А тот первый Знающий изначально был частью родного мира шаенгов, возможно, вопреки всему, сохранил связь с его силами. Можно допустить, что его видение в первую очередь касается Варлея? Но он говорил о гибели Ниара…
И тут меня озарило.
– Третий приход? Он же сказал – третий?! – Я резко тряхнул хранителя за руку. – А разве их было два? Что это может означать?
Внезапно осознавший сказанное Ригард шумно выдохнул:
– И точно, он говорит о третьем приходе, но ведь шаенги пришли все сразу! И даже вернуться не смогли.
Дина! Внезапная мысль кольнула тревогой: она тоже пришедшая! Является ли ее появление на Ниаре частичкой этой загадки, предопределено ли оно? Шаенга так хотела видеть Дину. Она наверняка знает что-то об этом. Резко развернувшись и игнорируя оклики главы Сапфирового рода, рванул к такому памятному залу – месту выхода из подземной пещеры Оайзира.
– Нургх, – в голосе Нитрока определенно присутствовала досада, – не говори мне, что ты опять туда собрался.
– Я с тобой! – Ригард тоже понял мои намерения.
– Нет! – уже добравшись до отодвигавшейся стены, безапелляционным тоном остановил его. – Она будет разговаривать только со мной. Иду я один.
– Но что, если…
«Для меня она не опасна, не переживай», – послав другу успокаивающую мысль, собрался настроиться на взаимосвязь с энергетической структурой Ниара.
– Стой! – Голос Нитрока заставил замереть: он не просил, а повелевал, как истинный глава рода. – Выясни у нее, почему в первый год погибли все пришедшие женщины, но их спутники жизни выжили? Мы этому также не находим объяснения. Они не только не погибли после утраты Связанных, что неизбежно, но и смогли позже образовать брачные союзы с женщинами коренной расы нового мира – с доргинями. А мы сейчас, обмениваясь браслетами, связываем наши жизни, и в случае гибели одного погибает и его пара.
Снова браслеты! Учитывая новые знания о «начинке» и Динины выводы об их особенном значении, уже можно предполагать многое: их создали только для нас – потомков пришедших. У тех, кто пришел с Варлея, все было заведено иначе.
Но делиться этими мыслями с Нитроком рано. Поэтому, кивнув ему, сделал шаенгам знак выйти из помещения. Они подчинились – вид у меня, должно быть, был очень яростный. При этом хранитель пылал какой-то досадой, а Ригард беспокойством. А вот во мне жила уверенность: я на верном пути.
Коснувшись рукой стены, мгновенно почувствовал, как она дрогнула, начиная движение. Шаенга меня ожидала! В этот раз ради меня не старались с иллюзией – никаких стен и коридоров не было. Вдалеке в неизменной темноте и в холоде места прихода я сразу ощутил чуждую и ледяную энергию приближающейся сущности.
«Ты снова пришел?»
Ее голос в моей голове.
«А ты мне не рада?»
Тот факт, что она не может нанести мне прямого вреда, не умалял ее намерений как-то использовать мою Связанную.
Шаенга, зависнув на некотором отдалении, неожиданно деловито сообщила:
– Теперь ты мне тоже нужен.
Кто бы сомневался.
– Зачем?
– Рилсват, запечатав созданные им ворота, использовал всю силу своего дара, особую – повелевающую – энергию собственной крови. Поэтому я полагала, что взломать их с этой стороны невозможно. Но в прошлый раз мне открылась истина: дар крови не был утрачен и сохранился в потомке.
– Ты хочешь, чтобы я взломал ворота на Варлей?
Вот это неожиданный ход.
– А как иначе ты попадешь в родной мир шаенгов? – прошелестела древняя.
Совершенно пораженный этим заявлением, я растерянно смолк. Зачем мне на Варлей, в изначальный мир нашего народа? Для меня родным является Ниар, и только его безопасность меня касается. К тому же переход невозможен, это доказала та первая группа.
