Находясь в таком состоянии и в таких условиях, она сумела использовать целительную магию друидов. И воспользовалась ею не для себя.
— Делора… — прошептала я, в то время как сердце болезненно сжалось.
Слова не могли выразить всего, что я чувствовала, да этого и не требовалось. Она верила в меня, будто бы знала, что мне уготовано нечто изменить, и подвести ее я не могла. Лишь теперь до конца понимала, что все мы оказались здесь не случайно. Сама судьба свела нас вместе, и каждый играл в этой жуткой пьесе свою роль. Киран, который воздействовал на зеркало, дающая подсказки Банни, исцелившая меня Делора, помогающие Габи с Фионой… и я сама.
Все это не могло быть бессмысленным, и теперь я действительно видела шанс на спасение. Еще не знала, каков он и что требуется сделать, но всем своим существом в него поверила.
В следующие несколько часов мне пришлось лишний раз убедиться в том, что худшим испытанием является ожидание. Тем не менее страха я больше не чувствовала. Эмоции угасли, ушли вместе с наполняющим тело ядом, и я отстранилась от ситуации. Еще утром не поверила бы, что окажусь на такое способна, но у меня действительно получилось.
Неизвестно, сколько прошло времени перед тем, как дверь комнаты открылась и в нее вошел Дженкинс. Одну за другой он выводил девушек в ритуальный зал, и, когда наступила моя очередь, я постаралась выглядеть так же, как этим утром — опустошенной и беспомощной.
Помещение наполнял горько-сладкий аромат роз, которые принесли сюда и расставили по вазам. С них — багровых и алых, свежих и увядающих, срывал лепестки неестественный холодный ветер и укрывал собранными трофеями каменный пол. По периметру зала горели свечи, чьи огни дрожали от все того же потустороннего ветра.
Придерживая за предплечье, Дженкинс отвел меня к одному из секторов, и, ступив на него, я буквально задохнулось. Меня словно придавило неподъемной плитой, и ощущение пропитавшего это место негатива усилилась стократ.
Подняв глаза на стоящего в центре круга Виктора, я внутренне содрогнулась и ощутила, как к горлу подкатывает тошнота. Все оказалось еще труднее, чем я могла вообразить.
Только теперь я заметила стоящие в другом конце зала массивные часы. Стрелки на большом круглом циферблате показывали половину двенадцатого. Приближалась полночь.
В руках Виктор держал знакомый мне дневник, из которого через несколько мгновений принялся читать строки на мертвом языке. Экономка стояла подле него и взирала на зеркало с сумасшедшим блеском в глазах. В волнении она сжимала и разжимала кулаки, кусала губу и совсем на себя не походила. Дженкинс же выглядел как обычно и наблюдал за происходящим со свойственной ему отрешенностью.
Чем больше слов было прочитано, тем гуще становился воздух. Из углов выползали пробуждающиеся тени — кривые, бесплотные и жаждущие жертв. Они были воплощением самой тьмы, неизменной спутницы страшного, древнего как мир ритуала.
Я смотрела на все происходящее и ждала удобного момента, чтобы выбежать из сектора. Не знала, окажется ли этого достаточно, но понимала, что сделать это следует в самые последние мгновения, когда до полуночи останется всего несколько секунд и никто не успеет вернуть меня обратно.
Словам Виктора вторил доносящийся сверху гром и шум начавшегося дождя, что только усиливало творящийся кошмар. Косо поглядывая на девушек, я все больше чувствовала себя оказавшейся среди собственного сна. Все было в точности так, как виделось мне на протяжении долгих лет, и оттого казалось особенно жутким.
Когда Виктор прочитал одну длинную отрывистую фразу, смертоносный холод внутри усилился. Стоящие напротив девушки стали совсем бледными, сравнявшись лицами со свежевыпавшим снегом.
«Мы не умрем здесь… — мысленно твердила я себе. — Не умрем!»
Рассыпанные по полу лепестки зашуршали и в одно мгновение подтянулись к центру круга, где зеркало обращалось в черную воронку. Пространство разрывалось, открывая проход в иной мир, откуда веяло тем самым потусторонним холодом, отголоски которого уже долгое время существовали в Сторм-Делле.
С каждой секундой воронка становилась все больше, и вместе с этим усиливалось витающее в зале немыслимое напряжение. Виктор углубился в чтение, теперь уже не проговаривая, а выкрикивая длинные, труднопроизносимые предложения, звучным эхом отскакивающие от каменных стен.
Сознание заволакивал неясный туман, в то время как по телу продолжал стремительно разливаться ледяной ужас. Его было невозможно контролировать, невозможно усмирить — он существовал независимо от желания и силы воли, погружал в заполняющую подземелье тьму, желая скорее вырвать душу.
Когда до полночи осталось всего семь минут, случилось то, чего не ожидали ни я, ни миссис Эртон, ни поглощенный чтением заклинания Виктор. Всегда спокойный и медлительный Дженкинс внезапно сорвался с места и, налетев на Виктора, всадил ему в бок нож. Это было до того неожиданно, что Баррингтон не успел среагировать и едва ли понял, что произошло.
Экономка пронзительно закричала, явно пребывая в таком же шоке, как и он, а Дженкинс тем временем занял место Виктора и продолжил читать. Сперва показалось, что он произносит прежнее заклинание, но уже через несколько секунд я осознала, что оно отличается от предыдущего. Построение фраз, скорость произношения — все было другим.
«Цели у ритуала могут быть разными, начиная от возвращения себе молодости и заканчивая воскрешением мертвого», — всплыли в памяти строки из дневника лорда.
«Вы слишком мало прожили. Превратившись в древнюю старуху, будете готовы пойти на все, чтобы вернуть былую силу и красоту», — вспомнились затем слова дворецкого. И бесчисленное множество миниатюрных портретов с изображением красивого светловолосого юноши, висевших в скрытой магией комнате…
Все части головоломки сложились в единое целое за считаные секунды, и ко мне пришло понимание, что подходящий момент наступил. Пока Виктор, прижимая к кровоточащей ране руку, приходил в себя, а экономка продолжала кричать, я сделала шаг, намереваясь выйти из круга. Но тут же натолкнулась на преграду, подобную плотной невидимой стене. Стиснув зубы, положила на нее ладони, надавила и подалась вперед, мысленно молясь, чтобы у меня хватило сил.
Уже через мгновение я бросила взгляд на горящие по
