Решив, что сюрпризов на сегодня более чем достаточно, остаток дня я посвятила размышлениям. Для того чтобы лучше понять ситуацию, в строгой последовательности написала все произошедшие события на листе бумаги и попыталась установить между ними связь. В моей жизни был период, когда помимо серьезной литературы я буквально зачитывалась популярными детективами. В них определить главного антагониста обычно не составляло труда, равно как и отследить цепочку событий. В реальной жизни, оказавшись в эпицентре чужих тайн, я чувствовала себя слепым котенком, беспомощно тыкающимся носом в окружающие его стены.
Спускаться к обеду не хотелось, поэтому я попросила Бекки принести еду в комнату. Когда горничная опускала на столик поднос с горячими блюдами, мне внезапно вспомнился разговор с Делорой, где она рассказывала о кухарке. Кажется, упоминала, что проводит в ее обществе много времени и подозревает, что та что-то знает. К тому же, со слов миссис Эртон, именно у кухарки Делора просила капли от мигрени накануне того, как слегла.
— Можешь провести меня на кухню через черный вход? — спросила я у Бекки, от пришедшей идеи напрочь лишившись аппетита.
Та в удивлении на меня посмотрела:
— Зачем?
— Просто отвечай и не задавай встречных вопросов.
Пока мы спускались по лестнице для слуг, я не переставала ощущать на себе ее недоуменный и несколько испуганный взгляд. Живя в поместье, Бекки стала еще более нервной, чем прежде, и переживала по любому поводу. Гнетущая атмосфера этого дома действовала и на нее, вынуждая вздрагивать от каждого шороха. Зная чрезмерную впечатлительность и суеверность своей горничной, я понимала, насколько тяжело ей теперь приходилось.
Кухня оказалась просторной и, вопреки моим опасениям, достаточно чистой. Разномастные кастрюли и сковороды были начищены до блеска, прочая кухонная утварь аккуратно размещалась на полках шкафов и в тумбах. Сама кухарка сидела на деревянном табурете и чистила картофель, бросая его в стоящую рядом кастрюлю. Услышав, что кто-то вошел, она отвлеклась от работы и окинула меня и Бекки быстрым взглядом. Поняв, что перед ней леди, Джина неловко поднялась с места и неумело присела.
Обычно мне была свойственна определенная мягкость в общении со слугами, но сейчас церемониться я не собиралась. Подойдя к кухарке, скользнула по ней ответным взглядом, намеренно позволив отразиться в глазах высокомерию, подчеркивающему мое положение, и потребовала:
— Мне нужны капли, которые ты дала Делоре две недели назад.
Не ожидавшая этого Джина в первое мгновение заметно растерялась и посмотрела на Бекки, как бы ища поддержки.
— Смотри на меня, — холодно велела я. — Знаю, что ты немая, но слышать, надеюсь, умеешь? Сейчас же дай то, что прошу.
Колебалась кухарка недолго, и через несколько мгновений в моих руках оказался маленький полупустой пузырек, какой она сняла с одной из полок. Откупорив крышку, я принюхалась и ощутила знакомый травяной аромат. Графиня Кендол часто страдала от мигрени, не уставала об этом напоминать и нередко просила всех находящихся поблизости приносить ей капли. Содержимое флакончика пахло и выглядело так же, но, не будучи склонна верить одним лишь только глазам, я использовала зрение внутреннее. Однако и оно не выявило никакого магического вмешательства — пузырек действительно содержал самое обычное лекарство от головной боли.
— О чем вы с Делорой говорили тем вечером? — продолжила расспрашивать я и, вспомнив, что кухарка не может говорить, протянула ей захваченную из комнаты бумагу. — Напиши.
Джина подняла на меня нерешительный взгляд и виновато пожала плечами — грамоте она обучена не была. На вопрос о том, как же в таком случае она общается, кухарка сделала несколько движений руками, показывая, что использует язык жестов. Мне он был незнаком.
— Я могу перевести, — неожиданно вмешалась Бекки. — Моя бабка была глухонемой, я их понимаю.
Как оказалось, моя горничная была полна сюрпризов, и уже через минуту она демонстрировала свои знания на практике.
Кухарка сказала, что в тот вечер обсуждала с Делорой жизнь в поместье. Девушка спрашивала, как давно та здесь работает и знала ли умершую графиню. Джина ответила, что знала, но рассказать об этом не может. Они спокойно пили чай, когда Делора внезапно пожаловалась на неважное самочувствие и спросила, нет ли у кухарки капель от головной боли. Получив их, она ушла, пообещав заглянуть утром, но на следующий день так и не появилась.
— Спроси, почему она не может рассказать о графине, — попросила я Бекки.
Та перевела, а кухарка в ответ провела пальцами по губам, как бы закрывая их на замок, после чего обхватила руками шею.
— Боишься рассказать, потому что тебе угрожают? — без помощи горничной догадалась я. — Граф, миссис Эртон, Дженкинс? Кто?
Джина снова виновато пожала плечами, давая понять, что ответа от нее ждать не стоит. Она словно закрылась в непробиваемой раковине, опустила глаза и скукожилась, при своем невысоком росте сделавшись как будто еще меньше. Я бы могла надавить, тоже прибегнуть к угрозам, но не стала. Чем бы ни пригрозила, вряд ли бы это возымело действие, так как ее страх перед хозяином или кем-то, велевшим молчать, был сильнее. Свою роль сыграла и немота, которая невольно вызывала сочувствие.
— Джина, — попыталась я зайти с другой стороны и несколько смягчила тон, — Делора тебя любила. Говорила, что успела к тебе привязаться, а ты не хочешь ей помочь. Тебе известно, что сейчас она не выходит из комнаты, потому что прикована к постели? Вижу, что известно. Она не разговаривает, ни на что не реагирует и смотрит в одну точку. Если ты знаешь, что