– Зачем?
– Зло необходимо упредить. Бороться с ним, когда оно проникнет на Ниар, будет уже невозможно.
Ага, а чтобы это самое зло сюда проникло, надо вскрыть печать на воротах. И как выясняется, это печать крови. На чьей же стороне сущность моей соплеменницы?
– Ты хочешь убедить меня отправиться в родной мир шаенгов или тебе просто необходимо, чтобы я открыл ворота?
Прямой вопрос для той, что уже казалась мне двуличным древним монстром. В ответ по коже пробежал мороз ее шелестящего смеха.
– Не отправиться туда ты не сможешь, это уже предрешено. Ведь ты захочешь спасти свою семью от гибели? Или испугаешься и позволишь им погибнуть тут?
Что ни ответ, то провокация.
– Кстати, о предрешенном. – Я решил зайти с другой стороны. – В видении вашего Знающего упоминаются три прихода на Ниар. Во всех трех случаях речь идет о шаенгах?
– Да. – Древняя ответила не задумываясь.
Выходит, пророчество говорит не о Дине. Ведь она не относится к нашей расе. Но тогда кто, когда и зачем приходил во второй раз?
– А когда был второй приход?
Шаенга, взмахнув своими невероятно длинными серебристыми волосами, закружилась на месте, мелькая смутно различимым пятном в обступающей темноте. Ее веселый смех разнесся под сводом пещеры.
– А ты ко мне Дину приведи! Я и расскажу.
Чувствуя, что начинаю скрипеть зубами от злости, рявкнул:
– Ты говорила, с этим можно не спешить!
Женщина замерла и медленно развернулась в мою сторону, заставив в который уже раз вздрогнуть от безобразного вида ее лица.
– Тогда я не предполагала, что кровь и дар Рилсвата сохранились. А теперь об этом знаю я и знает оно.
– Оно?!
– Зло.
В какие игры играет этот фантом? Отчего выдает мне знания по крупицам, используя их к своей выгоде и не раскрывая всей картины? Какова цель шаенги? Как заставить ее говорить, а не понукать меня действовать сообразно ее одержимым планам?
Решительно потянувшись к энергии Ниара, начал стягивать к себе потоки, стремясь… не знаю, просто задушить ее, захлестнуть силой, заставить говорить! Зло, о котором она твердит, его приближение ощущает этот мир. И он избрал меня своим защитником. Мир, в котором живет моя семья.
«Не выйдет, – чуждый шепот зазвучал в голове, а сущность одним порывом отлетела далеко, в самый центр пещеры. Именно там я постоянно ощущал странную пульсацию, источник незнакомой, леденящей душу силы. – Нападешь на меня здесь и проломишь преграду! Тогда и печать снимать не понадобится, оно вырвется само».
Замерев, я удерживал в руках готовые полететь в направлении древней силы потоки. Инстинкты воина предупреждали об опасности.
– Пока дети маленькие, Дину не жди точно.
Пришлось продолжать диалог. Возможно, древняя блефовала, но рисковать так я не мог.
«Дети! – В голове прозвучал ее смех, но на сей раз с оттенком горечи. – Ради их защиты мы все готовы на всё».
Что-то трагическое, надрывное слышалось в ее голосе. Стремясь удержать мелькнувшую догадку, воскликнул:
– Почему погибли все пришедшие на Ниар женщины нашего народа?
И снова холод, резкий поток ледяного ветра, омывший кожу, – это затрясло от эмоций шаенгу.
– Дети… все дело в них. На Варлее жизни пары не связывали, ведь наши женщины тоже жили долго, в отличие от доргинь. Но была связь между жизнью матери и ее ребенка до определенного момента взросления последнего. Поэтому все пришедшие женщины-шаенги погибли, когда в родном оставленном мире смерть настигла их детей.
Потрясенный этими словами, я едва слышно прохрипел:
– А ты?
