне всяких сомнений, высший, но все стандартно. Так все выглядело на первый взгляд.
Однако по мере его несуетливого приближения контактер почувствовал и нечто иное. Заговорила интуиция, и за оставшиеся двадцать с небольшим секунд она много чего поведала Диноэлу, однако пересказать это очень непросто – язык подсознания плохо укладывается в обычные слова, а мгновенное многомерное восприятие, оно же впечатление, как ни старайся, не передашь никаким набором фраз. Ну, во-первых, походка Родерика ясно подсказала Дину, что перед ним мастер годзю-рю заоблачного дана, если не чего-нибудь сильно покруче, он совершенно ничего не боится без всякого оружия, и с полным на то основанием, так что бритоголовые верзилы-охранники – это чистейшей воды декорация, потому что ни в какой охране Родерик не нуждается.
Дальше еще занятнее. Диноэл никогда не понимал фраз и восторгов типа: «Ах, у него такая энергетика!» – какая такая энергетика? Теперь он вдруг понял – неважно, как это на самом деле называется, но энергетика у Родерика и впрямь была необыкновенной – при всей его нарочитой медлительности и расслабленности это человек буквально светился силой и спокойствием. Естественно, никакая интуиция не могла вот так, с наскока, вслепую, определить, что это за сила, но фокус тут в том, что любой умный человек (а то, что Родерик очень умный человек, Дин увидел даже с расстояния в пятьдесят метров) всегда осознает масштабы собственных возможностей, какого бы характера те ни были, и вот как раз это осознание диноэловская интуиция считывала без труда. Результат производил весомое впечатление.
Тут Родерик поднялся по ступенькам к церковным вратам, окинул всех троих довольно благосклонным, даже с оттенком юмора, взглядом и сказал:
– Добрый день. Александра. Что все это значит? К чему снова эти выходки?
Как и Ричард Глостерский, Родерик не баловал слушателя разнообразием интонаций, и, вслушиваясь в его негромкую речь, Диноэл сообразил еще кое-что. Хозяин транзита всех миров и окрестностей жаждал власти в ее химически чистом виде, ему было глубоко наплевать на форму, ему было нужно исключительно содержание. Почему? Для чего? Бог весть, но реакция окружающих на его совершенства Родерика абсолютно не волновала. Вот откуда этот офисный маскарад, догадался Дин, этот парень может позволить себе любое обличье, любую парчу, золото, камни и антигравитационные выходы, но ему это неинтересно, он и так знает себе цену, а публике предоставляет иронию конторского дресс-кода. Да, любопытная личность. А Ричард среди своих разряженных в пух и прах царедворцев разгуливает в черном свитере и с простеньким обручальным кольцом на пальце. И попробуй кто-нибудь плохо
